Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий - Марк Льюис

В этих текстах также просматривается мысль, укоренившаяся в китайской теории права и практике, о том, что судья должен обладать задатками сотрудника сыскной службы. С помощью своих способностей распознавания скрытых смыслов физических следов и человеческой речи идеальный судья проникал через завесу замешательства и обмана, чтобы добраться до правдивого хода событий и истинной роли в них привлеченных к расследованию сторон. Такое представление о судье как мудром толкователе доказательств также фигурирует в случае, найденном в захоронении времен династии Хань в окрестностях Чжанцзяшани, когда некоему чиновнику поручили расследовать, кто отравил еду, и он выявил недостатки в ведении хозяйства целой семьи49. Судья в качестве толкового сыщика превратился в заметного персонажа китайского театра и литературы более позднего исторического периода. Например, судья Ди или судья Бао стали воплощением героев, борющихся за торжество правды и справедливости. Как выяснилось из вновь обнаруженных материалов времен династии Цинь и Хань, такой образец правосудия, основанный на мудрой способности осознания значения доказательств, уже появился в начале имперского периода Китая.

Закон и труд

Во времена правления династии Цинь наряду с другими нарушителями общественного порядка еще несколько категорий правонарушителей, таких как купцы, в принудительном порядке отправляли в приграничные районы. При династии Хань, когда пограничные гарнизоны все больше переполнялись преступным элементом с отложенным сроком исполнения смертного приговора, физическое переселение на границу для прохождения военной службы превратилось в меру, связанную с изгнанием преступников из родных мест. Военные действия на границах тем самым стали средством вывоза внутреннего насилия из внутренних районов империи и поддержания спокойствия в этих районах. Сама армия теперь служила не только инструментом подавления внешних врагов имперского строя, но также поводом для высылки неугодных подданных в области, которые в воображении представителей династии Хань оставались в диком состоянии, то есть не затронутыми цивилизацией50.

Подтверждения такого отношения можно встретить в весьма многочисленных источниках. В 109 году до н. э. император У привлек мужчин, осужденных на смерть, для проведения экспедиционной военной кампании, и в дальнейшем использование уголовников в карательных экспедициях упоминается в 105, 104, 100 и 97 годах до н. э., а также во времена правления императоров, правивших после него. В соответствии с декретом императора У, изданным в 100 году до н. э., уголовники должны были развернуть гарнизон в Уюане. Из текстов на деревянных плашках времен династии Хань к тому же получены сведения о том, что со времен императора У уголовниками комплектовались пограничные гарнизоны и их доля от общей численности императорских войск на протяжении правления династии Западная Хань постоянно росла51.

После отмены всеобщей воинской обязанности при династии Восточная Хань привлечение уголовников в императорскую армию радикально активизировалось. Причем наблюдался не просто количественный рост, но также еще и качественный сдвиг с точки зрения совершенствования их организации. В 32 году н. э., то есть через год после отмены всеобщей воинской обязанности, основатель династии Восточная Хань император Гуану учредил должность левого инспектора гарнизонов черной повязки. В нескольких жизнеописаниях упоминается, что подчиненные этого инспектора пользовались правом применения наказания. Его званием также предусматривается выполнение военных задач, и в 91 году н. э. его носителя на самом деле отправили в экспедицию. В одном прошении упоминается человек, назначенный в распоряжение коменданта гарнизона в качестве «приговоренного преступника с отсрочкой исполнения смертного приговора», а ведь такая формулировка касалась уголовников, отправлявшихся на границу для несения военной службы. Точно так же в напоминании с просьбой о прощении нескольких бывших чиновников автор назвал их «приговоренными преступниками с отсрочкой исполнения смертного приговора левого [инспектора] коменданта». Итак, нас знакомят с сотрудниками данной службы в лице признанных уголовников, приговоренных к смертной казни, отложенной на время их службы в пограничном гарнизоне. Таким образом, в дополнение к тем помилованным в соответствии с императорским указом, через данную службу в порядке вещей отправляли на службу в приграничных районах Китая всех подходящих уголовников52.

Наряду с данным свидетельством существования специальной службы, предназначенной для отправки приговоренных преступников на границу, нашлись документы с указанием на то, что гарнизоны тогда комплектовались по большому счету уголовниками. В 45 году н. э. Туану на границе приказал образовать три военных лагеря с приданными им полями, а потом укомплектовать их гарнизоны приговоренными преступниками с отсрочкой исполнения смертного приговора. Когда Бань Чао в 102 году возвратился ко двору после того, как тридцать один год занимался военными кампаниями в Средней Азии, один приятель сетовал на то, что этот заслуженный полководец не удостоился должности повыше. В ответ Бань Чао обратил внимание на его непригодность для службы при дворе: «Командиры и ратники, перешедшие границу империи, – это вам совсем не добропорядочные сыновья и послушные внуки. Всех их доставили в приграничные районы за совершенные ими преступления, чтобы укомплектовать личным составом гарнизоны»53.

