История византийских войн - Джон Хэлдон

Контостефанос, как обычно, разделил свои силы на три части, поставив их на некотором расстоянии впереди реки Сава, оставшейся в его тылу. Главная линия была прикрыта конными лучниками — турками и куманами — и некоторыми частями западных рыцарей, составивших авангард армии. Командование войсками центра, которые на марше следовали в арьергарде, взял на себя лично Контостефанос. В них входили части императорской гвардии, включая варангов и хетареев, итальянские наемники из Ломбардии (вероятно, копьеносцы) и 500 человек союзных сербов. На левом крыле, развернутом вторым на марше, встали кадровые византийские и союзные войска, сведенные в четыре бригады, на правом фланге был поставлен авангард из отборных ромейских частей и немецких ландскнехтов, поддержанных турецкой конницей. Позади каждого фланга предусматривались силы противодействия охватам, в задачу которых входил, по возможности, и обход неприятеля. В тылу оставался резерв из трех бригад с лучниками и отряд тяжелой турецкой пехоты.

Венгерский командующий три части своей армии поставил одной широкой боевой линией. Хотя византийские источники говорят, что он перемешал пехоту и конницу без разбора, можно предположить, что в центре пехотинцы стояли во второй линии, позади кавалерии, чтобы поддержать ее удар по врагу, на который венгры возлагали свои главные надежды.

Сражение началось с выпада византийских лучников, чтобы потрепать неприятеля в перестрелке и заставить его ринуться вперед, на что было запланировано притворное отступление. Задумка удалась, и вся венгерская армия с разбега бросилась в ловушку. Две ромейских бригады левого фланга остались на месте, а остальные изображали притворное бегство к реке, где они по команде остановились и перестроились. В центре и на правом фланге ромеи не отступали ни на шаг. Наконец, Контостефанос отдал приказ о контратаке на правом фланге, и в то же время отступившие части ударили на врага вместе с теми бригадами, которые оставались на месте. Воспользовавшись замешательством венгров, он бросил в бой тяжелую пехоту резерва, и имперские войска перешли в наступление по всему фронту. Нарушенные боевые порядки венгров полностью смешались, и началось повальное бегство.

Контостефанос победил благодаря продуманному плану боя, особенно маневру с притворным отступлением, сломавшим венгерский строй. Хотя многие историки отрицают его преднамеренность, факт, что две бригады остались на месте, а беглецы мгновенно и точно выполнили команды остановиться, перегруппироваться и атаковать, говорят в пользу нашей версии. Контратака византийской армии, сопровождаемая внезапным вводом в бой тяжелой пехоты из резерва, создание численного превосходства на решающем участке, при отсутствии резерва у неприятеля, обеспечили успех. Византийские источники всегда подчеркивают роль ромейской воинской дисциплины, противопоставляя ее хаосу в рядах врагов. Хотя это утверждение стало уже расхожим, от этого оно не становится менее верным. Мы рассмотрели блестящие победы византийских полководцев, в основе которых лежала строго поддерживаемая ими дисциплина. Однако порядок сам по себе дело хорошее, но недостаточное. Умелое руководство войсками играет главную роль.

СРАЖЕНИЕ ПРИ МИРИОКЕФАЛОНЕ, 1176 Г

Сражение при Сирмиуме наглядно иллюстрирует тот факт, что в 60-х гг. XII в., с армиями, весьма далекими от тех, которые одерживали громкие победы в конце X и начале XI вв., и от фемных войск, стоявших на страже рубежей страны в VII столетии, выдающиеся полководцы Восточной Римской империи добивались славных побед, а спаянные железной дисциплиной войска оставались ключевым орудием имперской внешней политики. К началу семидесятых годов XII в. император Мануил сумел достичь в Малой Азии реального равновесия с сельджукским султанатом со столицей в Конье (Иконионе) и неудержимо стремился вернуть центральное анатолийское плато, потерянное столетием ранее, после битвы при Манзикерте. На юге он снова присоединил Киликию, и даже правители Антиохии склонились перед имперским могуществом. Главной проблемой восточной политики Византии было упорное противодействие как дипломатическими, так и иными средствами всем притязаниям со стороны германских императоров.

