Власовщина. РОА: белые пятна. - Виктор Филатов

Эти сетования были бы справедливы, а Сталин был бы достоин порицания за такую беспечность, если бы… если бы не было у Сталина, как говорится, в этом месте Первой власовской дивизии. Главный удар, по замыслу Сталина, Жуков должен был наносить "в первые, наиболее напряженные дни" именно по позициям, которые занимала Первая власовская дивизия. А затем, "прорвав" их, войска должны были развернуться левым флангом на север и идти по тылам всей немецкой группировки до самых Зееловских высот и брать эти высоты, оголяя, открывая беспрепятственный путь на Берлин остальным двум фронтам. Не зря ведь в последний момент – 1 апреля Сталин стер с карты разграничительную линию наступления фронтов на Берлин. Фланги 1-го Белорусского фронта оказывались при этом совсем не там, где их описывал в книге маршал Жуков… Правый фланг 1-го Белорусского фронта опирался бы на собственные тылы, а левый – на беспомощные и потому не опасные тылы немцев, по которым к тому же должна была пройти Первая власовская дивизия, тем самым прикрывая левый фланг 1-го Белорусского…

Пока же генерал Буняченко лобызался с командующим 9-й немецкой армией генералом Буссе, уверяя его в верности, любви и "одинаковости их тактических взглядов", Первая власовская дивизия старательно окапывалась, возводила вокруг себя оборонительные сооружения… На виду у немцев она готовилась умереть, но не пропустить танки Жукова в сторону Берлина. Гут! Оч-шень гут! И немцы стали потихоньку снимать свои части с участка фронта, на котором Первая власовская готовилась лечь костьми за Великого Фюрера, за Великий Рейх, снимать и перебрасывать на другие, более слабые участки фронта перед Берлином.

Так складывалось здесь, иначе – в других местах. Артемьев пишет:

"Во многих местах начали разоружать добровольческие части, а разоруженных солдат и офицеров водворять за проволоку в лагеря военнопленных. Кое-кому удалось бежать, и они, с трудом добравшись до Первой дивизии, рассказывали о происходящем. Начали приходить в дивизию люди и из некоторых казачьих частей, подтверждавшие, что в некоторых местах разоружаются и казаки. Обстановка складывалась так, что Первая дивизия должна была быть настороже и готовой ко всяким неожиданностям".

Почему? Что происходит? Какие события побудили немцев начать разоружать власовцев и "водворять за проволоку в лагеря"? Ведь идут бои, самые напряженные, решающие, в этих условиях только одни подозрения и предчувствия, что власовцы предадут, не могли заставить немцев пойти на разоружение и возвращение "добровольцев" в концлагеря. Было нечто конкретное. Артемьев об этом, к сожалению, ничего не сообщает. Однако это "нечто" мы можем представить сегодня пока только по аналогии с действиями Первой власовской дивизии, – видимо, другие, каждый на своем участке советско-германского фронта, сделали, делали то же, что и Первая власовская на своем…

Что делает Буняченко, со всех сторон получая информацию о разоружении власовцев? Он начинает проявлять бешеную активность в направлении демонстрации немцам своей преданности, демонстрации немцам своей жажды биться за немцев до последней капли крови, и не завтра или послезавтра, а прямо сейчас, сию минуту. Он мчится к генералу Буссе и просит, умоляет дать ему срочно какое-нибудь "боевое дело". Ему нужно продержаться на фронте, чтобы дивизию ни в коем случае не сняли с передовой. И вскорости Буняченко получает такое "боевое дело".

Дальше началось непонятное. Власовцы дружно пошли в атаку на Эркенгоф. Наши дружно отступили на… несколько сот метров. Как свидетельствует Артемьев,

"советские солдаты организованно отходили со своих позиций в хорошо оборудованные укрытия, почти не оказывая сопротивления наступающим".

Но вдруг по флангам наступавших почему-то ударили пулеметы. Власовцы залегли. Почему-то на виду у всех поглубже зарылись в землю.

"Командиры полков, от которых производилось наступление, выехали со своих командных пунктов в наступающие подразделения для личного ознакомления на месте боя", – сообщает Артемьев.

Солдаты, надежно окопавшись, лежали, офицеры, съехав со своих командных пунктов, подальше от немецких глаз, разбирались, почему их подчиненные бетоном залегли и никаким подъемным краном их невозможно поднять в атаку, – а время шло.

Оно неумолимо приближалось к 16 апреля – дате, назначенной Сталиным для всеобщего наступления на Берлин.

