А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова

Гномик, понуро висящий на стенке, снова отчаянно задергался, вырываясь, кусаясь, царапаясь. Ну, по крайней мере, пытаясь все это проделать, иногда даже успешно, пользуясь тем, что Рикиши уже не злился, а откровенно развлекался.

— Назови имя своего прадеда? — Бхинатар махнул рукой в сторону извивающегося, как червяк на удочке, рыжего. — И учти, у тебя есть право на пять слов, используй их с умом.

— Поцелуй себя в зад! — выдал гном и гордо затих.

Муж молча достал меч, я также молча забрала его, проигнорировав изумленный взгляд, и подошла к рыжему. Глубоко вдохнув, мысленно представила, что передо мной виртуальный персонаж.

Да, именно! Я в игре, и это просто картинка на мониторе. Играла же я в далеком студенчестве в компьютерные игры, неплохо стресс снимало, кстати. А теперь быстро соображаем! Так, отрубить голову мне сил не хватит — у меня игра, очень приближенная к реальности. Проткнуть живот — не эстетично. Да, именно так, не эстетично — брызги крови кругом. Подсознание помнит, что это долгая и мучительная смерть, но у нас же виртуальный персонаж. Не настоящий. Просто вот так вот красиво отрисован и смотрит на меня очень живыми, блестящими глазами, в которых настоящий, реальный страх. Потому что… Игра очень качественная! Значит, надо прицельно бить в сердце, а там ребра. Обхватываем ручку меча, как будто это нож и делаем замах побольше.

— Тарим!

Мальчишка еще шевелил губами, но лимит слов, разрешенных Бхинатаром, у него закончился.

— Стойте, госпожа! — муж мог бы сильно и не торопиться, потому что я уже опять потеряла настрой на убийство безоружного источника проблем, текущих и будущих. Мало того, я теряла способность стоять, потому что у меня откровенно тряслись ноги и руки. И вообще, я еле сдерживалась, унимая подступающую тошноту. Сама не знаю, насколько я блефовала, а насколько была серьезно готова воткнуть нож в чужое сердце. Но ведь сработало же.

— Твоим прадедом был Тарим Сутербенс?

Гном кивнул, мой муж как–то странно хмыкнул. Было ощущение, что в этот хмык он вкладывает очень много нецензурных выражений, произнести которые вслух не позволяет воспитание.

— Госпожа, к сожалению, нам придется сохранить ему жизнь. По крайней мере, пока не найдем более вменяемого потомка Тарима.

— А… Ага… Ясно, — промямлила я, буквально падая на кровать. — Жаль, конечно, — вру и не краснею. Одновременно накатили апатия, усталость и дикое облегчение и, надеюсь, первые два чувства хорошо заглушат последнее. — Но тогда имеет смысл поесть, а потом лечь и вздремнуть, как вы на это смотрите?

Мужчины смотрели на это очень положительно, а тот, кому на нас смотреть было противно, был аккуратно погружен в магический сон.

Сначала мне не хотелось даже думать о еде, но она так аппетитно пахла, разогретая Бхинатаром, что в итоге меня начало тошнить уже с голодухи, и я все же присоединилась к позднему ужину. Уставшие от впечатлений, мы молча жевали, и только уже под конец, закрыв глаза и сыто облизываясь, я решила прояснить один момент:

— Этот сгусток яда — потомок одного из жрецов?

— Да, Рагота, жреца огненного дракона Арката. Такого же вспыльчивого, неуравновешенного и без чувства самосохранения, как этот змееныш.

— Как нам не повезло, — печально констатировала я.

— Да уж, — неожиданно развеселился Рикиши. — Дар речи ему возвращать нельзя, он им пользоваться не умеет. Пусть учит язык жестов.

Чхар всем своим видом выражал недовольство принятым решением, но молча. Хоть этот умеет иногда сдерживать свои позывы поговорить про иблитов.

— Ему, наверное, надо какое–то средство передвижения купить, — уже откровенно зевая, выдала я.

— Чтобы свалил в неизвестном направлении? — с ехидством уточнил Рики. — Леди, я иногда умиляюсь на вашу наивность, — это он уже, слава всем богам, выдал мысленно. — Вы меня постоянно поражаете своей непредсказуемостью. Сначала страдали и пытались придумать, как спасти этот никчемное существо, потом сами были готовы его зарезать, хотя любой бы из нас сделал бы это, и совесть ни одного бы не мучила, а вам бы снились кошмары, я уверен. И вот теперь вы вновь переживаете о его комфорте? Подумайте лучше, насколько весело нам будет путешествовать с этим непредсказуемым ядовитым созданием.

Мне не хотелось ни о чем думать, хотелось лечь и уснуть. Поэтому вместо секса я напоила Рикиши своей кровью, пока Бхинатар и Чхар, тактично отвернувшись, укладывались на второй кровати.

Гнома мы закатили поближе к стене и связали на всякий случай. У магических снов есть предел действия, и вдруг этот предел наступит в тот момент, когда мы все еще будем спать?

День был чудовищно богат на события и, к сожалению, запланированный мною нормальный отдых накрылся медным ржавым… точнее — рыжим тазом! Именно поэтому мы решили провести ночь в одной комнате, не разделяясь. Мало ли что придет в голову хозяину гостиницы? Решит вдруг ворваться к нам и освободить своего племянника…

Несмотря на то, что спала я вместе с Рикиши на узенькой кроватке, прижавшись к нему всем телом, это меня не спасло. Кошмары все равно снились, хотя и не пришлось никого убивать. Полный страха взгляд светло–карих глаз гнома преследовал меня всю ночь, сопровождаемый голосом старика–колдуна: «Сильное чувство… Сильный маг и сильное чувство… Чувство к магу было очень сильное. Не доверяй ему, девочка».

А утром я подскочила раньше всех, уселась на кровати и задумалась. А что бы хотел Рикиши?!

«Возможно, что в мэрии им лучше, чем у прежнего хозяина. Возможно — хуже. Возможно, им станет еще хуже у новых хозяев, возможно — нет. Неоспоримый факт только один — леди Карен обрадуется, если вы ей сообщите про истейлов», — вновь вспомнила я наш давний разговор с ним.

Я вот считаю неоспоримым фактом то, что Рики спит и видит, как я делаю его своим полностью. А если это не так?

— Вы обо мне думаете, леди? — раздался в голове родной голос с вкрадчиво–провоцирующей интонацией.

— Уверена — второй первородный у тебя инкуб! — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Как вы догадливы, леди, — мгновенье, и я лежу на спине, а надо мной нависает моя личная вежливая нежить. Хотя почему нежить, если его можно убить?

— Первородные — это боги, драконы, демоны и ангелы, — продолжил Рикиши менторски–учительским тоном. — Инкубы и суккубы — это разновидность демонов и еще все демоны очень любят пить кровь, — последние четыре слова он произнес с интонацией рассказчика детских ужастиков и