В мемуарной записи Ян Чжуна, оставленной в 76 году, дается представление о масштабе такого явления. Он написал, что с самого начала правления императора Мина в 58 году н. э. чиновники постоянно чистили тюрьмы и приговаривали к тюремным срокам неповинных людей ради того, чтобы отправить их в приграничные районы; и их численность составляла десятки тысяч человек. В «Основополагающих хрониках» и биографиях находим указания на то, что вплоть до 154 года в среднем каждые пять лет помилованных уголовников отправляли на границу империи. Несмотря на то что после 154 года ни о каких подобных указах упоминаний не существует, в биографиях находим упоминания об отдельных мужчинах, отправленных на границу в качестве уголовников после этой даты54.

Нам не дано вычислить точное количество отправленных туда мужчин, зато можно представить себе эту величину по цифрам, приведенным в «Монографии по поводу наказаний» из трактата Хань-шу «Теперь в округах и княжеских вотчинах количество казненных преступников исчисляется десятками тысяч. В империи открыто больше двух тысяч тюрем, а тела несправедливо убитых людей навалены одно поверх другого»55. Фраза «исчисляются десятками тысяч» выглядит образной метафорой, хотя она перекликается с утверждением Ян Чжуна. Однако названные две тысячи тюрем больше отражают истинное положение дел. А если это на самом деле было так, и с учетом большого количества преступлений, каравшихся смертью в соответствии с правом, существовавшим при династии Хань, чиновникам не составляло большого труда набрать для пограничной службы десятки тысяч уголовников. В 87 году н. э. чиновник по имени Го Гэн отправил памятку с просьбой о том, чтобы тех, кто совершил преступление, караемое смертной казнью перед объявлением амнистии, но не схваченных до нее, тоже посылали на границу империи. Таких мужчин, утверждал он, насчитывалось десятки тысяч человек. Он к тому же дал предельное четкое толкование обоснованию такой системы тем, что одновременно удастся «сохранить жизни [посредством прощения преступников] и принести пользу делу охраны границ»56. Замечание Бань Чао о том, что все солдаты на границе были завезенными сюда преступниками, выглядит совсем даже не преувеличением.

Фундаментом государств при династии Цинь и Хань служил принудительный труд. Монументальные общественные работы, такие как возведение дворцов, храмов и императорских усыпальниц, а также более практичных объектов, таких как прокладка каналов и дорог, требовали овладения всевозможными навыками. Неквалифицированный ручной труд требовал огромных усилий при планировке грунта, перемещении гор, насыпке курганов и т. д. Выполнение некоторых заданий сопрягалось с чрезвычайной опасностью для жизни и вело к многочисленным человеческим жертвам, особенно во время варки чугуна на литейных предприятиях, в определенные периоды истории находившихся в ведении государственных монополий. При выполнении таких видов работ большое значение для государства отводилось труду осужденных уголовников57.

В древних китайских империях применялось четыре вида ручного труда: барщина, наемный, каторжный и рабский труд. Каждый из них определялся разными юридическими и социальными характеристиками и, следовательно, подходил для своих разновидностей работ. Взрослым мужчинам вольных домохозяйств назначался один месяц трудовой повинности в год. Такой труд посвящался выполнению разнообразных задач, и в юридических текстах упоминается ремонт стен зданий государственных учреждений, ремонт дорог и мостов, рытье прудов, а также прокладка каналов или дноуглубительные работы на них. Барщина на тяжелых работах чаще всего применялась на местных объектах, таких как сооружения для борьбы с паводками или орошения полей, а также ремонт или строительство дорог, кроме того барщину отрабатывали при насыпке курганов императорских усыпальниц, постройке стены вокруг столицы и восстановлении размытых участков дамбы на реке Хуанхэ. Однако рабочие бригады на таких объектах приходилось менять каждый месяц, и земледельцев нельзя было отвлекать во время страды. Если земледельцев привлекали к работам вдали от их родного края, государству приходилось предоставлять им пропитание и орудия труда. Следовательно, использование барщины на тяжелых работах грозило к дорогостоящим задержкам в реализации крупных проектов.