Священная Римская империя германской нации усматривала в Восточной Римской империи своего главного конкурента в центральном Средиземноморье и зашла настолько далеко, что тайно поддерживала и подстрекала турецкого султана Килиджу Аслана против византийского императора. Исходя из этого, Мануил должен был таким образом распределить свои силы и средства, чтобы не пренебрегая должной защитой балканских территорий, в то же время выделить достаточные ресурсы для одоления сельджуков. Важным аспектом его восточной политики было сохранение хороших отношений с государствами крестоносцев в Сирии и Палестине, одновременно с дружбой с эмирами Алеппо, которые служили ценным противовесом сельджукам, угрожая им походом на север. Когда в 1174 г. умер правитель Алеппо Нураддин, равновесие сил в регионе изменилось далеко не в пользу Византии, поскольку его преемник Саладдин больше интересовался делами Египта и экспансией на юг.

Стратегия Мануила была направлена на полное сокрушение неприятельского могущества одним коротким, но решительным ударом, при этом главной целью похода была турецкая столица Иконион. Теперь остается лишь гадать, удался бы этот план даже в случае победы над сельджуками в бою и взятия их столицы — ввиду прочности их власти в регионе. Мне кажется, что дел там хватило бы еще надолго. Так или иначе, укрепив свои пограничные крепости, Мануил со всеми силами, громоздким осадным парком и огромным обозом двинулся в поход. Едва осилив десять миль пути, император написал в послании королю Англии Генриху II, что он решил раз и навсегда покончить с турками этим летом (1176 г.) в одном решающем сражении.

Понятное дело, что Килидж Аслан был не на шутку встревожен настолько серьезной угрозой его государству. Он предложил Мануилу переговоры, но император, убежденный в превосходстве своих сил, отказался и продолжил вторжение. Султану оставалось только защищаться, положившись на силу оружия. Усматривая свой единственный шанс в тактике засад и заслонов, он досконально изучил возможные маршруты имперской армии. Наилучшая позиция для оборонительного сражения нашлась в одном из горных проходов, ведущих на центральное анатолийское плато, на восточном краю которого стояла Конья. Мануил подходил с запада, но сначала путь его лежал несколько севернее, прежде чем он мог перейти на антиохийскую дорогу, проходившую на юго-восток по восточному берегу озера Пусгуз (совр. Бейшир Гулю) и затем поворачивавшую строго на восток. Следуя этим путем, ромейская армия должна была овладеть важным тебризским проходом на дороге к Икониону, который предполагалось осадить. Именно этим маршрутом Мануил уже следовал однажды, в ходе экспедиции 1146 г. Извилистая тропа длинною в 15 миль шла в юго-восточном направлении, перед поворотом на северо-восток. Поросшие лесом склоны представляли собой идеальное место для засады, в которой могло укрыться любое количество воинов. Далее лежало узкое дефиле длиною в несколько миль, переходящее в небольшую равнину в 9 миль длиной, с пологим основанием с одной стороны и крутыми утесами с другой.

В самом начале равнины (приблизительно в 6 милях от выхода из дефиле) и в 2-х милях от дороги на север стояли руины заброшенной средневековый крепости Мириокефалон (что в переводе означает «Тысяча пиков» — из-за многочисленных окружающих гор). Здешний ландшафт крайне изрезан и пересечен, что крайне затрудняло действия любой армии, пытавшейся держать строй. Потом утесы сжимаются снова, и начинается еще одно дефиле, за которым приблизительно в 25 милях от Коньи открывается холмистое плато.

На пути имперской армии турки оставляли выжженную землю, уничтожая все ресурсы продовольствия и фуража. Все источники воды были либо отравлены, либо иным путем сделаны полностью непригодными. В результате ромеи с самого начала страдали от нехватки воды и фуража. Во многих частях свирепствовала дизентерия.

Войска султана заняли проход, и, по мере приближения, Мануил должен был решить, атаковать неприятеля на этой позиции или нет. Вопреки всем советникам, предупреждавшим его об опасности засады, он решил нанести лобовой удар, отказавшись от возможности обхода, который мог бы вывести армию на равнину возле города Филомелион (тур. Акшехир). Впоследствии этим путем прошли крестоносцы во время своего третьего похода в 1190 г. Причины такого решения императора не ясны. Возможно, Мануила беспокоила нехватка провианта, воды и фуража для армии, и альтернативой атаке могло стать только отступление. Ясно, что о подобном унижении он не хотел даже думать. Также можно предположить, что ему вспомнился поход 1146 г., когда турки позволили византийцам беспрепятственно пройти дефиле и атаковали их на выходе.