Одаренная девочка и так себе каникулы - Мальвина Гайворонская

улыбку. Вот, кстати, и еще одна причина чрезмерного потребления в последнее время – для вампира, страдавшего от многовекового гнета тирана, у него постоянно было слишком довольное лицо.

К моменту, когда Тимофей Иванович вежливым стуком известил госпожу директора о визитере, она уже не только знала, кого и по какой причине ждет, но и успела выместить часть внутреннего негодования на техподдержку очередного информационного портала, призванного в перспективе облегчить жизнь руководителям образовательных учреждений, но по факту неприятно припорошившего их странными формами отчетности. Этим утром от нее требовали уточнить количество обучающихся, успешно освоивших среднее общее образование, да вот беда: таинственный гений, писавший систему, сравнивал вводимую цифру с обучающимися по данной программе на текущий момент и, естественно, вылетала ошибка. Ну разве может не совпадать количество выпускников условного одиннадцатого класса прошлого года, уже покинувших стены интерната, с теми, кто зачислен в него по состоянию на июнь? Поэтому, почуяв богатырей задолго до момента, когда их кортеж стал заметен из окон, волчица высказала разработчикам все свои соображения и об их профессионализме, и об их понимании образовательного процесса и отдельно уделила внимание потрясающему интуитивно понятному интерфейсу и стабильности системы в целом, позволив первичному, первобытному гневу течь сквозь слова и обретать форму. Однако любой, знавший Лютую достаточно близко, понимал: со спокойствием это имело мало общего. Скорее, так воин затачивает меч и подгоняет доспехи, тренируясь на чучеле врага перед важным сражением.

Но вот раздался стук, дверь открылась, и после дежурной команды охране ждать снаружи в кабинете появился незваный визитер. Вошедший человек был сер и неприметен, будто выцветшая картонная папка с документами. Мышиного цвета редеющие волосы, водянистые глаза, а брови и ресницы неестественно светлые, почти невидимые – весь он напоминал пустую куколку бабочки, забытую и безжизненную. Тем неуютнее смотрелась его подвижная, явно подчеркнутая мимика, словно стареющий билетер ТЮЗа задался целью продемонстрировать, что и он не лыком шит. Дежурная улыбка незваного богатыря столкнулась с дежурным оскалом госпожи директора.

– Октябрь Васильевич? Какими судьбами? – чуть привстала Лютая, протянув ему руку. После небольшой заминки мужчина ее слегка коснулся и тут же убрал свою. Оглядевшись, сел в кресло – без приглашения.

– У меня ордер на арест двух ваших сотрудников: Баранова и Бляблина, – без прелюдий перешел он к главному.

– Какая незадача, – словно раздумывая, протянула Альма Диановна. – А у меня официальное постановление об отсрочке любых следственных мероприятий по отношению к преподавательскому составу. Что будем делать?

Собеседник слащаво улыбнулся, разводя руками:

– Полагаю, самый простой вариант – прекратить контракты с указанными «преподавателями» и законопослушно выдать их нам.

– Сожалею, Октябрь Васильевич, – покачала головой Лютая, – но при всем уважении – вряд ли вы успели получить практический опыт еще и в педагогической сфере и способны должно оценить кадровый состав моего заведения. Лишись я этих двоих – на образовательной программе впору ставить крест. Насколько я могу судить, необходимые навыки крайне редки, поэтому, боюсь, вам придется выждать окончания срока действия контракта.

– Пять лет? – прищурился визитер.

– Пять лет, – кивнула госпожа директор. – С автопродлением по согласию сторон. Но спешу вас порадовать: пока что Баранов мечтает лишь о той славной минуте, когда сумеет оказаться максимально далеко от моего заведения. Так что если вы надеетесь на искупление…

– Нас больше интересует наказание, – недовольно перебил визитер. – Подумайте сами: как на неокрепшие детские умы могут повлиять индивиды с подобным списком прегрешений? Я уж молчу о том, что они – люди, совершенно чуждые вашей культуре элементы.

– Октябрь Васильевич, под «прегрешениями» вы подразумеваете?..

– Меня теперь чаще зовут Святогором, – поправил собеседник.

– Сами знаете, не поспеваю за новомодными веяниями, – отмахнулась Лютая. – Будь это официальный титул – другое дело.

Визитер продолжал улыбаться, но с дружелюбием это имело столько же общего, сколько картофельные очистки – с суши от шеф-повара.

– Об их прошлом вы, как глава этого учреждения, не можете не знать, – продолжил он. – Создание организованной преступной группы, нападение на представителей правопорядка, систематическое учинение препятствий оным, покушение на жизни высокопоставленных представителей виднейших семейств… Мне продолжать?

