О войне. Части 5-6 - Карл фон Клаузевиц

Мы обосновали и оправдали расположение обороняющегося впереди крепостей глубокими соображениями общего характера, но надо заметить, что к этому может быть добавлен и второстепенный довод, имеющий более непосредственное, но недостаточно объемлющее значение; поэтому было бы невозможно основываться только на нем. Он заключается в том, что армия пользуется ближайшей крепостью как складом запасов; это представляет столько удобств и выгод, что командование неохотно пойдет на то, чтобы подвозить все необходимое для своей армии из более отдаленных крепостей или же устроить свои склады в неукрепленном пункте. А раз крепость служит магазином для армии, то во многих случаях расположение армии впереди нее представляется совершенно необходимым, а в большинстве – вполне естественным. Тем не менее ясно, что это ближайшее основание легко может быть переоценено теми, кто вообще не очень заботится о более глубоких основаниях, так как оно недостаточно для объяснения всех имевших место случаев и вообще не является столь веским по сравнению с другими данными, чтобы ему можно было отвести решающее значение в этом вопросе.

Взять одну или несколько крепостей, не дерзнув при этом дать сражение, – это столь естественная задача всех наступлений, не задающихся достижением крупных решений, что обороняющийся ставит своей главной задачей воспрепятствовать этому намерению. Отсюда мы видим, что на театрах войны, включающих много крепостей, почти все движения ориентируются на то, что наступающий пытается неожиданно подступить к одной из них, для чего прибегает к разнообразным уловкам, обороняющийся же искусно подготовленными движениями старается успеть преградить к ним дорогу. Таков основной характер почти всех нидерландских походов Людовика XIV, вплоть до маршала Саксонского[174].

На этом покончим с вопросом о прикрытии крепостей. Прикрытие страны посредством растянутого расположения вооруженных сил можно мыслить лишь в связи со значительными местными преградами. Крупные и мелкие отряды, которые при этом приходится образовывать, могут приобрести известную способность к сопротивлению лишь благодаря сильным позициям, а так как естественные препятствия редко оказываются достаточными, то на помощь к ним является искусство фортификации. Однако следует заметить, что этим способом можно достигнуть в каждом отдельном пункте лишь относительного сопротивления (см. главу о значении боя[175]), его нельзя рассматривать как сопротивление абсолютное. Правда, может случиться, что противнику не удастся осилить такой отряд и что в отдельном случае получится абсолютный результат. Но ввиду большого числа таких отрядов каждый из них по сравнению с целым является слабым и подвержен атаке значительно превосходящих сил; поэтому было бы неблагоразумным строить весь свой расчет на успехе сопротивления каждого отдельного отряда.

Таким образом, при растянутой группировке можно рассчитывать лишь на более или менее продолжительное сопротивление, но не на подлинную победу. Между тем, этой способности отдельных отрядов к сопротивлению может оказаться достаточно для общей цели и для расчетов в целом. В кампаниях, в которых не приходится опасаться крупных решений и безостановочного продвижения вперед для одоления всех сил обороны, бои отдельного отряда, если даже они окончатся очищением его позиции, не так опасны. Редко это влечет за собою что-либо более серьезное, чем утрату этой позиции и некоторого количества трофеев: победа не оказывает более глубокого влияния на все положение; она не опрокидывает фундамента, разрушение которого вызвало бы крупный обвал. На худой конец, если вся система обороны окажется нарушенной с падением нескольких отдельных позиций, у обороняющегося всегда останется время, чтобы собрать воедино все отряды и, имея свои силы сосредоточенными, предложить решение, к которому наступающий, согласно нашему предположению, не стремится. Поэтому обычно бывает, что вместе с сосредоточением сил размах этой операции приходит к концу и дальнейшее продвижение наступающего приостанавливается. Небольшое пространство земли, несколько человек и пушек – вот и все потери обороняющегося; наступающий же вполне удовлетворяется этим успехом.

На такой риск при несчастливом ходе событий, говорим мы, обороняющийся может пойти, если существует возможность и даже вероятность, что наступающий робко (или осторожно) остановится перед его разбросанными отрядами и не решится их атаковать. При этом рассмотрении не надо забывать, что мы предполагаем наступающего, не стремящегося идти на крупный риск; такого противника отряд средней силы, расположенный на сильной позиции, вполне может остановить, ибо хотя возможность отбить атаку и остается для этого отряда под сомнением, но противник задает себе вопрос, во что это ему обойдется и не будет ли цена слишком высока по сравнению с тем, что он может извлечь из победы в данной обстановке.

