Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев - Федор Раззаков

В январе 1995 года Крамарова стали беспокоить боли в левой стороне живота. Пару дней актер терпел, после чего вместе с женой отправился к врачу. Тот обнаружил у него корсиному – очень тяжелую форму рака толстой кишки. Крамаров был в шоке, поскольку лечащий врач, который осматривал его регулярно, никаких отклонений в анализах крови не находил. Теперь выяснилось, что он ошибался, и если бы не эта ошибка, то Крамарова можно было спасти.

Вспоминает вдова актера Наталья: «Когда нам объявили диагноз, я была в шоке. Помню, мы вышли из клиники, Савелий был бледен и молчалив. Сели в машину – и тут я разрыдалась. А он уже взял себя в руки и утешал меня, как мог. Понимаете – не я, а он! В шутку сказал: „Ну все! Теперь начинаем прожигать жизнь!“ Но на самом деле он настраивался на то, чтобы перебороть болезнь. Ведь Савелий был очень спортивным человеком. Обнадеживало нас и то, что статистика по лечению рака прямой кишки в США очень хорошая: 95 процентов людей после операции живут без проблем и 5, и 10 лет…»

Увы, но Крамаров попал в злосчастные 5 процентов. Хотя поначалу ничто не предвещало беды. Так, повторные тесты дали обнадеживающий результат: еще не поздно. В начале февраля 1995 года Крамаров лег в госпиталь в Сан-Франциско – ему должны были сделать операцию по удалению раковой опухоли на толстой кишке. Операция была несложной, и врачи надеялись, что больной скоро пойдет на поправку. Однако у него внезапно произошло осложнение – полостная операция привела к эндокардиту (воспаление оболочки сердца, при котором деформируются сердечные клапаны). Последовал тромбоз, затем инсульт (1 мая). Само заболевание, в принципе, поддавалось лечению, и больному можно было бы сделать операцию – заменить клапаны. Но врачи заявили, что в данном случае, учитывая перенесенную операцию по удалению опухоли, они бессильны. Вскоре у Крамарова случился второй инсульт, который отнял у него и зрение, и речь. Как вспоминает его жена Наташа (она все последние дни находилась рядом с ним): «Он ничего уже не видел. Сказать ничего не мог. Но все понимал. Это он нам давал понять движением рук: если радовался – поднимал правую. После операции у него начались страшные осложнения. Но боли он не испытывал. Только много спал, часто уходил в забытье…»

15 мая в больницу приехали первая американская жена Крамарова Марина и дочка Бася. Приехали прощаться, поскольку знали, что жить Крамарову осталось недолго. Они застали его в бессознательном состоянии. Увидев отца в таком виде, девочка расплакалась. Бася целовала папу в руки, в губы, прижималась к нему щечкой, долго убеждала его: «Папа, ты должен кушать. Ты ведь выздоровеешь. Мы будем еще много радоваться…» Но, увы, никакой реакции в ответ не было.

Жена Крамарова Наталья целыми днями была рядом с мужем. Из друзей чаще других в больницу заходил Олег Видов. Это он передал в Москву, на телевидение, что Савелий Крамаров не может двигаться, видеть, только слышит, и попросил присылать телеграммы поддержки. И сам читал эти послания больному. Однако лицо Крамарова при этом ничего не выражало. Слышал ли он эти слова – неизвестно. А вскоре наступила развязка.

Вспоминает жена Крамарова Наталья: «В тот день все было как обычно, но вдруг он тяжело задышал, дыхание стало сбиваться. Я щупала пульс. Пульс пропадал. Врачи пытались что-то сделать, но, в принципе, они ждали этого ухудшения. Говорили, чтобы мы готовились к худшему. Я не думаю, что Савелий страдал. Он просто тихо уснул. Так, во всяком случае, мне показалось. Но он умер…»

В тот день на календаре стояла дата – 6 июня 1995 года. Через два дня состоялись похороны актера. Свой последний приют С. Крамаров обрел на еврейском мемориальном кладбище в Колма – Холмы Бессмертия – под Сан-Франциско.

