Свиток 1. Волшебный меч - Егор Дмитриевич Чекрыгин

не потому, что он врагов боялся. А потому, что они его боялись. Кто из вас может похвастаться, что враги настолько его боятся, что от них в землю зарываться приходится? Вот сидите и не вякайте.

Короче, завязался спор. Воины взялись обсуждать новую тактику и стратегию. Про дальнейшее пение былин забыли. Пиво текло рекой похлеще, чем потоки крови в моем рассказе. Страсти накалялись. Я уже был не рад, что выступил со своей новацией.

Мужики как с цепи сорвались. Видно, все-таки есть во внешности моего приятеля что-то такое, что заставляет других крутых мужиков мысленно прикидывать свои шансы в поединке с ним. И результаты прикидок радости мыслителю не доставляют, а пропустившее подобный удар самолюбие толкает на необдуманные поступки.

Первым не выдержал какой-то местный чемпион по армрестлингу и предложил помериться силами. Естественно, продул. Лга’нхи как минимум головы на полторы был выше его. А детские игры, типа «Ухвати овцебыка за рога и свали его на землю», упражненьице похлеще таскания камней, которым баловался, по его словам, армрестлер.

Потом силы попытались другие… Нашелся даже один идиот, предложивший соревноваться в беге. Но, к моему удивлению, не нашлось ни одного умника, придумавшего что-то вроде лазанья по скалам или «кто быстрее выкопает шурф». Соревнования были на примитивную силу, скорость и реакцию. И везде молодой и шустрый Лга’нхи, даже среди своих соплеменников отличавшийся ростом, силой и скоростью, вышел победителем.

Рожа его сияла немыслимым самодовольством и Щастьем. Потому как у себя в племени он привык быть вечным победителем и вожаком. Привык купаться в Славе и подсачивающейся из глаз окружающих зависти к себе — такому крутому и великолепному. А в паре со мной или в компании с Осакат — соревноваться ему было не с кем. Не знаю, что там было у него с вояками Мсоя. Как-то я упустил этот момент, увлекшись работой в мастерских. Но, кажется, они там неплохо спелись и выяснили уровень крутизны друг у дружки без особо кровавых разборок и драк. Да и задирать личного гостя, и даже вроде как новоявленного родственника Мордуя, — отнюдь не лучшая политика для того, кто пусть частично, но «ест со стола Царя Царей».

Но вот тут все было по-другому. Если в племени Лга’нхи был свой, и даже самый злобный завистник понимал, что завтра этот ненавистный и самодовольный дылда будет биться рядом с ним плечом к плечу и вся его сила, скорость и умения сольются с его силами в борьбе с общим врагом… то тут он был Чужак. Чужак, не связанный с окружающими ни родственными узами, ни дружбой, ни даже торговыми отношениями… Даже уз совместной вражды-соперничества не было между моим приятелем и вояками Иратуга… Одно дело, если бы он уже был заслуженным ветераном местных разборок, поучаствовавший не в одной драке с местными. Вон, Мсой ведь наверняка не раз бился с этими иратугцами, однако относятся они к нему подчеркнуто любезно, как к проверенному и уважаемому врагу. А Лга’нхи был пришелец из далекой и абсолютно чужеродной Степи. К тому же играючи уделавший самых лучших воинов племени. Обидно и нехорошо.

— …какой-то воин, не удостоенный даже приличной баллады… — послышалось со стороны Царя Царей Виксая.

Я быстро глянул в его сторону. К счастью, говорил не сам Виксай, а какой-то молодой вояка, сидевший рядом с ним. В спорах он как-то особо не участвовал, то ли похвастаться было нечем, то ли считал это ниже своего достоинства, то ли само собой подразумевалось, что слава данного молодца не нуждается в подтверждении. И судя по месту, которое он занимал, последнее было вполне вероятным.

— …и сила не делает настоящего воина… Какой-нибудь пахарь, вечно таскающий землю и камни на террасы, может вырастить в себе немалую силу… А трус бежит всегда быстрее храбреца…

Рассуждал этот молодчик вроде бы и негромко и обращался будто бы исключительно к Царю Царей, но лично у меня не возникло даже тени сомнения, что этот разговор предназначался для ушей Лга’нхи… ну или, по крайней мере, сидящих за столом вояк. Судя по всему, предпринималась классическая попытка вывести моего первобытного приятеля из себя, после чего посмеяться над ним, опозорив на глазах у всех воинов племени. И, кажется, он своего почти достиг. Лга’нхи выглядит немного взволнованным… как перед охотой на тигра или перед серьезной дракой.

— Так что же делает воина настоящим воином, — обратился я к говоруну, отвлекая на себя его внимание. — Уважаемый… прости, забыл, как твое имя? (Помнил я его имя — Анаксай. Просто пытался разозлить его первым.)

— Это известно всем… воинам. — Он демонстративно пожал плечами и возвысил голос, привлекая всеобщее внимание на случай, если в негромком гуле притихшего зала кто-то его еще не услышал. — Да что там воинам — даже землепашцы знают про Пять Добродетелей. Верность, Бесстрашие, Милость, Щедрость и Великодушие.

Верность — вождю и товарищам.

Бесстрашие — в бою и на совете.

Милость — к врагу, стоящему напротив или уже побежденному.

Щедрость — для друзей и женщин.

Великодушие — к тем, кто ниже его.

Заявление Анаксая публика встретила восторженным гулом. Судя по тому, как он продекламировал правила, это было чем-то вроде неписаного кодекса. А значит, обсуждению не подлежало. И чему удивляться, судя по тому, как тут воевали, у них должны были выработаться некие рыцарские правила. Когда заранее объявляешь свои планы врагу или сажаешь пленного за свой стол, некие стандарты благородства обязательно должны появиться.

Ладно, вспомним-ка молодость и то, чему научили меня интернет-срачи. Я, конечно, не могу похвастаться, что был матерым троллем… со своей усредненностью, я и в виртуальном пространстве особо не блистал. Но уж этого говоруна, думаю, я переболтать сумею, потому как…

— И как все это тебе поможет в бою?

Очень умный и логичный вопрос. Жаль только, что задал его не я. И особенно жаль, что задан он не к месту. Мой приятель Лга’нхи, изрядно преуспев на поприще соревнования мышц, решил отметиться и в битве умов… Очень самонадеянно, на мой взгляд.

— Похоже, что ты… воин (ах, с каким презрительным ехидством было выплюнуто это слово), даже и слыхом не слыхивал о пяти добродетелях. Неужели у вас в степи не учат кодексу воина?

Да… —