Гибель синего орла. Приключенческая повесть - Виктор Болдырев

Долго пьем чай. Расспрашиваем и расспрашиваем о жизни стойбища. И перед нами возникает потрясающая картина.

Попали в королевство Синего Орла. В горах Чандара построил эксплуататорское стойбище Большой Семьи. Заветы родовой патриархальной общины он попытался соединить с волчьими законами обогащения. Почти все олени, выпасавшиеся обитателями стойбища, принадлежали Синему Орлу, Медведю и Одноглазому.

Железным занавесом Чандара отгородил остров прошлого от внешнего мира. Никто под страхом смерти не имел права выходить за пределы Синего хребта. Люди с пеленок обучались здесь анаульскому языку, непонятному для соседей. С внешним миром сносился лишь Чандара. Он сдавал на глухие фактории пушнину и привозил порох, свинец, чай и табак.

Тяжелой рукой правил Чандара. Незримыми нитями опутал он членов Большой Семьи. Шила в мешке не утаишь — ему не удалось примирить богатых и бедных. Остров прошлого подтачивали глубоко скрытые противоречия. И Синий Орел понимал это, лихорадочно искал выход из тупика.

Большая Семья распадалась. Смутные слухи о новой жизни будоражили молодежь. Крепкая Рука покинул стойбище Синего Орла и пытался примирить противоречия своим путем — соединив табуны малооленных хозяйств. Но и у него дело не ладилось: каждый тянул в свою сторону, стремился нажить побольше оленей.

Илья попивает крепкий, как кофе, чай и вдруг говорит:

— Царем, однако, решил Чандара стать. Два рода анаульских у нас: Синих Орлов и Медведей. Синие Орлы всегда шаманили, Медведи — старшинами были. Синий Орел Нангу замуж отдать хотел за маленького Медведя — думал старшиной и шаманом вместе быть: сильнее царя. Оленей Одноглазого обещал делить, как помрет старик.

— Царей у нас, Илья, нету.

— Амулет у Синего Орла есть. Давно на Чукотке царь был — тайон[14] главный. Свой амулет Синему Орлу дарил — крепкую власть давал.

— Ишь ты! Да где же этот амулет?

— На шее Чандара носит. Когда шаманит — на голову надевает. Нанге хотел свое ожерелье дарить, когда замуж пойдет.

Костя смеется:

— Вот тебе и царевна, Пинэтаун! Получишь ожерелье — анаульским царем будешь.

Крепкая Рука говорит что-то развеселившемуся Илье, кивая на меня.

— Спрашивает он: есть ли у тебя амулет?

— Амулет?.. Есть, Илья, амулет, вот гляди.

Вытаскиваю из заветного кармана портрет, подаренный Марией. Илья осторожно берет заскорузлыми пальцами овальную золоченую рамку и долго рассматривает изображение Елены Контемирской.

— Богородица, что ли, креститься надо, а? — тихо спрашивает Илья.

Костя фыркает, ухмыляется. Старик важно передает портрет Крепкой Руке. Портрет идет по кругу. Обитатели стойбища по очереди разглядывают мой талисман.

— Эта женщина, Илья, всю жизнь боролась за свободу, равенство и братство народа. И вашего народа тоже. Свобода — куда хочешь кочуешь, на факториях что надо покупаешь, детей в школе учишь; равенство — ни богатых, ни бедных нет, все одинаковые, олени общие; братство — и ты, и я, и Крепкая Рука, и Нанга, ламут, русский, юкагир, анаул, все трудовые люди братья… Понял?

Илья задумчиво посасывает потухшую трубку и наконец говорит:

— Хорошая, однако, баба, хороший твой амулет, правильный закон…

Глава 8. ГИБЕЛЬ СИНЕГО ОРЛА

Северный холодный ветер гонит низкие свинцовые тучи. Вершины гор срезаны облаками; в глубоких долинах пасмурно и неуютно. Пришла осень.

Две недели миновало после встречи в Глубокой долине. В тот памятный день долго длилась наша беседа с жителями главного стойбища. Без устали мы отвечали на бесконечные вопросы. Рассказывали даже о лунных кратерах. Странно было слушать наивные речи этих людей, как будто спустившихся с другой планеты. Осмелев, Яркан задал вопрос, волновавший всю молодежь стойбища.

— Как жить будем дальше?

Трудно отвечать людям, внезапно проснувшимся от векового сна. Что я мог им сказать?

— Да чего тут растабаривать! — воскликнул Костя. — Пусть в артель собираются, и баста!

Характер у Кости горячий, и он не терпит проволочек.

Но я все-таки ответил, что Синие Орлы должны подумать, решить сами, как дальше жить, и пригласил всех, кто пожелает работать в совхозе, кочевать к нам в Широкую долину после праздника убоя оленей. Я был уверен, что в горах Омолона вырастет крупный оленеводческий совхоз и нам очень скоро понадобятся опытные пастухи.

В тот же день, на этом первом в жизни анаулов общем собрании, решено было обменяться отборными оленями. Наступал гон — мне хотелось скрестить тундровых и лесных оленей.

Расстались мы друзьями. С нами уехали в совхозное стадо Яркан, Нанга и Илья. Одинокий, бесприютный старик привязался к нам и не захотел возвращаться в стойбище. Он понял, что его опыт нужен людям, и весь преобразился, словно помолодел. Илья мог принести огромную пользу в будущем Омолонском совхозе. Старый следопыт знал каждую долину, каждый перевал, каждую тропку Синего хребта.

Выехать на факторию за продовольствием мы так и не смогли. В изгороди начался гон. Крепкая Рука с молодыми помощниками пригнали нам двадцать отборных хоров. Ну и великаны это были! В обмен на хоров представители стойбища получили у Ромула чистопородных чукотских важенок и уехали очень довольными.

Мы выловили из табуна лучших важенок и соединили их с анаульскими хорами в племенное стадо. Маленький табунчик пришлось держать за пределами изгороди на великолепных осенних пастбищах Широкой долины.

Наступили горячие дни. Отборных оленей пронумеровали, вырезав на шерсти номера. Круглые сутки в три смены мы удерживали полудикий косяк от разбега. Укараулить табун помогли Илья, Яркан и Нанга, отлично владевшие приемами горного выпаса.

Наконец удалось заполнить племенную книгу. Теперь будут известны родители каждого олененка; в следующем году мы с Костей примемся разводить потомство лесных великанов.

Гон благополучно окончился, и пастухи загнали стадо обратно в изгородь. Уже два месяца живем на одном мясе и сильно истосковались по хлебу. Неспокойные дни остались позади, теперь можно отправляться за продуктами на омоленскую факторию.

Ромул решил устроить перед отъездом большую охоту на горных баранов. Осенью мясо чубуку особенно приятно на вкус и питательно. Нужно запастись провиантом в дорогу и оставить пастухам запас мяса в лагере.

На охоту собираемся целым отрядом. Кроме меня, в поход идут Костя, Ромул, Илья и Яркан. Пинэтаун остается в лагере с Нангой. Повсюду теперь они ходят вместе, даже на дежурства в табун. Нанга боится разлучаться с юношей, опасаясь внезапного появления Чандары.