Одаренная девочка и так себе каникулы - Мальвина Гайворонская

ведьмы – выходцы в основном из человеческой среды, со всеми вытекающими. Когда воспитываешься с убеждением, будто любая магия исходит от дьявола, неудивительно, что, обнаружив оную в себе, складываешь два и два и начинаешь совершать то, о чем тебе рассказывали с детства. Ведьмы стали нашим бичом, и, только объединившись с богатырями и прочими славными представителями человечества, мы смогли отстоять свое право на жизнь и свободу. Но все эти годы я задавалась вопросом: причина ли то или же следствие? Представьте себе ребенка, одаренного не менее прочих, но не полагающего, будто его дар – прямая печать зла. Как он поведет себя? Откуда будет черпать силы? И, насколько я могу судить, по состоянию на это утро Феникс повержена, но ни одной черной кошки или петуха в окрестностях нашего славного интерната не пострадало.

– Да она же вообще не вмешивалась!.. – начала было с возмущением Ипполита и моментально осеклась. – А ведь точно. Стояла себе спокойненько и не лезла.

– Именно, – удовлетворенно кивнула директор, вновь надевая очки. – У нас тут вторжение, угроза жизни подруге, а от ужасной, страшной, вредоносной ведьмы – ни единого, даже самого завалящего огненного шара. Удивительное дело, не правда ли?

– Ну, Феникс огнем-то и не проймешь, но мысль я уловила, – задумчиво пробормотала Ипполита. – Но, замечу, она все равно колдует. Я это чую.

– А я бегаю ночами по лесам за зайцами, – пожала плечами Альма Диановна. – Природа, Полечка. Вопрос не в ней, а в том, насколько мы ей потакаем.

– И вы прям уверены: она никогда?..

– Конечно нет, – моментально оборвала ее Лютая. – Более того, настоятельно требую, дабы подобной мысли вы даже не допускали. У девочки хорошие рекомендации и характеристика, не более. Мы лишь приглядываемся и надеемся понять, а не подгоняем факты под свою теорию.

Вот тут единорог уже окончательно забуксовала.

– То есть я правильно уловила: вы понятия не имеете, рванет или нет, и взяли ее к нам тупо это проверить?

– Полечка, речь идет о детях! – развела руками госпожа директор. – Сами подумайте: если бы мы брались обучать только тех, за кого можем поручиться, куковали бы тут одни-одинешеньки. Вы можете хоть кого-то беспроблемного назвать?

Ипполита призадумалась.

– Ну, еще позавчера я бы вспомнила Ирину. Но, во-первых, она у нас и не училась никогда, а во-вторых, сегодня бы в такой список не попала.

– Вот-вот, – закивала Лютая. – Детки – наше будущее, а будущее непредсказуемо.

В словах начальства проскальзывало зерно логики, однако ведьма все равно виделась несколько большей проблемой, чем… Ладно, явно не чем скромная библиотекарь, притащившая за собой одну из сильнейших Древних. Пожалуй, волчица и вправду была последовательна в своих действиях, но Ипполиту это не успокаивало:

– Вы упоминали рекомендации. Чьи?

Вот тут Альма Диановна чуть замялась. Не ожидала вопроса? Интересно.

– Полечка, все сказанное мной ранее по понятным причинам относится к конфиденциальной информации.

– Да-да, я в курсе. Персональные данные обучающихся, педагогическая тайна и прочие штуки, которые я клялась не разглашать, – закатила глаза единорог.

– Именно. Однако все сказанное мной далее относится к еще более тонким материям. Так уж сложилось, что вы, Ипполита Найтмаровна, – единственная из моих сотрудников, кроме Тимофея Ивановича, кто мог осознать истинную природу девочки. Общаться об этом я была готова. А вот дополнительные сведения… скажем так, вряд ли ответят хоть на один ваш вопрос. Скорее, породят новые, порой весьма опасные.

– Но поделиться ими вы согласны?

– Конечно, Полечка. Повторюсь – я взяла вас на работу. Значит, обязана доверять. – Встав, она подошла к сейфу, поковырялась в замочной скважине длинным волчьим когтем и, открыв, протянула Ипполите личное дело. – Изучайте.

Единорог повертела папку в руках, замерла ненадолго и вернула директору.

– Спасибо. Пожалуй, хоть в чем-то предпочту остаться с коллегами на одной волне.

Волчица чуть улыбнулась, убрала документы обратно в сейф и достала оттуда небольшую шкатулку.

– Судя по направлению нашей дискуссии, вы не намерены немедленно подавать заявление на увольнение. Следовательно, прошу вас принять дополнительный элемент учительского облачения.

Нахмурившись, Ипполита взяла подарок и, открыв, уставилась на новую цепочку для очков. Выжидательно замолчала.

– Одно дело – запашок от простых, мирских прегрешений, другое – мощное амбре первичной магии, – пояснила Лютая. – Когда девочка пришла ко мне оформляться, я сразу попросила ее зачаровать для вас новый аксессуар, помощнее. В конце концов, наш интернат настаивает на хорошей посещаемости, и мучить вас из-за этого головной болью ни в чьи планы не входит.