– Если хотите, – пожала плечами Лютая. – Пока больше похоже на требование повысить им зарплату: вдвоем суметь навставлять столько палок в колеса общественности – еще постараться надо. Определенно, крайне одаренные молодые люди, вряд ли я легко найду им замену.

Святогор покачал головой:

– Стоит ли показывать детям эти образчики пренебрежения служебными обязанностями и неповиновения? Вы только вдумайтесь, Альма Диановна, – он впервые назвал ее по имени, видимо, закипает, – какой удар по столь пестуемой вами дисциплине могут нанести эти двое.

– Октябрь Васильевич, мы несколько по-разному понимаем само понятие «дисциплина». Для меня это свод правил, призванный защищать жизни, а не объяснять невмешательство в беды других. Если для того, чтобы помочь товарищу, мой учащийся удумает пробежать по коридору – пусть себе бежит. Полагаю, как раз вступаться за близких и не очень оба сотрудника научить смогут. И, как вы справедливо подметили, уже одним своим примером.

– Отказывая мне, вы сильно рискуете, – сухо напомнил богатырь.

– Это вы ставите все на карту ради двух несчастных бедолаг, – не согласилась директор. – Наивно полагать, будто, нарушив соглашение в малом, вы не отмените его целиком. Выдерните кирпичик – и скрепленные много веков назад договоренности рассыпятся. Вспомните: уговор меж нашими видами возник отнюдь не оттого, что богатыри прошлого были слабы. Напротив, в разы сильнее нынешних – и лучше понимали, чем конфликт может грозить всем нам. Мы поклялись жизнями наших будущих детей.

– Забавно, ведь все ваши, насколько мне известно, мертвы.

– Отнюдь, – спокойно отозвалась директор. – Весь интернат – мои детки.

– Да, наши предки были сильны, но и вы тогда были сильнее, – покачал головой Святогор. – Сейчас мы имеем лишь жалкую горстку Древних, пытающихся сохранить ускользающее величие, но вами уже даже малышей на ночь не пугают. Не на моем веку, так на следующем вы тоже изотретесь, станете пустой сказкой, а люди вернут наконец мир себе. Это лишь вопрос времени, исход предрешен. Вы можете повлиять только на то, насколько болезненным будет ваш личный путь к нему.

«Вот мы и перешли к открытым угрозам, – отметила про себя Альма Диановна. – Пожалуй, следующего, кто ляпнет, будто летом в школе полная халява и нефиг делать, отправлю драить спортзал».

Вслух же она сказала:

– Ну, про «не на моем веку» вы, конечно, лукавите: нельзя употребить Живую Воду и надеяться, будто это пройдет для всех незамеченным. Ваше тело уже истончается под натиском времени, и через десяток-другой лет останутся только кости, обернутые в душу, этакий лич, не знающий покоя. Очень по-человечески.

– У меня есть обязательства, – смерил ее Святогор холодным взглядом, – и смерть не должна стать помехой для их исполнения.

– Да-да, конечно. Подобные досадные случайности всегда происходят с другими, – закивала директор. – В любом случае – мнение мое вы слышали: Бляблин и Баранов остаются в штате и в стенах моего интерната. Любая попытка напасть на них, выкрасть или иным способом лишить мою скромную персону их надоедливого общества будет расценена как нарушение уговора со всеми сопутствующими последствиями. Больше добавить мне нечего.

– С вашей стороны это глупый и необдуманный поступок, но я дам вам возможность поразмыслить и связаться со мной, дабы обсудить детали их передачи в руки закона, – ответил богатырь, вставая.

Лютая покачала головой:

– Боюсь, базовыми навыками предательства я так и не овладела. Жалею только об одном – не была лично знакома с теми, кто обучал вас.

– Вот как? – бросил Святогор через плечо. – Дайте угадаю, из-за невозможности реализовать очередную дурость, именуемую вами принципами?

– Почти, – кивнула Альма Диановна. – Я бы точно преподала им пару уроков.

На обратной дороге не получивший желаемого Святогор решил не тратить времени даром и закрепить в своих верных орлах правильный взгляд на причины и итоги визита. Конечно, старая волчица упорствовала и не пошла на сделку – ведь безумно боится за свою жизнь, потому и тащит в интернат всякого, кто имеет хоть немного боевого опыта и проблемы с законом. Да, взять штурмом и снести под корень злокозненное заведение не составило бы труда, но ведь богатыри до такого не снисходят. Выдавим потихоньку, как набухший прыщ, – и дело