Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё днём Фёдор Мстиславович укатил в кремль к Великому государю. Вернулся поздно. В Кремль он надел свою самую лучшую соболью шубу с длинными рукавами и высокую бобровую боярскую шапку.
К вечеру же мой госпиталь был готов. Все сделали так, как я и планировала. Была комната для хранения лекарств и разных трав. Так же комната, где Дарёнка готовила свои мази, настои и отвары. Операционная. Комната отдыха и три палаты на четверых пациентов.
На следующий день Старший Вяземский опять укатил в Кремль. А ближе к обеду к нам нарисовались имперский посланник фон Клаузиц с племянником. На этот раз, Иван спокойно смотрел на младшего маркизёныша, как называла его Елена. На этот раз мы обе были одеты как раз в платья, которые шились по нашим с Еленой эскизам. Нет, это не был привычный русский сарафан. Это было нечто среднее между женскими европейскими платьями начала 16 века и традиционной русской женской одеждой. Мы скомбинировали наиболее удачные элементы одежды. Нижняя нательная рубаха, на неё уже надевалось само платье длинное, почти в пол. Приталенное, то есть подчёркивало фигуру. Как говорила мне Елена, большая модница, а так же вспоминая разные исторические фильмы, например «Королева Марго» или про английскую королеву Елизавету, то женские платья этого времени отличались пышными формами, особенно юбки. Тогда же женщины стали применять кожаные корсеты, ужимая себя в талии. Мы себя ужимать не собирались, особенно Елене это было противопоказано, она была беременна, хотя срок и был небольшой. Платье имело ворот, каким стали пользоваться в Европе позже. Стоячий воротник, но не охватывавший и закрывающий всю шею наглухо, в виде шутовского наряда как у Арлекино и Пьеро, в наше время, а прикрывавший шею только сзади. Впереди шея была открыта, как и часть груди, но не до фанатизма, как в 18 веке, когда дамы чуть ли не наружу выставляли свои груди. Нет, всё было прилично. Грудь была открыта, до начала ложбинки между грудями. Платье было из дорогущей парчи алого цвета, расшитой узорами золотой и серебряной нитью. Сверху на нас были накидки, тоже из парчи. Рукава накидки были длинными и имели разрезы, в которые высовывали руки. Накидка не имела застёжек. По краям была расшила по мимо всего ещё и жемчугом. Для проверки и посмотреть какой эффект произведёт наша модернизация женского костюма, воспользовались косметикой из 21 века, которую мы с Еленой усиленно экономили и хранили пуще золотого запаса. Выбрали с Еленой себе ожерелья из сундука с сокровищами, который отжали со свекровью-маман самым беззастенчивым образом, в пользу диктатуры пролетариата в лице бояр Вяземских. Как я позже узнала, после дележа сокровищ Ордена, маман решила этот вопрос с мужем ночью. Хотя по началу Фёдор Мстиславович попытался взывать к супруге, к голосу разуму и благоразумия, а вдруг узнает Великий Князь⁈ Но как заверила меня на утро свекровь, вопрос решён в нашу пользу.
И вот как раз, когда мы всё это примеривали, готовясь к визиту в Кремль, а то, что он будет, я не сомневалась, нарисовались двое фон Клаузицев. К нам в комнату с Еленой постучался Иван.
— Саша, там имперец заявился со своим сморчком. Хотят видеть ваши с Еленой светлости.
Ленка услышав это вытаращила глаза.
— Бл… Опять козлы припёрлись?
— Почему козлы, Лен? — Я удивилась.
— Так они скакать сейчас будут.
— А тебе то что? Пусть скачут. — Усмехнувшись ответила ей.
— Да муторно это. А хотя… — Она хитро улыбнулась, глядя на меня. — Там же Карлуша, сладкий мальчик, да Сань? — И поиграла глазками.
Я как раз сделала глоток морса из кружки. Услышав её слова, чуть не подавилась, выплюнув содержимое во рту. Иван услышав это, застыл изваянием. Ленка поняла, что сморозила полную чушь и попыталась резко сдать назад.
— Вань, тебя это не касается. Санька любит только тебя. Это я так шуткую.
— Лен? Ты головой где-то об косяк ударилась? — От возмущения я готова была разорваться на миллион кусочков. Брякнуть такую откровенную чушь, да ещё при моём муже!!!