Единорог поднесла шкатулку к лицу и, не веря, принюхалась:

– Лаванда?

– Девочка считает, будто ее аромат успокаивает и расслабляет, – с абсолютно каменным лицом пояснила волчица.

– Меня? Успокоить лавандой? – на всякий случай переспросила Ипполита Найтмаровна.

– Ну в основном, конечно, заглушающими запах магии чарами, – пояснила директор, пряча улыбку, – но против отдушки лично я ничего не имела.

– Ага. Потому что очень хотелось увидеть мое лицо? – покосилась на нее единорог и, вздохнув, продолжила, закрыв шкатулку: – В любом случае спасибо за заботу. И вам, и ей. – И, подумав немного, добавила: – Пандора, говорите? Ладно, возможно, однажды я наберусь смелости и открою ее личное дело хотя бы ради того, чтобы узнать, кто же это у нас такой король нейминга…

Тем временем один из авторов неповторимой любительницы ароматерапии встречал утро на кухне коллеги с чашкой одурительно-великолепно-божественного кофе. Игорян все отрицал и настаивал, мол, он просто сыпанул растворимый в кружку и залил водой, но по лицу Бляблина текли вполне себе настоящие слезы блаженства, и оба преподавателя несколько опешили от эффекта. Единогласно списав его на тяжелую и потрепавшую нервы ночь, поспавшие, в отличие от Ипполиты, мужчины решили обсудить ситуацию перед завтраком с глазу на глаз, по-богатырски. Первым подвел итог Кирилл:

– Ну, конечно, и м-да.

– Ага, – добавил профессиональную оценку Баранов.

Оба помолчали, глядя каждый в свою точку.

– Поправь, если ошибаюсь, – продолжил Бляблин, – но как минимум богатырский архив, получается, не Крионикс, а Феникс штурмовала.

– Прямым текстом сама созналась, угу.

– А потом кто-то втюхал, будто то Ворон был, а твой папка к ней на поклон прибежал и променял информацию об Искрах на Живую Воду. Ну, в принципе, логично, он же с миграционными документами работал, да? Доступ имел. Я только одного не понимаю – на хрена, а главное, зачем?

Бобыль покрутил в руках чашку, сделал мощный глоток и отставил на стол.

– Отец… скажем так, всегда был тверд в своих убеждениях, и с годами лишь промариновался в них сильнее. Любой скажет – он очень хороший богатырь, готовый ради людей на все. Повторял еще постоянно, мол, человек – это звучит гордо.

– И? – не дождавшись продолжения, напомнил о себе Кирилл, но внезапно осознал: – Стоп. Не. Не-не-не. Ты же не хочешь сказать…

– Не хочу, но придется. Если ты не человек – в его представлении ты угроза. Сказы – угроза. Люди с зачатками необычных сил – угроза. Родная дочь, влюбившаяся в медведя, – угроза. Посмевший ей помочь сын – угроза. А уж несмотря и вопреки всему рожденная внучка…

– Ах-ре-неть, – по слогам проговорил Бляблин. – Получается, твоей малой не только волки в загривок дышат, но и богатыри?

Игорь сухо кивнул.

– Ты поэтому с собой в бега ее не прихватил? Конечно, вампиры ж чуть ли не единственные, к кому наш брат не лез никогда… Оттого твой батя и вступил в сделку с Феникс? Типа, двойная выгода: Феникс ему и неугодных выжигает, и Воду за это отдает. Зачем, кстати?

– Очень не хочу знать, – мрачно отозвался Бобыль. – Мы с ним восемнадцать лет не общались и не сказать чтоб я об этом крайне сожалел.

– Пипец… Слушай, а ведь девочка моя не наврала. Ну, помнишь, я рассказывал – она ж первая сказала, мол, Крионикс не убийца.

– Ага, Добротворская-то? Неизвестная науке хрень с Пнем-младшим в опекунах? Помню, конечно. Сложно забыть: она ж, словно на пикнике, под щитом Ворона смотрела, как нас спалят с минуты на минуту, – поморщился Игорь.

– Так не зажарило же! – попытался вступиться за Пандору Кирилл.

– Угу. Вот только она явно была в курсе, какого черта происходит, в отличие от нас, – развил мысль Баранов. – Плюс, мне, конечно, могло почудиться, но кажется, будто бы наша дорогая библиотекарь не с бухты-барахты вообще полезла Феникс расспрашивать.

– Ты на что намекаешь? – нахмурился Бляблин.

– А ты сам вспомни. Судя по тому, как слушала, все это Ирина уже знала. Еще и взгляд такой бросила перед началом расспросов… Полагаю, шоу устроили персонально для тебя.

– На хрена? – не сдавался Кирилл.

– А главное, зачем? – хмыкнул Игорь. – Откуда ж я знаю? Такое ощущение, будто ты за эти двадцать лет поназаводил друзей, и все они выстроились в рядочек, чтобы отплатить. И Добротворская, и библиотекарь наша – обе на пустом месте полезли