Сказание о Юэ Фэе. Том 1 - Цянь Цай

Теперь отряд чжурчжэней вели два проводника — Чжан Бан-чан и Ван До.

У Ван Сяо-жу был телохранитель и слуга по имени Ван Дэ-шоу. Узнав, что его хозяин освободил Кан-вана и вместе с ним бежал, верный слуга решил последовать за своим господином.

Но на дороге его заметил Ван До и доложил Няньханю:

— Великий повелитель, мой слуга Ван Дэ-шоу знает, куда сбежал Кан-ван, и поможет вам его догнать.

Няньхань приказал Ван Дэ-шоу сесть на коня и вести отряд.

— Я не умею ездить верхом, — заявил слуга.

— Тогда иди пешком. Да побыстрее!

«Мой молодой господин, рискуя жизнью, освободил Кан-вана, а я должен помогать врагам догонять его? — подумал Ван Дэ-шоу. — Как бы не так! Заведу их куда-нибудь в горы: пусть полазят по кручам. Надо выиграть время и дать государю спастись».

Не говоря ни слова, Ван Дэ-шоу стал карабкаться вверх по горному склону. Няньхань приказал воинам спешиться, оставить коней у подножья горы и следовать за проводником.

Добрались до половины склона и вдруг увидели впереди небольшую группу людей. Это были Гао-цзун и его спутники.

— Что я наделал! — в отчаянии вскричал Ван Дэ-шоу, оступился и полетел в пропасть.

— На сей раз, видно, нам не уйти! — тяжело вздохнул Гао-цзун, который тоже увидел преследователей.

Но тут случилось чудо: черные тучи затянули небо, дождь хлынул как из ведра.

Мечутся, вздымаясь к небу, волны.Молнии блестят, рождая гром;

Горы словно в небе утонули,И смешалось в вихре все кругом!

Туча наползла — и мир под неюПревратился в царство темноты,

В этом черном, непроглядном мракеСкрылись даже горные хребты.

Не обращая внимания на дождь, государь и сановники продолжали карабкаться вверх. Чжурчжэни были обуты в сапоги из сыромятной кожи. От дождя сапоги размокли и сделались скользкими. Сделает кто-либо неверный шаг, поскользнется и катится вниз, сбивая с ног других. Многие срывались в пропасть и разбивались насмерть.

А дождь все лил и лил.

Наконец Няньхань не выдержал:

— Кан-ван никуда не денется, все равно догоним. А сейчас расставим шатры и переждем дождь.

Между тем Гао-цзун добрался до вершины горы. Здесь на ровной площадке стоял храм Полководца огненных колесниц. Промокшие путники в нем и укрылись.

В это время Юэ Фэй, стоявший с войском в Таньчжоу, держал военный совет.

— Учжу перешел в наступление по пяти дорогам, — доложил разведчик. — Ду Чун сдал оборону на Янцзы, Цзиньлин пал, император с несколькими сановниками бежал из столицы!

— О государь! Никчемные мы люди — не сумели вас уберечь! — Юэ Фэй в отчаянии выхватил меч из ножен, чтобы покончить с собой, но Чжан Сян и Ши Цюань вовремя подскочили к нему. Один обхватил Юэ Фэя поперек туловища, другой удержал его руку с мечом.

— Господин юаньшуай! Мы обязаны разыскать императора, а вы хотите покончить с собой! Разве так поступает настоящий воин?

— Древняя пословица гласит: «За позор государя платят смертью его подданные», — возразил Юэ Фэй. — Где сейчас Кан-ван — неизвестно, и мне, его подданному, больше незачем жить!

— Не расстраивайтесь, господин юаньшуай! — уговаривал его Чжугэ Ин. — Мы с Гунсунь Лан-шанем сейчас спросим у духов, куда бежал государь.

Юэ Фэй вытер слезы, велел принести столик с курильницей, совершил положенные поклоны и прочитал молитву.

Чжугэ Ин и Гунсунь Лан-шань записали ответ духов:

Заходящее солнцеГоры Сянь и Тань осветило,

Даже узких проходовЧерез кручи Цуйвэйские нет,

Кто же руки поднимет,В коих скрыта великая сила,

Чтобы снова нашелсяГосударя потерянный след?

— Здесь ясно сказано, что император на какой-то горе в окрестностях Сян или Тань. Но где именно? — недоумевал Юэ Фэй. — Перечислите мне, пожалуйста, названия всех известных гор в Сян и Тань, — обратился он к начальнику гарнизона Таньчжоу.

Тот исполнил его просьбу, и юаньшуай снова стал гадать. Духи ответили, что Гао-цзун должен находиться на горе Нютоушань.

— Брат Ню Гао, — сказал Юэ Фэй, — бери пять тысяч воинов и отправляйся к горе Нютоушань. Дорогу тебе укажет начальник гарнизона. Я с войском пойду вслед за тобой.

