Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль

Поблагодарив инспектора за любезность, Гленарван простился с ним, а затем продолжал со своими спутниками осмотр золотых россыпей.

Как ни был Паганель равнодушен к благам сего мира, однако он то и дело бросал взгляд на землю. Это было выше его сил, и шутки его спутников не задевали его. Он ежеминутно нагибался, подымал то камешек, то кусок породы, то осколок кварца и, внимательно осмотрев, отшвыривал с пренебрежением. Это длилось в продолжение всей прогулки.

- Что с вами, Паганель? Потеряли вы что-нибудь? - спросил его майор.

- Конечно, потерял, - ответил ученый, - в этой стране золота и драгоценных камней, если вы ничего не нашли, то, значит, потеряли. Не знаю почему, но мне очень приятно было бы увезти отсюда самородок весом в несколько унций, даже весом фунтов в двадцать, не более.

- А что бы вы сделали с ним, мой почтенный друг? - поинтересовался Гленарван.

- О, я сумел бы им распорядиться, я поднес бы его в дар моей родине, - ответил Паганель, - положил бы его в государственный банк Франции.

- И его приняли бы?

- Без сомнения, под видом железнодорожных облигаций.

Все поздравили Паганеля с его мыслью «облагодетельствовать» таким способом свою родину, а леди Элен пожелала ему найти самый крупный самородок в мире.

Так, весело разговаривая, путешественники обошли большую часть приисков. Всюду работы шли исправно, механически, но без воодушевления.

После двухчасовой прогулки Паганель заметил приличный трактир и предложил спутникам зайти туда и подождать фургон. Леди Элен согласилась, а так как сидеть в харчевне, ничего не заказывая, было неудобно, то Паганель потребовал у трактирщика принести какой-нибудь местный напиток.

Каждому принесли по кружке ноблера. В сущности это грог, но разница заключается в том, что вместо того, чтобы в большой стакан воды влить маленькую рюмку водки, здесь в большой стакан водки вливают маленькую рюмку воды, затем кладут сахар и пьют. Это было слишком по-австралийски, и, к удивлению трактирщика, посетители потребовали большой графин с водой, разбавили ноблер, превратив его в британский грог.

Затем заговорили о приисках и рудокопах. Паганель, очень довольный всем виденным, утверждал, однако, что было бы интересней побывать в этих местах в ту пору, когда гору Александра только что начинали разрабатывать.

- Земля, - пояснил он, - была тогда вся изрыта ямами, в которых кишело бесчисленное множество трудолюбивых муравьев, да еще каких трудолюбивых! Однако эмигранты переняли у муравьев только их пыл в работе, но, увы! не их предусмотрительность. Золото расточалось в кутежах, его пропивали, проигрывали; трактир, где мы сейчас находимся, был сущим адом. Игра в кости заканчивалась поножовщиной. Полиция была бессильна что-либо сделать, и не раз губернатор колонии вынужден бывал вызывать регулярные войска для усмирения разбушевавшихся золотоискателей. Однако ему удалось образумить их: он обязал каждого выбирать патент на право разработки здешних приисков и, не без труда, добился того, что здесь стало спокойнее и меньше беспорядков, чем в Калифорнии.

- Значит, золотоискателем может быть каждый? - спросила леди Элен.

- Да. Для этого не требуется получить степень бакалавра. Достаточно мускулистых рук. Гонимые нуждой, авантюристы являлись на прииски обычно без гроша, богатые - с заступом, бедные - с ножом, и все бросались копать землю с такой бешеной страстью, с какой они никогда не исполняли бы какого-нибудь честного ремесла. Какой своеобразный вид имели в ту пору эти золотоносные земли! Они были усеяны брезентовыми палатками, шалашами, хижинами, землянками, бараками из досок и ветвей. В центре возвышалась правительственная палатка, над которой развевался британский флаг. Вокруг располагались синие тиковые палатки государственных чиновников, дальше лавки менял, скупщиков золота, торговцев, спекулирующих и на богатстве и на нищете. Эти господа наживались наверняка. Посмотрели бы вы на этих длиннобородых золотоискателей в красных шерстяных рубашках, живших в грязи и сырости! Кругом стоял несмолкаемый гул от ударов кирок о землю, в воздухе носились зловонные испарения от разложившихся трупов животных. Густая пыль, словно облаком, окутывала несчастных, вызывая, конечно, высокую смертность. И будь климат Австралии менее здоровым, многие погибли бы от тифа. И если бы всем этим авантюристам удалось добиться успеха! Но страдания не вознаграждаются, и если подсчитать, то окажется, что на одного разбогатевшего золотоискателя приходится сотня, две сотни, может быть даже тысяча, погибших в нужде и отчаянии.

