Камень звёзд - Элисон Бэрд

Как в руинах Халдариона, она ощутила прошлое почти рядом. Тысячи и тысячи людей побывали здесь до нее, шли той же дорогой мимо охраняемых драконами врат к бассейну в конце пролета. Она понимала, что это пруд не естественного происхождения. По древним потрескавшимся камням она обошла мраморный парапет, густо заросший травами и мхом, и остановилась заглянуть в воду. Абсолютно недвижная поверхность отражала кроны и небо, и в бесконечной глубине ее, в зеркале Небес, плыли облака. На Эйлию глянуло ее отражение, глаза расширились от восторга и трепета. Девушка сбросила башмаки и погрузилась в пруд, как была — в рясе, во всей одежде.

— Что с тобой стряслось?

От резкого голоса Йомара Дамион вздрогнул.

— Оставь меня одного, — сказал он не оборачиваясь. Йомар испустил тяжелый вздох раздражения.

— Дамион, нам надо подниматься в гору. Зимбурийцы могут нагнать нас в любую минуту. Пошли заберем этот ваш камень — и мотаем отсюда.

— А потом? — спросил Дамион, обернувшись к нему. — Потом что делать будем? Еще несколько зимбурийцев поубиваем, пока сами не ляжем? Я вот думаю, Йомар, сколько людей совершали убийства за этот кусок камня на горе, и сколько из них считали себя при этом правыми? Я не буду убивать ни за Камень, ни за что другое.

— Ты будешь убивать ради самозащиты, как и я.

— Но я — рукоположенный священник, понимаешь? Для меня убивать…

— Отлично понимаю! И понимаю, что ты ничем от нас, прочих, не отличаешься, — оборвал его Йомар. — Я действительно убивал людей, и убивал, чтобы они меня не убили, а они убили бы, если бы я не дрался. Но мне это простительно, да? Я не священник, я — как вы это называете? — грешник, да? — Черные глаза пылали гневом. — В том-то и беда с вами, попами и шаманами, чистюлями и святошами — вы считаете себя лучше других. А потом, выяснив, что это не так, тут же впадаете в печаль? Так вот, я в печаль не впадаю, потому что слишком хорошо о себе и не думал. Да, у меня на руках кровь, и будет еще кровь, пока это все кончится. И ты знаешь, мне начхать, что ты обо мне думаешь.

Дамион уставился на него, пораженный:

— Послушай, Йо, я же не хотел сказать…

— Что ты хотел сказать, я уже понял. И я тебе не Йо. Так вот, я ухожу. Я иду на эту дурацкую гору забрать этот проклятый камень, и помоги Небо тому, кто попытается встать у меня на дороге. Ты не думал, насколько больше людей погибнет, если зимбуры заполучат камешек? Так подумай. Можешь идти со мной или не идти — дело хозяйское.

Он зашагал прочь. Дамион минуту смотрел ему вслед, бледный, сцепив окостеневшие руки, а потом побежал за ним.

Ана облегченно вздохнула, увидев, как мужчины возвращаются в лагерь, но тут же лицо ее стало озабоченным.

— Разве Эйлия не с вами?

— Эйлия? — недоуменно посмотрел на нее Дамион. — Она пришла и поговорила со мной, а потом ушла — я думал, обратно в лагерь.

— Сюда она не возвращалась, — сказала Лорелин.

— Да что это за девчонка такая? — возмущенно воскликнул Йомар. — Стоит отвернуться, как ее заносит куда-нибудь в сторону. Может, стреножить ее, как лошадей?

Дамион застонал, стукнул себя по лбу:

— Это я виноват. Она пришла за мной. Йомар, надо ее найти.

Они встали все вместе и пошли в лес.

Дамион первый увидел руины храма. Он пошел по мшистому пролету и вытаращил глаза, когда над мраморным парапетом поднялась женская голова. Кончики ее волос плавали на воде, но сверху они были сухие, и солнечные лучи, просвечивая сквозь пушистую массу, окрашивали ее золотом заката. Щеки девушки слегка порозовели, кожа казалась почти прозрачной, алебастровой и светящейся теплым светом, ухо, пойманное солнечным лучом, просвечивало, как раковина. Полы белой рясы легли вокруг нее кругом, как цветок водяной лилии.

Элейка, не иначе, потомок какого-то уцелевшего племени волшебного народа… и тут он ее узнал.

— Эйлия? — неуверенно спросил Дамион.

Какая-то интересная игра света, наверное. Вообще он считал ее хорошенькой, но сейчас она преобразилась совершенно непонятным образом: лицо, обращенное к нему, лучилось светом, восторгом — таким он себе всегда представлял лица святых. Серые глаза с чуть лиловым оттенком, цвет дикой фиалки. Она глянула на него этими преображенными глазами, подплывая к краю бассейна.

— Что случилось, Эйлия? — спросил он, протягивая ей руку. — Ты упала?

Она покачала головой и вылезла, облепленная мокрыми юбками. Йомар, подойдя с остальными, стал отчитывать ее за самовольный уход, но девушка сразу перебила его:

— Мы все должны омыться в этом бассейне.

— Шутишь? — Йомар несколько сдал под уверенным напором ее слов. — Тут все может быть, от пиявок до водяных змей…

— А по мне, вода достаточно прозрачна, Йомар, — сказал Дамион, глядя в бассейн.

— Дна все равно не видно, — недоверчиво сказал Йомар. — С виду глубоко. Я туда не полезу.

— Я бы на твоем месте полез, — сказал Дамион, который сейчас был от него с подветренной стороны.

Мохарец глянул на грязь и кровь, покрывающие его одежду и кожу, и пожал плечами:

— Само отвалится.

Ана и Лорелин осматривали развалины. Головы каменных драконов были вымазаны чем-то, напоминающим засохшую кровь, и корочки отслаивались от челюстей и шей. Метелка поднялась на задние лапы, обнюхать.

— Здесь были антропофаги, — заключила Ана. — Из этих старых статуй они сделали идолов. Похоже, что они приносят им жертвы.

— Но ведь не антропофаги их построили? — спросил Дамион, подходя и ней и к Лорелин.

— Нет, — ответила Эйлия. — Эти драконы были стражами храма. Им полагалось иметь устрашающий вид и напоминать приходящим о святости места. Чтобы войти сюда, надо было сначала победить все свои страхи.

Ана кивнула:

— Да, это был храм очищения. Он был посвящен Тринолоанану, небесному Царю Драконов. Такие храмы всегда строились вокруг пруда или возле озер или рек, потому что истинные драконы воду любят.

Есть два вида драконов: огнедраконы, носители зла, и другие — не злобные чудовища, но духовные создания, как боги или феи. Их называют лоананы, то есть «Владыки Ветра и Воды», потому что им повиновались силы неба, воды и ветра. Они могли насылать дождь или заставить вздувшуюся реку войти в берега. И это не были еще все их силы. Небесные драконы могли менять по желанию свой облик, превращаться в кого хотят — в птицу, в зверя, в человека.

— В нечто подобное верят каанцы, — вспомнил Дамион.

— Они узнали это от элеев. Каанские императоры заявляли, что лоананы в образе человека сочетались союзами с их предками, а императоры прежних дней умели принимать облик дракона.