Фиктивный брак - Алекс Стюарт

— Пилота? — Сердце учащенно забилось. — О, ты хочешь сказать?.. Ты собираешься просить, чтобы он на своем самолете полетел вслед за ними, да?

Траверс молча кивнул головой, торопливо шагая между кустов сирени.

— Тогда… тогда ты ее вернешь обратно сюда? Траверс кивнул, продолжая вышагивать.

— Я помчусь вперед, в гостиницу мистера Смитсона, хорошо?

— В казино. Может быть, он все еще танцует, — последовал отрывистый совет от Рекса; он рывком открыл калитку, но мальчик уже стоял на дороге, опередив его.

— Послушай. Послушай… Разве это не?.. Нет. Он, должно быть, ушел из казино… Стой! Вот удача! Это его машина.

Персиваль Артур Фитцрой за время летнего периода отшлифовал свою способность распознавать шумы различных легковых автомобилей на дороге и легко мог отличить «голос» «Альфа-Ромео» графа от сотни других таких же. Сейчас он узнал приближающийся шум «Ситроена» Алана Смитсона.

В мгновение ока мальчик оказался на середине дороги, испещренной световыми полосами от фар приближающегося автомобиля.

— Осторожнее! — резко крикнул Траверс. — Ты попадешь под машину!

Персиваль Артур ничего не слышал. Распахнувшийся плащ съехал с плеча, когда он поднял руки, чтобы остановить автомобиль. И как раз вовремя! Молодой Смитсон, который отвозил девушку с танцев в пансионат «Гольф Жуан», теперь возвращался к себе в гостиницу и довольно поздно заметил в свете фар возникшее из темноты цвета индиго освещенное, подобно духу, существо — сплошное фантастическое сияние белокурой головы и розовато-лилового тела. Яростно заскрежетали тормоза. Он едва успел остановиться всего лишь в полуярде от этого призрака.

— Какого черта?.. А! Это ты — юный дьяволенок… О, добрый вечер, доктор Траверс!

Мужчина, спешивший за мальчиком, нетерпеливо и решительно обратился к водителю:

— Извини, Смитсон. Мне нужен самолет. Как твой «Мотылек»?

— «Мотылек»? Зачем?..

— Ничего серьезного. Просто нужен сегодня до полудня.

Летчик моргнул и непонимающе уставился на доктора.

— Он там, наверху, в моей…

— Ты должен одолжить его мне на время.

— Конечно, ради Бога. В любое время, сэр.

— Это очень важно для меня.

— Договорились, — быстро произнес пилот. — Садитесь. Доставлю вас к нему сию минуту. К счастью, я установил маленькую лампочку на щитке управления, и теперь вы сможете видеть все приборы.

Он завел машину. На сиденье рядом с ним прыгнул крупный доктор в парадном костюме и белой полотняной куртке. Они отправились в путь в тот самый момент, когда Ариэль в плаще и пижаме сделал парящий прыжок на подножку автомобиля и зацепился за его корпус. Машина помчалась вперед, и первое впечатление Смитсона (согласно которому летающий доктор, как и его маленькая жена на танцах, был подвержен внезапным приступам идиотизма) уступило место убеждению, что Траверс, по-видимому, получил SOS с места какой-нибудь катастрофы, где на счету была каждая секунда. Прекрасно! Теперь все станут использовать самолет как единственный способ быстро добраться в нужную точку.

— Еще минут семь, не больше, и мы на аэродроме, — пробормотал Смитсон успокаивающе, прибавляя скорость (для него любой клочок земли, где он мог сделать посадку и поставить в ангар нежно любимый «Мотылек», автоматически становился аэродромом). — У меня летное поле на холме, как раз над теннисными кортами. Я постараюсь все ускорить.

— Чрезвычайно признателен вам.

2

Во время этой сумасшедшей гонки мозг Рекса Траверса напоминал пропеллер.

Итак, он разыскал Смитсона, получил «Мотылька».

Что дальше?

У него была одна идея, как и у Джеффри. Единственное место, куда отправляются люди на автомобиле с Ривьеры, — это Париж.

Пятьсот миль до Парижа. В Рид? Крийон? Муаси? В одну из этих гостиниц, куда Форд предположительно может доставить Джой.

Его мысли летели вслед за беглецами. В этот час очень мало машин, направляющихся в Париж. Не такое уж трудное дело, как могло бы показаться, найти иголку (всего-то один скрывшийся автомобиль с удиравшими возлюбленными) в этом стогу сена, на темных дорогах Южной Франции. Не так уж тяжело, глядя вниз, различить «Крайслер», несущийся на север. У Форда была странная привычка вести машину с двумя зажженными боковыми фарами, а также и с передними фарами. Да, он помнил это. Хорошо! Во всяком случае, несчастные, примитивные, привязанные к земле автомашины, как считал Траверс, зависели от дороги. А для летчика — никаких преград, все небо, все воздушное пространство его! Что же касается освещения, то спасибо удаче, тучи рассеялись и открыли большой ночной «светильник». Полная луна озарит ему Альпы, устье Роны. Потом бесчисленные звезды… А некоторое время спустя наступит рассвет.

Не так уж трудно будет различить этот «Крайслер», который тащится со скоростью тридцати, самое большее сорока миль в час! А всего вероятнее — от двадцати пяти до тридцати. Траверс готов держать пари, что этот парень не был адским ночным водителем. Им осталось еще миль пятьсот до Парижа. А для него несколько часов полета. Он бы мог лететь со скоростью более восьмидесяти. Да еще попутный ветер! И уже казалось, что он летит на крыльях…

Но стоп… ведь они могут быть всего лишь в Авиньоне. На расстоянии двух часов. Первая остановка — Авиньон, в городе разрушен мост. Вот куда направится и он. А что потом? Сделать посадку как можно ближе к Октруфу. Приземлиться на одном из этих огромных лугов между рекой и дорогой. Скажем, в Октруа, и задержать первую английскую машину, едущую с побережья. «Крайслер», блестящий автомобиль, с английской леди и джентльменом. Надо задержать эту машину, не дать ей проехать!

— Важно, срочно, — вслух пробормотал Рекс, — вопрос жизни или смерти.

— Верно! — закричал сбоку молодой Смитсон. — Вот мы и здесь.

Бежал он, бежал Рекс. А перед ними к участку поля, расположенного высоко за теннисными кортами, несся, одолевая горный подъем, легкий Ариэль в развевающемся плаще.

Они зашагали туда, где при лунном свете стоял неподвижный «Мотылек»; его крылья были подобны гигантским ветвям или гигантским распростертым бледным рукам.

Мальчик уже был рядом с ним и развязывал веревки, закреплявшие чехол самолета. Он казался пажом, усердно готовившим своего рыцаря к смертельной схватке. Каждый жест выдавал его горячее рвение и в то же время ребяческую нетерпеливость.

В течение минуты или двух, пока самолет разогревался, произошел обмен несколькими словами. Энергичный владелец «Мотылька» бросил мальчику:

— Опять хочешь подняться в воздух?

С мучительным вздохом тот произнес:

— Дядя Рекс, не мог бы я?..