Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер

class="p1">Внутри воздух более тяжелый, чем когда я только вошла, отчасти из-за сигарного дыма, висящего над журнальным столиком, а отчасти из-за карт, разложенных на его поверхности.

Я сразу же узнаю в раскладе Блэкджек Висконти, в который они все здесь играют, и условный прилив адреналина пронзает меня до глубины души. Это прошлая жизнь, Пенелопа. Прошлая жизнь.

Моя нынешняя жизнь предполагает обслуживание тех, кто сидит за столом, вместо того, чтобы сидеть вокруг него. Я ставлю стакан рядом с Анджело. Его взгляд скользит по часам на моем запястье, затем поднимается ко мне, что-то нечитаемое мерцает в его глубине. У меня замирает сердце, но он ничего не говорит.

Я перехожу на сторону, где сидит Рафаэль. Он не обращает на меня внимания, но все же моя рука задевает рукав его костюма. Затем, не меняя стоического выражения лица, его рука скользит по задней поверхности моего бедра и добирается до подола моей юбки.

Он тянет вниз.

Я подавляю вздох, а Анджело достает карту из дека51 и кладет ее.

Королева Червей.

Рафаэль сбрасывает карты.

Он тяжело выдыхает и откидывается в кресле.

Пошатнувшись от неожиданной хватки за юбку, я опускаю бокал ирландца немного слишком сильно. Он вздрагивает, затем поворачивается ко мне с дикими глазами. В них плещется что-то теплое, и он ерзает в кресле, чтобы придвинуться ближе.

— Еще или достаточно52, принцесса?

У меня сводит челюсть от этого прозвища, но я все равно не могу оторвать глаз от стола. Только быстрый взгляд на сданные карты подсказывает мне, что он должен выбрать достаточно — слишком много младших карт уже разыграно, — но я закрываю рот и натягиваю улыбку.

— Откуда мне знать? Я всего лишь маленькая глупая принцесса.

Его смех растворяется в тяжёлой тишине. Даже в его расфокусированных глазах и азартных движениях есть что-то такое, что заставляет беспокойство стекать по спине, словно сироп. Я пытаюсь отодвинуться от него, но он быстрее, чем кажется. Его рука вытягивается и хватает меня за запястье.

Три пары глаз, включая мои собственные, уставились на него. Боковым зрением я вижу, как Рафаэль наклоняется вперед, упираясь предплечьями в колени.

— Как тебя зовут, милая?

Чаевые. Подумай о чаевых.

— Пенни.

Снова разражается смех. Слишком громкий для встречи трех человек.

— Это очень удачливое имя. Еще раз, что там есть за выражение? Увидел пенни — подбери и ждёт удача впереди? Хотя, рыжим не очень-то везет на яхтах, не так ли?

— Угу, — сухо отвечаю я, молча отшатываясь от старой пословицы, которая преследовала меня в детстве. Я отдергиваю руку, но его рука тянется к моему кулону. Он с любопытством поглаживает подвеску в виде четырехлистного клевера.

— Келли, — говорит Раф слишком спокойно.

— Тебе повезло, как и ирландцам, — бормочет Келли, не обращая внимания на то, как Рафаэль произносит его имя в завуалированном предупреждении. — В тебе есть хоть капля ирландского, милая?

— Нет.

— А ты бы хотела, чтобы в тебе было что-то ирландское?

Рафаэль вскакивает, но я быстрее, наклоняюсь и шиплю Келли в лицо.

— Если ты прямо сейчас не уберешь от меня руку, я её укушу.

Он смотрит на меня долгие, неловкие секунды. Где-то в комнате тикают часы. Пристальный взгляд Рафаэля обжигает мне лицо. Анджело прочищает горло.

В конце концов, с самодовольной улыбкой, расползающейся по его тонким губам, он отпускает меня.

Но не без напутственного слова. Я знаю, что оно предназначено только для моих ушей.

— Я знал, что это была ты.

Я моргаю, и тут меня охватывает ужас. Ленивый, просачивающийся в мои вены, горячий и липкий, сковывающий мои конечности. Скапливающийся в груди, замедляющий пульс, заполняющий легкие.

Я знал, что это была ты.

Оцепенев, я встаю во весь рост и смотрю на Рафаэля. Он держится спокойно, но его глаза смотрят на меня, кипя от нескрываемой ярости. Откинувшись в кресле, Анджело говорит что-то на отрывистом итальянском, и Рафаэль, медленно покачивая головой, неохотно опускается на свое место.

Я пробираюсь к бару, проплывая сквозь слова, наполненные высокомерием и весельем.

— Я пошутил, — слышу я за спиной. — Но как насчет того, чтобы мы немного повысили ставки…

Я захлопываю дверь ногой и прижимаюсь к ней спиной. Рори нигде не видно, но на другой стороне бара Дэн перестает крутить тряпку в стакане и поднимает на меня бровь.

— Келли действительно так плох?

Когда я качаю головой, в ней звучат слова: я знал, что это была ты. Я не узнаю его, но даже в его поганом состоянии мне показалось, что он узнал меня.

Если только мне это не показалось? Он сказал это так тихо, так невнятно, что мог бы сказать все, что угодно. Но есть одно неприятное наблюдение, от которого невозможно отмахнуться.

Он ирландец.

Мартин О'Хара — ирландец.

Нет. Это было бы ужасно неудачливо с моей стороны. Не так ли?

Нервы ломают тело, как товарный поезд, я киваю и соглашаюсь во всех нужных местах, пока Дэн угощает меня фирменным коктейлем недели — мартини с маракуйей — и рассказывает о закусках в корабельной столовой: бейглах с лососем и сливочным сыром.

Мне было начхать на коктейли или еду, и мои щеки болели от того, что я пыталась изобразить фальшивую улыбку.

Когда за барной стойкой звонит телефон, я выпрыгиваю из кожи.

— Да? — я дышу в трубку.

Голос Рафаэля звучит ровно и мрачно.

— Скажи Дэну, чтобы принес воды, без льда, — он делает паузу. — Пенелопа? — я крепче сжимаю трубку, мои плечи напрягаются в ожидании последствий. — Дэн. Не ты.

Он вешает трубку.

— Это был босс? — спрашивает Дэн, слишком бодрым тоном для моего измождённого состояния.

Я киваю, хватаю стакан и наполняю его водой. Почему Дэн? Почему не я? Господи, у меня слюнки текут от нетерпения.

Может быть, я действительно узнаю его, просто не разглядела как следует?

Есть только один способ выяснить это.

Я ставлю стакан с водой на поднос и топаю в панорамную комнату отдыха. Теперь в воздухе витает не дым сигар и не беззаботное соперничество, а что-то другое. Мой взгляд скользит по затылку Келли, по каменному выражению лица Анджело, затем останавливается на Рафаэле. Его глаза пылают холодной зеленой яростью, которая наводит на мысль, что я по уши в дерьме из-за неподчинения его просьбе, но прямо сейчас мне, блядь, все равно. Я ставлю стакан на стол со стороны Келли и вглядываюсь в его профиль.

Нет, я определенно не узнаю его.

Он поворачивает голову и одаривает меня самодовольной улыбкой.

— Не хочешь ли сдать карты, принцесса?

Я моргаю и