- Не можете ли вы, Паганель, рассказать нам, каким способом они добывали золото? - спросил Гленарван.

- Очень просто, - ответил географ. - Первые золотоискатели промывали благородный металл почти так, как это делается еще и сейчас в Севеннах во Франции. В настоящее время золотопромышленные компании добывают золото иным способом: они добираются до истоков золота, до золотоносных жил, заключающих в себе самородки, пластинки и листочки, а первые золотоискатели довольствовались только промывкой золотоносных песков, - вот и все. Они рыли землю, брали те пласты, которые казались им наиболее богатыми золотом, а затем промывали их, добывая драгоценный металл. Промывка производилась посредством машины, заимствованной из Америки, в так называемой «люльке». Это был ящик длиной от пяти до шести футов, нечто вроде открытого гроба, разделенного на два отделения. В одном из этих отделений помещался ряд расположенных одно над другим решет, причем внизу ставились решета более частые. Второе отделение суживалось в нижней своей части. И вот на верхнее сито первого отделения сыпали золотоносный песок, лили на него воду и начинали качать люльку. В первом решете задерживались камешки, в следующих - руда и песок. Разжиженная земля уходила вместе с водой через второе отделение, суживающееся книзу. Вот какова была машина, какой тогда пользовались.

- Но ее еще надо было иметь, - заметил Джон Манглс.

- Обыкновенно машину покупали у разбогатевших или разорившихся золотоискателей или обходились без нее.

- А чем ее заменяли? - спросила Мери Грант.

- Железным листом, дорогая Мери, простым железным листом. Землю веяли, как пшеницу, с тою лишь разницей, что вместо пшеничных зерен попадались иногда крупинки золота. В первый год золотой горячки многие золотоискатели разбогатели, не прибегая ни к какому иному оборудованию. Видите, друзья мои, то было замечательное время, хотя пара сапог стоила сто пятьдесят франков, а за стакан лимонада платили десять шиллингов. Ведь кто первый прибыл, тот и выиграл. Золото было повсюду в изобилии: на поверхности земли, на дне ручьев, даже на улицах Мельбурна - когда мостили, то пускали в дело золотоносный песок. Таким образом, за время с двадцать шестого января по двадцать четвертое февраля тысяча восемьсот пятьдесят второго года с горы Александра в Мельбурн доставлено было под охраной правительственных войск на восемь миллионов двести тридцать восемь тысяч семьсот пятьдесят франков драгоценного металла. Это составляет среднюю дневную добычу в сто шестьдесят четыре тысячи семьсот двадцать пять франков.

- Что составляет приблизительно сумму, отпускаемую на содержание русского императорского дома, - сказал Гленарван.

- Какой бедный человек! - заметил майор.

- А известны случаи внезапного обогащения? - спросила леди Элен.

- Некоторые известны.

- Вы знаете их? - спросил Гленарван.

- Конечно, знаю, - ответил Паганель. - В тысяча восемьсот пятьдесят втором году в округе Балларат найден был самородок весом в пятьсот семьдесят три унции, другой, в Джисленде, - весом в семьсот восемьдесят две унции, и там же в тысяча восемьсот шестьдесят первом году обнаружен был слиток в восемьсот тридцать четыре унции. Наконец, в том же Балларате некий рудокоп нашел самородок весом в шестьдесят пять килограммов. Это значит, что если фунт золота стоит тысячу семьсот двадцать два франка, то это составляет сумму в двести двадцать три тысячи восемьсот шестьдесят франков! Взмах лопаты, приносящий одиннадцать тысяч франков ежегодной ренты, вот это взмах!