Ню Гао подошел к горе Нютоушань как раз в то время, когда император и его сановники под дождем карабкались вверх по горному склону.

У подножья горы воины раскинули шатры, чтобы переждать непогоду. Скоро разведчики доложили о том, что поблизости находится лагерь чжурчжэней.

— Стало быть, государь здесь, — заключил Ню Гао. — С какой стороны удобнее подняться на гору?

— Со стороны хребта Лист лотоса — там есть дорога, — ответил начальник гарнизона.

Ню Гао повел отряд к хребту, и оттуда один по тропке поскакал в гору.

Спутники Гао-цзуна увидели приближавшегося всадника, узнали в нем Ню Гао и закричали:

— Сюда, полководец Ню! Спасите государя!

У ворот храма Ню Гао спешился, прошел в зал и низко поклонился императору:

— Государь, юаньшуай чуть было не покончил с собой, когда ему сказали, что ваша жизнь в опасности! К счастью, его успели удержать! Он послал меня охранять вас.

Ню Гао передал проголодавшемуся императору и его спутникам провиант, который привез с собой, а затем расставил охрану вдоль дороги.

Когда дождь утих, чжурчжэни сделали попытку подняться на вершину и сразу наткнулись на сунских воинов. Доложили Няньханю. Тот приказал окружить гору и послать людей за подкреплением.

Началась осада.

Между тем начальник гарнизона скакал в Таньчжоу за помощью и скоро повстречал войско юаньшуая.

Прорвавшись к горе, Юэ Фэй в сопровождении Ню Гао пришел в храм.

— Государь, я заслуживаю десять тысяч смертей за то, что не сумел вовремя защитить вас! — воскликнул юаньшуай при виде императора.

Гао-цзун горько заплакал:

— В чем же ваша вина? Не вы, а мои продажные сановники изменили государству! — Тут он рассказал Юэ Фэю о своих злоключениях и добавил: — Я промок под дождем и, должно быть, простудился — у меня жар.

Пока сановники совещались, что делать, явился Чжан Бао:

— Господин юаньшуай, я поймал шпиона!

— Веди сюда! — распорядился Юэ Фэй.

Чжан Бао втащил пленника и поставил на колени. Это был даосский послушник, еще совсем мальчик.

— Ты кто такой? — строго спросил Юэ Фэй. — Как посмел шпионить?

— Я не шпион! Я послушник из монастыря Юйсюй. Наш настоятель послал меня посмотреть, что за войско остановилось в храме. Пощадите!

Юэ Фэй заинтересовался:

— И большой ваш монастырь?

— Большой, очень большой! В нем тридцать шесть строений.

— Передай настоятелю, чтоб не пугался. Скажи ему, что наш государь, спасаясь от врагов, простудился в пути, ему надо отдохнуть и полечиться. Пусть готовится к приему высокого гостя.

Послушник со всех ног бросился бежать.

— Государь, я узнал, что поблизости находится монастырь Юйсюй, — сказал Юэ Фэй Гао-цзуну, — Может быть, вы переедете туда?

Гао-цзун охотно согласился. Когда он устроился в монастырской келье, к нему вошел настоятель:

— Государь, у меня есть божественный лекарь! В свое время он лечил героев Ляншаньбо. Если дозволите, он вас в один миг исцелит!

Получив согласие императора, настоятель удалился.

— Государь, вам следовало бы соорудить возвышение возле храма Полководца огненных колесниц, и с него торжественно объявить о пожаловании званий и титулов нашим военачальникам, — посоветовал Ли Ган. — Так обычно делал ханьский Гао-цзу, чтобы его военачальники усерднее служили государству.

Гао-цзун согласился и повелел цензору Лу Цзиню немедленно заняться постройкой.

На следующий день помост был готов. Император поднялся на него и объявил указ:

«Жалуем Юэ Фэя титулом гуна Ученого и Воинственного, званием великого юаньшуая и назначаем главнокомандующим войсками нашей империи».

Гао-цзун собирался пожаловать звания и другим военачальникам, но у него вдруг закружилась голова, и он отложил церемонию на другой день.

Утром на ворота храма повесили приказ, который гласил:

«Гун Ученый и Воинственный, главнокомандующий войсками империи Сун, великий юаньшуай Юэ Фэй, коим получено высочайшее повеление покарать государство Цзинь и поддержать правящую династию, приказывает военачальникам не жалеть сил во имя государева дела. А посему всем надлежит знать нижеследующее:

Тот, кто не явится по вызову главнокомандующего в его ставку, подлежит смертной казни;

тот, кто самовольно, без разрешения явится в ставку главнокомандующего, подлежит смертной казни;

тот, кто по сигналу барабанов не перейдет в наступление, подлежит смертной казни;