12 октября 1997 года на могиле Крамарова был открыт памятник, созданный скульпторами Михаилом Шемякиным и Вячеславом Бухаевым. Памятник представляет собой следующую композицию: за актерским гримировочным столиком сидит Савелий, перед ним разбросаны несколько масок, которые олицетворяют его роли в кино и на сцене. Крамаров вглядывается в раму, которая символизирует зеркало, оно отражает его – артиста. Весь ансамбль собран из двух материалов – черного гранита и бронзы.

КРЕПКОГОРСКАЯ МУЗА

КРЕПКОГОРСКАЯ МУЗА (актриса кино: «Молодая гвардия» (1948), «Разные судьбы» (1957), «Офицеры» (1971), «Не может быть!» (1975), «Операция „Кооперация“ (1989), „На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди“ (1992) и др.; скончалась 26 июня 1999 года на 75-м году жизни).

Крепкогорская долгие годы была женой Георгия Юматова. После его смерти в октябре 1995 года она осталась одна в двухкомнатной квартире на улице Черняховского. В последний год она редко выходила из дома, практически ни с кем не общалась. Единственным, кто ее навещал, был сценарист Виктор Мережко. Он вспоминает:

«После смерти мужа Муза осталась в отчаянном одиночестве: она болела, кричала, ревела, что не хочет больше жить. Стала выпивать… Тогда я устроил ее в Боткинскую больницу в так называемый лужковский корпус. Там она больше месяца пролежала на реабилитации. Когда ее выписали, я стал ей нанимать домработниц, сделал ремонт в квартире. Муза была мне очень благодарна и постоянно напоминала, что эта квартира – моя, что она уже заверила у нотариуса завещание. Я ей честно отвечал, что не хочу проблем и грязи, что у нее есть родственники. Она на это нервно вопрошала: „Ты видел в этом доме хоть одного родственника?“ Каждое утро я звонил и интересовался, как она и не надо ли чего? Однажды мне ответили – Муза умерла.

Я похоронил Музу на Ваганьковском кладбище рядом с мужем, поставил памятник. Каждую неделю езжу на два кладбища. Начинаю с Троекуровского, где лежит моя первая и единственная жена Тамара, заканчиваю Ваганьковским – где Жора и Муза. Могила их ухожена, крест регулярно моется – я плачу женщинам-уборщицам деньги. Так что совесть моя, слава Богу, чиста…»

КРИСТАЛИНСКАЯ МАЙЯ

КРИСТАЛИНСКАЯ МАЙЯ (певица; скончалась 19 июня 1985 года на 54-м году жизни).

Первые симптомы болезни (рак крови) появились у Кристалинской в июле 1962 года. Она тогда вернулась с очередных гастролей с оркестром Эдди Рознера и почувствовала сильное недомогание. Врачи поставили диагноз: ангина. Однако этот вердикт оказался ошибочным. Вскоре, будучи на гастролях в Ленинграде, Кристалинская заметила у себя на шее небольшие узелки. Певица решила, что это обычное осложнение после ангины. Но Рознер уговорил ее показаться врачу. Майя вняла этому совету. Вернувшись в Москву, отправилась в районную поликлинику. Участковый врач немедленно направил ее к онкологу. Тот поставил диагноз – опухоль лимфатических желез. Майе был прописан курс химиотерапии. Облучение ей сделали здесь же, в больнице. Лечение помогло: болезнь удалось «законсервировать» и перевести ее из острой в хроническую. Но отныне в жизнь певицы вошли лекарства, таблетки, медицинские процедуры. В результате периодического лечебного облучения у Кристалинской была обожжена вся шея, поэтому она стала выступать только в закрытых платьях и с неизменным платочком на шее.