Берия без лжи. Кто должен каяться? - Заза Цквитария

«По указанию Берии все ученые, задействованные в советском атомном проекте, были обеспечены приличным жильем, дачами, пользовались спецмагазинами, где могли наравне с руководителями правительства покупать товары по особым карточкам; весь персонал атомного проекта был обеспечен специальным питанием и высококвалифицированной медицинской помощью. В это же время все личные дела ученых, специалистов и оперативных работников, напрямую участвовавших в проекте или в получении разведывательной информации по атомной проблеме, были переданы из управления кадров в секретариат Берии. Тогда же в секретариат Берии из американского отдела передали наиболее важные оперативные материалы по атомной энергии, добытые разведкой. Из дела оперативной разработки «Эноммоз» по атомной бомбе, до сих пор хранящегося в архиве службы внешней разведки, было изъято около двухсот страниц. В целях усиления режима безопасности без санкции Берии никто не имел доступа к этим материалам. Помню конфликт с заместителем Берии Завенягиным, который требовал ознакомить его с документами. Я отказал ему, и мы крепко поссорились; он получил доступ к материалам разведки только после разрешения Берии.

Большие административные способности Берии в решении атомной проблемы признают и участники нашей атомной программы, например, академик Харитон в своем интервью о создании атомной бомбы в журнале «Огонек» (1993 г.).

Когда мы получили данные о том, что американские власти уделяют особое внимание секретности своего атомного проекта, Эйтингон и я предложили использовать группы нелегалов в качестве курьеров и для работы с источниками информации: мы понимали, что американская контрразведка обратит внимание на связи Хейфеца с прокоммунистическими кругами, имеющими выход на специалистов Манхэттенского проекта. Получив соответствующую директиву Москвы, Зарубин приказал Хейфецу немедленно прекратить разведывательные операции с использованием активистов компартии.

Однако ряд активистов компартии продолжали действовать по собственной инициативе. В 1943 году, нарушив полученное от Зарубина указание, они, не зная о наших выходах на семью Оппенгеймера, обратились к нему с просьбой о предоставлении информации Советскому Союзу о работах в Лос-Аламосе. Оппенгеймер, опасавшийся раскрытия связей через жену и брата с нашими людьми, вынужден был поставить в известность американские спецслужбы об этой просьбе знакомого физика, связанного с компартией. Это привело к тому, что все связи с видными физиками, участвовавшими в работах по атомной бомбе, были переключены на канал нелегальной разведки и использование специальных курьеров, имевших безупречное прикрытие в глазах американской контрразведки».

Кроме того, не было бы лишним использование и еврейской карты для достижения цели. Для этого необходимо было рекламировать положение евреев в Советском Союзе:

«Зарубин и Хейфец через доверенных лиц информировали Оппенгеймера и Эйнштейна о положении евреев в СССР. По их сообщению, Оппенгеймер и Эйнштейн были глубоко тронуты тем, что в СССР евреям гарантировано безопасное и счастливое проживание. В это же время до Оппенгеймера и Эйнштейна дошли слухи о плане Сталина создать еврейскую автономную республику в Крыму после победы в войне с фашизмом.

Оппенгеймер и Ферми не знали, что уже в то время они фигурировали в наших оперативных материалах как источники информации под кодовыми именами «Директор резервации», «Вексель», «Заяц». Псевдоним «Вексель» использовался иногда и для источника обобщенных материалов, поступавших от ученых-физиков, участвовавших в американском атомном проекте. Насколько я помню, под общим псевдонимом «Стар» иногда фигурировали Оппенгеймер и Ферми. Еще раз повторяю — никто из них никогда не был нашим завербованным агентом разведки».

Перечисление всех операций и агентов, которые участвовали в проекте, утомительно, и просто отмечу, что деятельность, осуществленная разведчиками, внесла огромный вклад в дело создания атомной бомбы.

Советский двойник

Кроме чисто разведывательной деятельности не менее трудным был вопрос подбора кадров. В первую очередь обратились к первым физикам Союза Абраму Иоффе и Петру Капице. Они предложили ученика Игоря Курчатова, который и стал руководителем проекта. Молотов указывает, что и Иоффе, и Капица с первых же дней отказались от участия в создании атомной бомбы.

Ему не известно даже то, что Капица включился в этот проект с первого же дня. Ученые по своему характеру и мышлению очень отличаются от простого смертного, они живут в своем мире, понять который со стороны не так уж легко.

Петр Капица был выдающимся физиком своего времени, который отказался жить за границей и продолжал работать в Советском Союзе. Но на его патриотический пыл смотрели с подозрением и старались «не обременять» поездками за кордон. На это была причина — Капица недолюбливал большевиков и свое отношение к ним не очень-то и маскировал. Но авторитет его был настолько велик, что репрессировать его или как-либо по-другому ограничить свободу никому не приходило на ум.

Характер у него был тяжелый. Можно сказать, человек он был строптивый, и включение его в урановый проект было делом нелегким. Но Берия нашел к нему подход, хотя никому не известно, каким путем, на этот счет существуют одни лишь слухи. Основной акцент, как всегда, делается на устрашении (многим ученым показали дорогу в Сибирь и за меньшие проступки), но эта версия не выдерживает критики. Почему, в этом мы скоро убедимся.

Говорят также, что Берия подарил ему редкое бельгийское охотничье ружье, но и это не более чем слух, и насколько он верен, не может ответить никто. Факт остается фактом — Капица включился в работу группы, хотя сразу же отмечу, что из этого ничего не вышло.

Существует не одна версия того, почему Капица не остался с группой до конца. Опять же принято считать, что виновен в этом был Берия и Капица не желал работать под его началом. Несмотря на то что в подтверждение этому приводят письма Капицы к Сталину, в которых он чуть ли не матом кроет Берию, одно из них скорее указывает на обратное — на лояльность Сталина и Берии к Капице. Это выразилось в том, что реакции, которой можно было ожидать от Берии (сослать, пустить пулю в лоб и т. д.) не последовало и Капица за свое хамское письмо никак не ответил. Хотя бы это письмо говорит о том, что включение с начала проекта Капицы в работу не было связано с устрашением.