Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - Анатолий Спесивцев

Не встречая серьёзного сопротивления и не пытаясь осаждать или штурмовать крепости, венгры по примеру татар широкой, в десятки вёрст полосой прошлись вдоль западной границы Речи Посполитой. Грабя, убивая, уводя в рабство. Окрестности Живеца, Затора, Освенцима, Олштына и других городов запада Краковского воеводства были подвергнуты жесточайшему разорению. Венгерская конница дошла и до Ченстохова, разграбив и попалив все окрестности знаменитого монастыря. Зарываться Ракоци не стал, дальше его войско не пошло, оно потянулось назад с огромными обозами, полными награбленного добра.

Что поднялось на сейме, когда там узнали о нашествии нового врага! Самое смешное, группа шляхты из окрестностей Данцига, поднявшая вопрос о возможном участии в бедах королевства короля Владислава (стоило это Свитке сущие копейки), была поддержана большинством. Не любили короля в Польше, слишком умным считали. И действительно, зачем благородному человеку ум?

— Встанем на защиту Ойчизны!

— Не позволям!

— Казацкий подсыл!

— Сам ты враг шляхетских вольностей!

Споры регулярно заканчивались стычками и выяснением отношений на саблях, хвала всевышнему, хоть вне зала заседаний. Среди депутатов хватало идиотов, считавших своё мнение единственно правильным, и не боявшихся отстаивать его с саблей в руках.

Полемика о созыве общегосударственного Посполитого рушения ещё продолжалась, достаточно многие высказывались против (совершенно бесплатно для казацкой казны), когда депутатов "порадовали" новой вестью: с востока в польские воеводства вторглась ещё одна огромная орда. Опять там были замечены калмыки, черкесы, татары (многие ногаи предпочли не тащиться в хвосте крымской орды, а остаться в Северном Причерноморье и показачиться) и невиданное ранее количество конных казаков. Слухи приписали вторгнувшемуся войску численность в сто пятьдесят тысяч. Противопоставить что-либо такой армии Польша на этот момент не могла. По Бугу же двигалась большая рать на чайках. Литве Хмельницким был поставлен ультиматум, что если её войска попытаются помешать продвижению чаек на польскую территорию, то вся казацкая армия обрушится не на Польшу, а на Литву. Великий канцлер Литвы Альбрехт Радзивилл благоразумно согласился с передвижением по реке, протекающей на литовской территории, казацких чаек.

Сейм в Варшаве, наконец-то, пришёл к согласию по поводу необходимости формирования нового кварцяного войска и созыва общегосударственного Посполитого рушения. Однако здесь же вылезла проблема финансирования. Земли короны, с которых формировался военный бюджет, были большей часть захвачены врагами или разорены их набегами. Четверти доходов с оставшихся целыми владений не хватило бы и на оплату гарнизона приличной крепости. Шляхта очень боялась усиления власти короля и остро противодействовала даже намёку на такой поворот дела. Даже из собственных доходов король мог тратить на армию только четверть. А доходы эти резко сократились.

Владислав вновь поднял вопрос об отчислении в его казну таможенных платежей Гданьска. И опять получил дружный отлуп. Послы Франции и Голландии снова, как и на январском сейме, угрожали интервенцией в случае одобрения такого решения, великопольская шляхта хором орала "Не позволям!". Здесь король и сделал финт ушами: предложил послам богатейших стран самим финансировать набор кварцяного войска для подавления бунта на востоке страны.

— Вам нужен наш хлеб — помогите подавить бунт, мешающий его поставкам!

Послы, не имея полномочий на такие решения, дружно пообещали запросить свои правительства. С первого взгляда просьба короля выглядела… необычно, мягко говоря. Названные страны финансировали польских врагов — шведов, но и польский хлеб им был нужен. В Гаагу и Париж отправились гонцы. В Голландию морем, во Францию сушей. Для разоренного двадцатью годами общеевропейской войны континента поставки продовольствия были крайне важны.

В связи с гибелью коронного гетмана Николая Потоцкого и пленением польного гетмана Мартина Калиновского сейм обсудил назначение на их должности новых людей. Здесь была для казаков опасность, что во главе войска поставят опытного и умелого воина. Их агенты всячески препятствовали этому, распуская об одних возможных претендентах самые грязные слухи (например, о чудом спасшемся с поля боя коронном стражнике Лаще), других же соискателей высоких должностей захваливали, превознося их патриотизм и ненависть к схизматикам. Именно таких истинных патриотов и католиков сейм и вынудил короля назначить руководить войском. Коронным гетманом поставили князя Владислава Доминика Заславского, магната с Волыни. Польным — графа Яна Тышкевича, киевского воеводу, умудрившегося избежать участия в битве и успеть вовремя смывшегося при начавшейся в Киеве резне католиков. Оба, помимо всего прочего, были совершенно бездарны в военном деле.

