Колесный путь - Алим Сапарович Аджиев

явно происходил взрыв. Между тем, из-за спины Аспиранта послышался шорох. Он слышался уже давно и становился все громче, просто раньше у Аспиранта не было сил обратить на него внимание. Шорох, возня и цокотание. Примерно так щелкают клювами птицы, когда подбирают зерно. Это шел Собиратель Душ.

— Не спеши, он уже сам к нам идет. Я слышу его уже за своей спиною, — продолжал Аспирант.

— Ты врешь, очкарик! — прохрипел бандюк, — Нельзя сойти с пути Единства! Вечная жизнь в вечном союзе душ! Я убью тебя, чтобы стать Героем, и тогда Он возьмет меня с собой!

— Думаешь, он еще там? Ты не сможешь до него даже дойти без чужой помощи, а рейнджеры уже вот-вот доберутся до подземного холодильника. Подумай, прежде чем убивать меня именно здесь…

Аспирант тянул время. К моменту подхода твари ему непременно надо было быть живым, поскольку, если будет мертвым, уж точно ничего не сделает. А там, кто его знает, как все повернется. Ведь этого чудо-монстра он тоже еще даже не видел…

Между тем, шорох и цокотание было уже у его ног, а мерзкая вонь резала глаза. "Еще секунда, и оно вопьется в мою ногу", — пролетела в голове Аспиранта последняя мысль. Но в ногу никто не впился. Вместо этого огромный зеленый червь с несколькими рядами куриных лапок и клювов полз вдоль ручья в метре от него. Монстр явно не спешил нападать — похоже, его целью сейчас было просто спастись, во что бы то ни стало. "Это и все? Может, я ошибся, и это не та часть тела?" — подумал Аспирант разочарованно. Таких червяков с лапками от разной живности он уже видел при осушении болот на Севере Конфедерации. Но было в нем также и то, что заставило вздрогнуть не только Аспиранта, но и обкуренного бандюка. Меж клювов и лапок смотрели глаза. Глаза человеческие. Глаза были посажены парами, как будто куски зеленых человеческих лиц были встроены в зеленую кожу гигантского слизня. Взгляд глаз этих, казалось, был осмыслен, и в них, читалась безумная мука, полная беспомощность и покорность!

Аспирант резко вспотел от увиденного, его сердце теперь бешено колотилось. "Вечная жизнь в вечном союзе душ!" — медленно проговорил он вполголоса.

— Ты хотел к ним? Я правильно понял? Какие глаза! Кажется, все они очень счастливы? Смотри, твое счастье проходит мимо тебя и уходит в даль! — Аспирант чувствовал что его понесло. Безумная злость и энергия взорвались где-то у него внутри и теперь не находили иного, выхода, кроме слов и крика:

— Я вижу, твои руки в мозолях и шрамах. Кем ты был? Слесарем? Кустарем? И на что ты променял свою жизнь? Вот на ЭТО???…

Между тем, бандюк впился ошарашенным взглядом в проплывающие мимо него пары глаз. Казалось, того, что нес Аспирант, он не слышал вовсе. Вдруг бандюк произнес имя. Одновременно его зубы застучали, руки сжались в кулаки, а глаза налились кровью так, что белков уже не было видно. Имя это было женским.

Аспирант видел это все. Тяжело дыша, он приподнялся — боль от всплеска адреналина ощущалась уже не так сильно. Внезапно в его голове созрел смутный план…

— Смотри, еще чуть-чуть, и оно покинет нас, — сказал Аспирант, — мука этих несчастных станет вечной, ведь где-то там их страданиями начнется его новая жизнь…

— Не начнется! — медленно и злобно прохрипел сектант. Его глаза, казалось, теперь снова остекленели. Огромного роста бандюк встал. Кровь хлынула из дыры в его животе на связку гранат, лежавшую все это время под его телом. Однако, бандюк не замечал боли. Взяв связку, он пошел, покачиваясь и тяжело шлепая ногами по ручью, вслед за уходящей тварью. "Хоть бы не упал раньше времени", — успел лишь подумать Аспирант и бессильно откинулся на землю, прикрыв рукам голову. Он ждал десятки долгих секунд, прежде чем грянул взрыв. Комья грязи вместе с травой почти засыпали его. Вместе с ними в нос снова ударила вонь — значит, гранаты достигли своей цели! Вокруг теперь стояла тишина, лишь где-то в глубине птицефабрики еще были слышны выстрелы. Фоном к ним все сильнее и ближе проступал гул: На средних оборотах рокотал дизель и свистела турбина, а также изредка, еле слышно, поскрипывали на кочках разболтавшиеся рычаги грунтопробника — давно уже было пора менять втулки. Каким же знакомым и родным был для Аспиранта сейчас этот звук! Инженер должен суметь найти и прижечь все остатки — управлять радаром он его учил. "Вот, можно и расслабиться", — сказало тело Аспиранта самому себе. Больше он ничего не помнил.

Эпилог

1

Инженер стоял за пультом радара уже вторые сутки. Поначалу ему пришлось нелегко — возраст не давал уже вспоминать достаточно быстро все те приемы работы и особенности программы управления Станцией, которым когда-то научил его Аспирант. К тому же, Инженеру постоянно задавал вопросы Командир, занявший теперь его место за грунтопробником и тоже неожиданно обнаруживший, что тонкостей работы с ним намного больше, чем кажется со стороны.

Фактически, именно Инженер сейчас управлял Станцией. Этот молчаливый и угрюмый человек с черным юмором, самый старший в Команде и образованный на голову выше остальных, всегда оставался в тени. Он брался за любую работу и молча подчищал все, что не доделывали другие, от смазки самых грязных узлов грунтопробника до сбора забытого инструмента. Над его педантичностью иногда посмеивались, но она не раз выручала в сложных случаях. И каждый член Команды, включая Командира, ощущал: у них всегда есть тыл, запасной вариант, который не только не даст ошибиться, но и в самой сложной ситуации, когда даже Командир встанет в тупик, придумает что-нибудь и подскажет решение, хотя и будет говорить последним.

Не первый час Станция кружила без остановки вокруг места падения вершины башни, и даже Командир от усталости уже валился с ног. Рейнджеры с огнеметами, выжигавшие обнаруженные куски монстра, также уже давно ждали хотя бы перерыва. Если от Собирателя Душ и осталось что-то, достаточно крупное, чтобы сохранить его интеллект, вся его надежда была теперь лишь на человеческую небрежность и ошибки тех, кто его преследует. Потому в целом мире не было человека для твари опаснее, чем тот, кто стоял сейчас за пультом. Глаза его смотрели в монитор ледяным взглядом, а пальцы слали и слали смертоносное излучение, не давая при этом аппаратуре перегреться. Ноги давно подкашивались, но нельзя было терять ни минуты, чтобы не дать какой-либо части монстра улизнуть. Тот, кого Инженер считал почти сыном, лежал теперь при