Последний легион - Валерио Манфреди

— Мяса! — кричали они, вваливаясь в помещение. Хозяин кликнул конюха.

— Убей собаку, — приказал он, — и зажарь ее. Больше все равно ничего нет, а они не разберутся. Они сами как животные. Но если мы не дадим им того, чего они хотят, они тут все разнесут вдребезги.

Ливия искоса глянула на шумных мужчин. Варвары-наемники, возможно, на императорской службе. Она почувствовала себя весьма неуютно, но ей не хотелось навлекать на себя подозрения, — а это обязательно бы случилось, если бы она вдруг встала и ушла. Поэтому девушка жевала черствый хлеб и выпила несколько глотков поданного ей вина, которое куда больше походило на уксус. Но когда она уже решила подняться с места, она вдруг обнаружила, что один из варваров стоит прямо перед ней, рассматривая ее с головы до ног. Ливия инстинктивно потянулась одной рукой к кинжалу, спрятанному под кожаным жилетом, — а другая ее рука спокойно налила в кружку еще вина. Девушка неторопливо сделала несколько глотков, потом глубоко вздохнула и отодвинулась от стола. Варвар отошел, не сказав ни слова, и отправился на кухню, потребовать еще спиртного. Ливия заплатила за обед и вышла, чтобы поискать уголок рядом со своей лошадью в конюшне и немного отдохнуть. Она не заметила, что варвар оглянулся и еще раз посмотрел на нее, когда она выходила, а потом обменялся взглядом со своим командиром, как бы спрашивая: «Это она?» Второй кивнул и тут же закричал:

— Эй, хозяин! Неси-ка поскорей вина да мяса, а то тебе достанется!

— Немножко терпения, господин, — возразил хозяин постоялого двора — Мы жарим для вас козленка, которого только что зарезали, но на это нужно еще чуть-чуть времени.

Прошел еще час, пока собака зажарилась и была разрезана на куски и подана варварам с зеленым салатом. Салат варвары отбросили в сторону и вгрызлись в мясо, пожирая его под довольным взглядом хозяина. Он лишь на мгновение перепугался, когда командир варваров приказал:

— Принеси мне голову! Глаза — это самое вкусное! Но хозяин не растерялся.

— Голову, господин? Ох… мне ужасно жаль, простите меня… но я не могу это сделать. Видите ли, я выбросил голову на задний двор… собакам.

Ливия, встревоженная столкновением с варварами, не спала. Она прислушивалась к шуму, доносившемуся из трапезной, готовая в любой момент вскочить в седло и умчаться прочь. Но ничего не происходило, и, наконец, девушка услышала, как варвары покидают постоялый двор и удаляются на юг. Она облегченно вздохнула и легла, надеясь отдохнуть, — но ее ум был слишком переполнен мыслями и чувствами. Ей не хватало Аврелия, его голоса, его близости, и она терзалась, не зная, где теперь Ромул, и как он себя чувствует, и что думает. Ей не хватало даже старого Амброзина, ею мудрой, безмятежной готовности ответить на любой вопрос… она думала о бережном внимании старика к Ромулу, о его слепой вере в то, что мальчика ждет блестящее будущее, несмотря на то, что реальность подсказывала совсем другие выводы. Ей не хватало всех товарищей: Ватрена, Батиата, Оросия и Деметра, неразлучных, как Диоскуры… ей хотелось ощутить их храбрость, их непритязательность, невероятную силу их душ. Ну как она могла оставить их просто из-за того, чтобы поискать какие-то паршивые деньги?

И даже воспоминания о любимом городе в лагуне померкли в ее уме. Она поняла, что у нее остались только друзья, и ничего больше. Этот ужасный мир и его чудовищная нищета отняли у Ливии бодрость духа, и ей хотелось лишь одного: снова увидеть товарищей. Острое, болезненное чувство одиночества переполнило девушку, и она вдруг поняла, что найти отряд будет неимоверно трудно… Ей нужно было на что-то решиться. Пожалуй, можно было подождать здесь еще пару дней, в надежде, что они рано или поздно появятся… а если нет, тогда напрасное ожидание лишь увеличит расстояние между ними, она зря потеряет время и уже никогда их не догонит. Ливия подумала, что единственным разумным планом был, пожалуй, как раз тот, который предложил Амброзин: ей следовало добраться до перевала раньше других, и там уже подождать, пока придет весь отряд. А потом — да будет на все Божья воля.

Ливия дождалась первых проблесков рассвета, оседлала лошадь и осторожно выскользнула из конюшни. Она направилась на север, по той самой дороге, по которой должны были двигаться ее друзья, будь они хоть впереди девушки, хоть позади.

Но она ведь была одна, и потому могла делать более длинные переходы… так что, пожалуй, у нее и вправду был шанс достигнуть Месинского перевала первой. Потом Ливии пришло в голову, что друзья могли и изменить маршрут, столкнувшись, например, с какими-нибудь непредвиденными обстоятельствами.

И если это действительно случится, она уже никогда не увидит никого из них. Девушка подавила готовую вспыхнуть панику, вспомнив, что Амброзин всегда принимал самые мудрые из всех возможных решения, и всегда выполнял их, любой ценой.

Тем же самым вечером Стефану сообщили, что особа, подходящая под описание Ливии, была замечена на постоялом дворе у паромной переправы рядом с Требией. Он решил отправиться в погоню сам, с некоторым сопровождением, конечно, — и держаться на приличном расстоянии от девушки, чтобы не привлечь к себе ее внимания. Стефан был уверен, что если он перехватит Ливию на дороге в Ретию, то, в конце концов, убедит вернуться с ним… а заодно раздобудет и меч, который наверняка по-прежнему у одного из ее друзей.

Он упомянул об этом чудесном оружии в разговоре с эмиссаром императора Зенона, и у него не было сомнений в том, что восточный Цезарь предложит любую сумму, а заодно и множество привилегий, тому, кто сумеет преподнести ему этот драгоценный предмет. Обладание главным символом сласти римских императоров дорого обойдется Зенону, решил Стефан. И выехал с виллы, как только буря утихла, а река вернулась в свое русло, — придумав весьма благопристойный предлог. Одоакр дал ему группу наемников для сопровождения.

Вульфила отправился в путь вскоре после Стефана; он был уверен, что только у Стефана могут быть правильные сведения о местонахождении беглецов. Огромный варвар уже посылал шпионов во всех направлениях, но никто так ничего и не услышал о нескольких мужчинах, путешествующих с женщиной, стариком и ребенком.

Ничего.

Но когда Вульфила узнал, что Стефан готовится к срочному отъезду, и что он умудрился получить у Одоакра военное сопровождение, якобы для дипломатического визита к управляющим Альпийского региона, — варвар почуял след.

Он взял с собой отряд — шестьдесят воинов, готовых ворваться хоть в сам ад, — и последовал за Стефаном. Он был уверен, что его и Стефана цели совпадают целиком и полностью. Но если он ошибся, если он сделал ложный ход в этой запутанной игре, — обратного пути для него не будет. Ему придется тогда исчезнуть, раствориться во внутренних областях этого обширного континента; исчезнуть без следа, потому что Одоакр никогда не простит ему второго поражения, к тому же так быстро после первого.