Не все калмыки остались довольны доставшейся им при ограблении Польши долей, пусть год назад они о таких сокровищах только мечтать могли. Тайша разрешил десяти тысячам присоединиться к новому походу на польские земли. Хмельницкий обнаружил, что продовольствия на зиму может не хватить слишком многим, и решил восполнить его запасы за счёт огромных зерновых складов Гданьска. Для чего была организована большая, в сто двадцать чаек, судовая рать и срочно собиралось казацкое конное войско. Его удалось наскрести более тридцати тысяч. Для прохода через всю Польшу этого могло не хватить, но к счастью попросились в набег калмыки, затем явились около пяти тысяч черкесов, большей частью не участвовавших в весенне-летней кампании. Увидев, какие трофеи достались соседям, и они захотели пограбить с помощью казаков. Когда же к войску Хмельницкого — на этот раз возглавлял поход именно он — присоединились семь тысяч молдавских всадников, Богдан понял, что затея должна удаться. Молдавский господарь Лупу также соблазнился возможностью обогатиться и поддержать свою армию, дать своим воинам возможность безнаказанно пограбить.

Проходя по землям Подолии, Волыни, южного Полесья Хмельницкий заметил значительное опустошение, произведённое на этих землях предшествующими проходами по ним орд идущих на Польшу. Пусть они не жгли сёл, не устраивали облав на местное население (зазевавшихся хватали не раздумывая), но поля при неоднократном путешествии по ним огромных конных масс пострадали здесь очень сильно. Голод уже пришёл к людям. Пришлось Зиновию срочно подбирать несколько хозяйственных казаков и поручать им немедленно организовать отселение из этих мест людей. Вспомнив разговоры с Аркадием, он послал делегацию к Татаринову с просьбой расселить часть пострадавших в черкесских сёлах, враждебных казакам. Подразумевалось, что их обитатели пойдут на рабские рынки в виде товара или отправятся прямиком на тот свет. Война на Таманском полуострове не затихала ни на день, уменьшение числа бойцов у врагов, при замене черкесского населения на русское было выгодно и Татарину.

Здесь, на западе русских земель, во вражеских руках были многие города, Львов, Холм, Перемышль… некоторые даже не были осаждены. Крестьянам они были не по зубам, казаки же только выдвигались сюда после взятия городов Востока и Центра. Оставлять положение таким в предвидении новых схваток с поляками было никак нельзя.

"Прочно же здесь паны к нашей земле присосались, можно сказать — зубами вцепились. Только скоро и им, и жидам с немцами предстоит осознать, как они ошиблись, не сбежав, пока была возможность. Эх, с таким-то войском за два-три месяца всю землю почистили бы, да что тогда зимой есть будем?"

Этот поход затевался не только и не столько для разорения западных и северных земель Польши, по которым должен был проходить, сколько для вывоза оттуда зерна.

"Как накаркал, чёртов выкормыш! Ведь и правда, засуха по всей нашей земле ударила, разве что по Полесью не так сильно. Да хлопы вместо работы на полях казаковать полезли, теперь сами не знают, чем кормить семьи будут. Я ж им не Иисус Христос, пятью хлебами толпу накормить. Не говоря о том, что кормить их с полгода придётся".

Войско шло на Гданьск, хоть и мало кто в нём знал об этом. Город был мощной крепостью и портом, взять его можно было либо штурмом, потеряв полвойска, либо хитростью. Атаманы выбрали второй вариант, поэтому все казаки, союзники и младшие командиры считали, что идут продолжать недоделанное летом дело — разорение Польши. Если кто врагу в плен и попадёт, выдать главную тайну не сможет. Помимо мощнейших и современнейших укреплений Гданьск имел крупнейшие хлебные склады Европы, на это время уже полузаполненные зерном. Вот его, приготовленное для вывоза во Францию и Голландию, и собирались изъять для своих нужд казаки.

Учитывая, что восток Польши уже весьма серьёзно пострадал от вражеских набегов, новая армия вторжения совершила быстрый марш строго на запад и, уже перейдя через Вислу, свернула на север, не расходясь, впрочем, людоловскими отрядами, а идя несколькими многочисленными колоннами. Для осад и штурмов замков и городов они по-прежнему не задерживались, обходя укрепления стороной. Нередко они перехватывали в пути зерновые обозы, двигавшиеся к Висле, по которой обычно и сплавлялось зерно на баржах к Гданьску. Так что свою задачу войско начало выполнять уже здесь, перехватывая хлебный экспорт врага.