— Сань, да я пошутила. Ванечка, Саша никогда тебя не променяет на такого грязного и вонючего свина, как этот немец.
Иван, осуждающе глядя на Елену, качнул головой и вышел.
— Сань, ну прости меня. Блин, мой язык бежит впереди моих извилин.
— Они бы у тебя ещё были, эти извилины. Пошли, на крыльцо. ПрЫнцесса Будур!
Вышли с ней на крыльцо. Иван нас уже видел, и я заметила его первую реакцию, когда он восхищенно смотрел на нас, открыв рот. Потом правда Лена всё испортила. Поэтому выйдя на крыльцо терема, влюблённо посмотрела на мужа и улыбнулась ему многообещающей улыбкой. Ваня приободрился и стал смотреть на имперцев, как сфинкс. С нами на крыльцо вышла и маман в крутом наряде, сложив руки на животе. Смотрела на иностранцев с высока и надменным взглядом, как на холопов. Вот чего не отнять свекрови, так она одним взглядом давала понять кто ты есть такой — царь, царевич, король, королевич или сапожник с портным. С точки зрения маман, двое имперцев были для неё на уровне сапожников. Я чуть не засмеялась, но сдержалась.
С маркизами пришло ещё несколько иностранцев, кто такие я не поняла. Но это были европейцы. На этот раз у нас с Еленой были вееры. Когда мы застыли на крыльце, я поняла какой убойный эффект мы произвели. Не только иностранцы зависли, но и все кто находился во дворе. Старший маркиз быстрее всех сумел прийти в адекватность и начал скакать. За ним все остальные. Народ переключился с нашего созерцания на прыжки иностранцев. Даже послышались смешки. Когда европейские куртуазы застыли, мы с Еленой, уже отточенными движениями их поприветствовали, делая пируэты веерами. Они опять заскакали. Елена сморщилась, но повторила за мной все движения приветствия. Европейцы в третий раз задрыгали ногами и мы вновь им ответили. Народ с интересом наблюдал за этим цирком. Мама сохраняла олимпийское спокойствие, глядя на всю эту гамадрилью с ледяным высокомерием. Ваня тоже застыл изваянием, только руку продолжал удерживать на рукояти сабли. Откуда-то появился Василий. Он встал по другую от Ивана сторону и тоже смотрел на европейцев со спокойствием. Посмотрел на свою жену и тихо спросил:
— Лен, что хотят схизматики?
— Понятия, Васенька, не имею. Но Саша сказала, что надо их встретить. Буду встречать. Хотя я послала бы их на х… — У Васи глаза на лоб выскочили. Он хмыхнул и отвернулся, пряча усмешку. Ленка никогда не стеснялась в выражениях. При этом мило улыбалась интуристам.
Старший маркиз фон Клаузиц затараторил на своём тарабарском. Я ничего не понимала. Но хорошо, что тут же появился, словно из воздуха толмач, сиречь по нашему переводчик.
— Маркиз решил засвидетельствовать лично своё почтение и восхищение имперским принцессам. Хочет отблагодарить за спасение своего племянника. И заверить принцесс в своём почтении и восхищении.
— Это он о чем? — Вдруг подала голос маман. — О каком непотребстве этот схизматик ведёт речь? Царевны мужние жёны.
— Матушка, всё нормально. О непотребстве не идёт речи. — Решила вступиться за имперцев. — Они просто хотят ещё раз отблагодарить за спасение Карла, вот этого молодого человека. — Я кивнула на Карла. — Вы же помните, что я сделала ему операцию и спасла от смерти.
— Так пусть деньги заплатит. Чего языком трепать, как сивый мерин?
— У них несколько другие понятия, матушка.
— Знаем мы их понятия, Сашенька. Жадные они скряги. Это всем известно. Зато смотри, как своими погаными глазами шарят по подворью. Не надо было их принимать, пока Фёдора Мстиславовича нет.
— Но мы их приняли уже, матушка. Не хорошо как-то гнать их сейчас. Что о нас в Европах скажут?
— Да нам нет никакого дела, до их богомерзкой Европы. Там же блуд сплошной, да непотребства.
— Это так. Но Государь принимает их. Значит так нужно.
— Это да. Только лишь потому, что Государь принимает.
— Маркиз, мы тоже рады видеть