Это свидетельствует о весьма удовлетворительном результате, который может дать обороняющемуся в общем итоге кампании сильное относительное сопротивление, оказываемое растянутой цепочкой из многих отрядов на сильных позициях. Дабы дать надлежащее направление мысленному взору читателя, устремляющемуся теперь к страницам военной истории, мы поспешим отметить, что такое растянутое расположение чаще всего встречается в последней половине кампаний, ибо к этому времени обороняющийся имеет возможность изучить наступающего, его намерения и условия, в которых он действует, а наступающий уже успевает утратить небольшой запас предприимчивости, имевшийся в начале кампании.

В условиях растянутой обороны, прикрывающей страну, запасы и крепости, все местные препятствия – реки, горы, леса и болота – естественно должны играть значительную роль и приобретать выдающееся значение; относительно их использования мы сошлемся на сказанное нами выше.

Благодаря преобладающей важности топографического элемента связанная с ним отрасль знания и деятельность генерального штаба, которую принято считать наиболее свойственной ему, привлекают особое внимание. А так как Генеральный штаб обычно является той частью войска, которая больше всего пишет и печатает, то отсюда и получилось, что эта сторона походов исторически больше всего фиксируется, в то же время возникает довольно естественная склонность именно ее систематизировать и из исторического разрешения одного случая сделать обобщающие выводы для последующих. Но это тщетное и ложное стремление. Даже при таком, более пассивном, более связанном с местностью способе ведения войны каждый случай отличается от другого и требует иного подхода. Самые лучшие мемуары, содержащие рассуждения об этих предметах, могут лишь ознакомить нас с ними, но отнюдь не могут рассматриваться как предписания. Они, собственно, становятся военной историей, трактующей лишь специфическую сторону этих войн.

Как ни необходима и ни достойна уважения эта деятельность Генерального штаба, которую мы здесь, по общепринятому взгляду, определили как наиболее свойственную ему, все же мы должны предостеречь от узурпации, которая часто вытекает из этой его деятельности в ущерб целому. Значение, которое приобретают те начальники штаба, которые являются наиболее сильными в этой области военной службы, придает им часто некоторую общую власть над умами и прежде всего над самим полководцем. Отсюда возникает привычка к одностороннему мышлению, приводящая к ограниченности; в конце концов полководец перестает видеть что-либо, кроме гор и проходов, и то, что должно было быть определяемым обстановкой, свободно избранным мероприятием, обращается в маневр, становится второй натурой.

Так, в 1793 и 1794 гг. полковник Граверт, бывший в то время душой прусского Генерального штаба и известный как специалист по горам и проходам, сумел заставить двух резко отличных друг от друга полководцев – герцога Брауншвейгского и генерала Моллендорфа – в точности держаться одних и тех же приемов ведения войны.

Оборонительная линия, организованная вдоль местного рубежа, может привести к кордонной войне; это само собой понятно. Она в большинстве случаев непременно и приводила бы к ней, если бы действительно все протяжение театра войны непосредственно должно было бы быть прикрыто подобным образом. Но большинство театров войны обладает такими размерами, по сравнению с которыми естественное протяжение тактического фронта назначенных для его обороны вооруженных сил слишком незначительно; а так как наступающий вследствие различных обстоятельств и своей собственной организации связан с известными основными направлениями и дорогами и очень резкие отклонения от них даже перед лицом самого бездеятельного обороняющегося представляли бы слишком крупные неудобства и невыгоды, то для обороняющегося в большинстве случаев все сводится к тому, чтобы прикрыть местность вправо и влево от этих основных направлений на расстоянии известного числа миль или переходов. Это прикрытие, в свою очередь, достигается тем, что довольствуются преграждением главных дорог и подступов к ним отрядами, располагаемыми на сильных позициях, и ограничиваются наблюдением лежащей между ними местности. Следствием этого, конечно, может явиться то, что одна из колонн наступающего проскользнет между двумя отрядами, а отсюда явится возможность произвести намеченную на один из этих отрядов атаку с разных сторон. В предвидении этого отдельные отряды соответственно устраиваются на своих позициях: иногда их фланги примыкают к опорным пунктам, иногда организуется оборона к стороне фланга (так называемые загибы фланга); отчасти они обеспечиваются поддержкой со стороны расположенного позади резерва или же соседнего отряда. Таким образом, является возможность еще больше сократить число отрядов; в конечном счете армия, ведущая такого рода оборону, обычно разбивается на четыре или пять главных оборонительных отрядов.