"По докладу командиров полков о безнадежности наступления генерал Буняченко приказал остановить наступление и прекратить попытки к дальнейшему продвижению. Доложив командующему 9-й армией обстановку, Буняченко получил краткий приказ:

"Наступление продолжать! Выбить противника из предмостного укрепления и во что бы то ни стало занять оборону по левому берегу излучины Одера!"

Приказ заканчивался:

"Вы сменяете немецкие части, стоящие в обороне на этом участке фронта!"…

Дальше началось еще более невероятное: Буняченко стал требовать к себе генерала Власова, но того почему-то никак не могли найти, он будто сквозь землю провалился. На совещании офицеров дивизии Буняченко объявил, что соединение выходит из подчинения немцев. Больше того, было объявлено, что не исключены бои с немецкими войсками. Готовились к боям с немцами, в дивизии "поспешно рылись окопы, сооружались противотанковые заслоны, создавалась круговая оборона". А время шло. А время неумолимо приближалось к 16 апреля…

Вообще, кто мог знать эту дату – 16 апреля? Ну, конечно, еще сам Сталин, командующие фронтами, участвовавшими в битве за Берлин, – их трое. Еще кто-то, к примеру, начальник ГРУ. Кто еще? Их можно на пальцах пересчитать…

"15 апреля, с наступлением темноты, дивизия двинулась на юг с соблюдением мер походного охранения, – фиксирует командир полка Артемьев. – Был составлен план боевых действий на марше на случай столкновения с немецкими войсками, если они попытались бы оказать давление силой".

Это что же получается? Дивизия Власова, заменившая на самом ударном участке фронта немецкие воинские части, буквально за несколько часов до общего наступления Красной Армии на Берлин снялась и ушла на юг? Повторилась ситуация на Курской дуге? Но откуда Буняченко узнал про дату общего наступления – 16 апреля? От Власова? А тот от кого? От своего начальника – от начальника ГРУ? От самого Сталина?

Как бы там ни было, но за несколько часов до общего наступления немцы физически уже никак не могли залатать хоть чем-то, хоть кем-то, хоть как-то оголенный власовцами участок фронта на Одере, к тому же прямо перед плацдармом советских воинских частей, на который через несколько часов – 16 апреля устремились переправляться наши полки и дивизии. Наши войска, находившиеся на одерском "пятачке", просто не позволили бы открыто приблизиться немцам, к оставленным власовцами позициям.

"Мы серьезно учитывали не только вынужденное запоздание 2-го Белорусского фронта с началом наступления… – пишет Г. К. Жуков. – Конечно, было бы лучше подождать пять-шесть суток… Времени до 16 апреля у нас осталось мало, а мероприятий, которые надо было срочно выполнить, очень много".

Все тут закодировал наш любимый полководец! Особенно вот это: "Конечно, было бы лучше подождать пять-шесть суток". Чего ж не подождали? То-то и оно, не могла ждать и часа лишнего Первая власовская дивизия, а не 1-й Белорусский фронт. 1-й Белорусский фронт в тех условиях мог ждать и пять, и шесть, и все двенадцать суток, ни часу не могла ждать власовская дивизия, "ожидание" для нее было смерти подобно – генерал Буссе мог раздавить ее всей мощью своей 9-й армии. Вот почему Сталин приказал не дожидаться готовности к сражению целого 2-го Белорусского фронта, которым командовал К. К. Рокоссовский, он под Москвой со своей 16-й армией был соседом А.А. Власова, командовавшего там 20-й армией. Под Берлином для Победы, для взятия Берлина войска генерала Власова оказались важнее войск генерала Рокоссовского. Рокоссовского из-за Власова даже ждать не стали. За те "пять-шесть суток" немцы успели бы перебросить на оголенный власовцами участок фронта столько войск, что их хватило бы на "пять траншей" и более.

Что же у нашего полководца написано в "Воспоминаниях" про тот участок фронта, который занимала Первая власовская дивизия?

"Немецкое командование разработало детальный план обороны берлинского направления. Оно надеялось на успех оборонительного сражения на реке Одер, представлявшей собой стратегическое предполье Берлина. В этих целях было осуществлено следующее.

Прикрывавшая город 9-я армия генерала Буссе усиливалась людским составом и техникой. В ее тылу формировались новые дивизии и бригады. Укомплектованность соединений первой линии доводилась почти до штатной численности. Особое внимание уделялось сосредоточению и использованию в обороне танков и штурмовой артиллерии.