Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна

- Дедушку! - Денисов фыркнул, идя вслед за наставникам к дверям. - Слушай, ты сказал, что ситуацию с мортом нельзя ухудшить. А улучшить можно.

- Насколько мне известно, пока это не удавалось.

- Ну а если бы толпа хранителей накинулась?

- Толпа хранителей? Ха-ха!..

- Ну гипотетически... Ладно, неужели прям вообще никто, кроме времянщиков, не может убить морта.

- Почему, - Георгий поерошил свои и без того взъерошенные волосы. - Бегун может. Я сам видел.

- Бегун-то морта, небось, вместе с флинтом и хранителем укокошил? - усмехнулся Денисов. В глазах Георгия мелькнуло то же болезненное выражение, что и в прошлый раз, когда они говорили о бегунах, после чего он прикрыл веки и сделал небрежный жест.

- В любом случае, это не имеет никакого значения. Отдыхай. А домовика ищи, в который раз повторяю - был бы сейчас домовик, мог бы вообще уже спать давно!

- Да я до сих пор только одного и видел, и тот уже был занятый!

- Смотри по кустам внимательней.

- Уж и так смотрю, смотрю... - проворчал Костя, глядя на удаляющуюся спину наставника. Потом вернулся в гостиную. Аня сидела на стуле возле пианино и рассеянно смотрела на экран телевизора.

- Как мы их, а?! - Костя примостился на крышке пианино, поглядывая на своего флинта. - Но ты меня удивила. Что у тебя там в голове есть еще интересного?

- Не понимаю, как я на это решилась? - Лемешева покачала головой. - Я бы никогда не решилась. А если бы решилась, то ничего бы не вышло. Как так? У меня ведь никогда ничего не выходит.

- Либо ты просто раньше ни на что не решалась, - заметил Денисов.

- Словно кто-то был рядом...

- Что значит "кто-то"?!

- ...и говорил, что все получится, потому что он точно это знает. Кто-то уверенный, но очень сердитый, - Аня хихикнула. - Сердитый злой дядька.

- А по-моему, я очень обаятельный. А злой я, если меня разозлить.

- Ну надо же, как это все!..

- Это точно!

- А вдруг и вправду кто-то есть? Вдруг кто-то решил за мной присматривать, помогать мне... Было бы здорово! - Аня выпрямилась и хмыкнула. - Только это, получается, он ходил бы везде по моему дому, смотрел как я переодеваюсь, ходил бы за мной в ванную...

- Не так уж и часто хожу я за тобой в ванную.

- Тогда б ему быстро расхотелось за мной присматривать.

- Дальше.

- Но... - она вздохнула, - никого нет. Конечно же никого нет. Это было бы чудо.

- Я не чудо, а Константин Валерьевич.

- А чудес не бывает. Уж точно не со мной. Я... - она закрыла лицо ладонью, - какая же я жалкая...

- Ой-ой, вот только не начинай опять! - Костя, склонившись, похлопал ее по сопротивлению воздуха в форме плеча. - Стоп! Все ж налаживается! У меня "поводок" начал удлиняться! Эдика забрали! Руслана съели! Отличный день, по-моему!

- Я не могу больше быть одна...

Костя растянулся на фортепианной крышке, пристально разглядывая старый покосившийся шкаф, потом негромко произнес:

- Ты не одна.

- Одна... - шепнул флинт, встал и вернулся к столу. Подхватил бокал и поднял его, глядя, как за стеклом колышется нежно-розовое вино. Костя спрыгнул с пианино и, подскочив к Лемешевой, яростно рубанул ладонью по бокалу, представляя его наличием препятствия.

- Да хватит пить!!!

Треньк!

Стеклянный конус покачнулся и рухнул вниз, ударившись о край стола. Вино и стекло брызнули во все стороны, а флинт остался стоять с вознесенной рукой, изумленно глядя на бокальную ножку в своих пальцах. Костя тоже застыл, потрясенно рассматривая то свою ладонь, то хищные стеклянные осколки, поблескивающие на синем паласе.

- Вот что значит захотеть чего-то на самом деле... - прошептал он.

- Надо же, - Аня положила стеклянную ножку на столешницу и всплеснула руками над маленькой катастрофой на паласе. - Никогда такого не видела! Бокал, конечно, старенький...

- Нет, - спохватился Костя, - не старенький бокал. Это знак! Знак! Хорош бухать, вот что это значит!

Флинт наклонился и принялся собирать осколки.

- Веник возьми, горе! А лучше пылесос.

- И так справлюсь.

- Слушай, что взрослые люди говорят!

Аня сердито фыркнула и убежала за веником. Костя подождал ее на пороге гостиной и, наблюдая, как она убирает останки бокала, деловито сказал:

- В общем так. Чудес не бывает, бывает только чудесный результат упорной работы - уж поверь, я знаю. А нам с тобой работы предстоит много. У меня есть планы, но для их выполнения придется постараться. Все получится, потому что я так решил!.. Вон под креслом еще осколок. Так что поменьше слез-соплей и всего этого нытья и побольше действий. Решимость я тебе обеспечу. Сегодня-то - ух!.. Я из тебя сделаю лучшего флинта в городе! Я им покажу, как над нами ржать! Двоим же уже показали, верно?! Так что не одна ты, - Денисов присел на корточки, заглядывая в бледное лицо. - Знаешь, я тут подумал... Тогда с машиной... зря я на тебя наорал. Ты извини, ладно?.. Ну да, ты не слышишь, но почувствовать-то ты можешь?

Лемешева выпрямилась, держа наполненный осколками совок, и вдруг сказала:

- Тот человек никогда бы не извинился. Особенно перед такой, как я. Он из другого мира. Для них мы как жуки. И он смотрел на меня, как на мерзкое насекомое. Кошмарный человек... - Аня задумчиво потерла кончик носа. - Почему я о нем сейчас подумала?

- Я не кошмарный, - сердито произнес Костя. - Я просто нервный. И у меня был тяжелый день. И еще эта... как ее...

- Пойду я, наверное, спать.

- А вот это мудро. Да и неохота мне развивать эту тему.

Пока она убирала со стола, Костя стоял у окна и разглядывал зимнюю ночь. Было тихо, спокойно, на соседнем доме изредка мелькали призраки, проворно переползающие от окна к окну, а возле забора деловито махала метлой темная фигура, выметая из-под снега какой-то мусор. Возможно это был Дворник, а может, какой-то другой мусорщик. Кто-то зашебуршился в кустах, Денисов вытянул шею, силясь рассмотреть, что там делается, и тут позади него в тишину пролилась тихая задумчивая мелодия. Костя обернулся и увидел, что Аня сидит за фортепиано, и ее пальцы медленно перебирают клавиши. Мелодия чуток подхрамывала, и Денисов заметил, что движения пальцев левой руки то и дело становятся деревянными, неуклюжими, и руку эту точно тянет книзу. Шорох метлы за окном прекратился, и Костя не столько услышал, сколько почувствовал, как Дворник приближается к его окну. Аня скептически глянула на свою левую руку, пальцы, уже утопив клавиши, начали соскальзывать, и Костя, поняв, что мелодия сейчас прервется, сорвав, тем самым, его сделку, наклонился и подхватил ее под локоть, который под его рукой был лишь сопротивлением воздуха - и его нельзя удержать, если оно того не хочет. А потом, действуя уже инстинктивно, положил ладонь на тыльную сторону ее левой ладони.