Маска - Сабина Мартин

Стеклянный бокал, полетевший в стену, разбился вдребезги. Крестьянская семья могла бы год прожить на деньги, вырученные от продажи такого бокала, но Оттмара де Брюса это не интересовало. Напротив, его ярость усилилась. Оглянувшись, граф решил расколотить еще и стул. Схватив его обеими руками, Оттмар выбросил стул в окно. Во дворе раздался грохот. Выглянув наружу, де Брюс увидел, как зеваки, с любопытством глазевшие на окна его комнаты и прислушивавшиеся к шуму, разбежались в стороны. При других обстоятельствах он наказал бы лентяев, но сейчас у него были другие заботы.

Он отошел к столу, где лежало только что полученное письмо. И за что ему такая кара? Почему его окружают одни идиоты, не способные уничтожить одного-единственного человека? Швырнув пергамент на пол, де Брюс растоптал его, а потом бросил в камин. Впрочем, огонь там не горел, и пергамент так и остался лежать в пепле. Затем Оттмар пнул сундук, так что дерево жалобно скрипнуло, и осушил еще один бокал вина. Постепенно пожар гнева в его душе утих. Осторожно достав пергамент из камина, де Брюс прочитал его еще раз. Он просто не мог в это поверить. Они схватили настоящего убийцу! Проклятье! Фон Закингена нужно было четвертовать, а потом поджарить на медленном огне, чтобы его жалкая душонка отправилась в преисподнюю. Нет, будет лучше, если он убьет его собственноручно, заколет родовым клинком!

Хваленый осведомитель фон Закингена оказался идиотом, более того, он нанял убийцу, которому достаточно нос пощекотать — и он готов был во всем сознаться. Свора неудачников, да и только!

Де Брюс потер покрытую шрамами руку. Теперь еще придется заплатить вознаграждение — ведь он пообещал награду за поимку Венделя. Если он не заплатит, поскольку поймали не Венделя, а настоящего убийцу, то пойдут слухи. Хорошо, что люди не знают, кто назначил награду за голову убийцы. Завтра же утром де Брюс пошлет гонца к трактирщику в Ульме и этот вопрос будет улажен.

Оставался Вендель. Проклятый спекулянт! Он избежал медленной и мучительной смерти и вряд ли попадет в такую ловушку во второй раз. А де Брюс так надеялся отомстить…

Но купцу не избежать кары за содеянное. Этот Вендель Фюгер должен умереть. И на этот раз Оттмар де Брюс лично позаботится о том, чтобы план сработал. Де Брюсу очень хотелось порезать себе руку, но он заставил себя опустить рукав рубашки. Сзади открылась дверь спальни.

— Вы не вернетесь в постель, муж мой? — нежно проворковала Отилия.

— Не сейчас, — отрезал де Брюс. — У меня срочное дело.

— Так поздно? Сегодня же воскресенье. День Господа. Разве дела не могут подождать до завтра? — Отилия подошла к де Брюсу со спины и обняла его. Она была полностью обнажена — на ней был только белый чепец, символизировавший статус замужней женщины.

При других обстоятельствах де Брюс не устоял бы перед таким искушением, но сейчас ему было не до женщин. Кроме того, распутное поведение Отилии отталкивало графа. Ему были противны женщины, с готовностью раздвигавшие ножки. Намного соблазнительнее, если женщину приходится брать силой, когда она кричит от страха. Отилия оказалась не благопристойной женушкой, как он ожидал, а, напротив, распутницей. Если бы де Брюс в первую брачную ночь не удостоверился в том, что его жена была девственницей, он поднял бы скандал и с позором отправил бы ее к родителям за такой разврат.

— Любимый, что случилось? Я тебе не нравлюсь?

Отпустив его, Отилия вышла вперед и принялась поглаживать кончиками пальцев набухшие соски, а потом ее рука скользнула к лону.

Де Брюс схватил ее за запястье и толкнул к двери.

— Не сейчас, я сказал! Уйди наконец, дура!

Отилия обиженно поджала губки, тряхнула черными волосами и пошла в спальню. В дверном проеме она оглянулась и промурлыкала:

— Я жду тебя.

Де Брюс, вконец раздраженный, вышел из комнаты.

Сбежав по лестнице, он поспешно покинул дом. В пристройке рядом с главной башней находился вход в винный погреб. Ключи от этого погреба были только у него и виночерпия.

Все еще дрожа от злости, де Брюс провернул ключ в замке и вошел внутрь. Зажег факел. Тщательно закрыл за собой дверь. Глубоко вздохнул.

Покой. Наконец-то. Можно отвлечься от этих неприятностей с купцом из Ройтлингена, отвлечься от домашних, которые постоянно путались под ногами, обманывали его и цепенели от страха, стоило ему повысить голос. А главное, отвлечься от Отилии, этого распутного чудовища в облике молодой женщины.

Он медленно спустился по лестнице и очутился в вытянутом погребе, где хранились огромные бочки с вином. Де Брюс нежно погладил их округлые бока, осторожно простучал доски, точно бочки могли лопнуть от легчайшего прикосновения. Опустив ладонь на бочку, он сделал глубокий вдох. Невероятно, сколько денег можно заработать, если умело подойти к торговле вином! А главное — если позаботиться о приобретении правильного товара…

Оттмар обошел погреб — две дюжины шагов до массивной, обитой железом двери. От нее не было ключа даже у виночерпия. Никто, кроме него, не входил в эту комнату. То была его святая святых. Его сокровищница. Лаборатория алхимика. Тут вино превращалось в золото.

— Мехтильда!

Мелисанда не сразу поняла, кого же это зовут. Кто такая Мехтильда? Девушка приподняла голову, и сено, на котором она спала, зашуршало.

— Мехтильда, солнце скоро встанет, уже посерело небо. Нужно вставать.

Мелисанда вспомнила. Ах да, служанка Мехтильда — это она сама.

— Сейчас приду, Ида. — Девушка потянулась.

Она отлично выспалась, никаких кошмаров. Выглянув в окно, Мелисанда увидела алую полоску на горизонте. Перед приходом зимы нужно будет утеплить ставни, иначе она тут замерзнет, когда подуют холодные ветры.

Дождь наконец-то прекратился, день будет сухим и солнечным. Мелисанда облегченно вздохнула. Все ее страхи, страдания, тяготы, казалось, остались в прошлом. Последние два дня девушка тяжело работала: помогала Герману обрабатывать шкуры, пекла хлеб, ухаживала за козами. От многочасового труда у нее болели руки, от печного дыма слезились глаза. Когда Мелисанда доила коз, животные постоянно взбрыкивали, и теперь у нее все руки были в синяках. Но Мелисанда не огорчалась, главное — она обрела внутренний покой. Все, что она делала, имело смысл и приносило пользу. Ей больше не приходилось мучить ближнего своего. Только сейчас Мелисанда начала понимать, каким чудовищным грузом было для нее ремесло палача, как оно разрывало ее душу, давило на сознание. Слишком уж часто она сталкивалась с темной стороной жизни. Но сейчас… сейчас Мелисанда наслаждалась простой жизнью на хуторе.