Старые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

раз Энцо слышал эти слова! Они в зубах навязли, в челюсти застряли… от них на языке ядовитый привкус был! Отец только их и знал!

Дану не подобает!

Самому запрячь-распрячь лошадь? Дану не подобает!

Почистить? Дану не подобает!

Подобрать себе одежду, а то и щеткой отряхнуть – что тут такого? Дану не подобает!

Поиграть в мяч или расшибалочку с другими мальчишками, удрать на рыбалку, просто побегать и поорать всласть? Дану не подобает!

И так продолжалось почти всю жизнь Энцо.

А потом папа умер.

Стыдно сказать, но Энцо ничего такого серьезного не почувствовал. Это его отец, Энцо его любил, но как-то так… колбасу он тоже любил. Свиную, подкопченную. И погулять вечером, и влезть куда-нибудь повыше, посидеть…

Тоже любил.

И что?

Про любовь говорят очень часто и словом этим обозначают много чего. Энцо любил отца. Но когда его не стало – не расстроился. Ему было плохо, когда отец уходил, и Энцо не знал, как бы он выдержал, если бы не Мия. Но сестра помогла, и он тоже справился.

Мию он любил гораздо сильнее. Даже не так. Не любил.

Энцо вообще мерил все происходящее не силой любви, а другими категориями.

Когда не стало отца, ему было больно, но он справился. Когда не стало матери, ему было очень-очень больно, но он опять справился.

А если не станет Мии?

Энцо подумал, что справится. Наверное. Но…

Уход близких – это как кусочки твоего мира. Ты стоишь на краю обрыва, а из-под твоих ног вылетают кусочки, катятся вниз… когда-нибудь и ты шагнешь в эту бездну.

Когда-нибудь…

Раньше или позже – от чего это зависит? Во многом еще и от того, какого размера кусок отколется от скалы. Если слишком большой, то и ты не удержишься.

Мия была…

Энцо понимал, что именно сделала для них сестра. Она фактически взвалила семью на свои плечи, она заменила всем мать, она ухаживала за матерью и теткой во время чумы, а он прятался с младшими и молился. Но вел себя как мужчина. По мере сил помогал Марии, успокаивал и Джулию, и Серену, развлекал, смешил, играл с ними. Мария была довольна.

И понимал: если все умрут, кормить сестер придется ему.

Вот где он оценил науку ньора Фредо! Вот где понял!

Какая разница, кто тебя учит – ньор или дан? И чему учат? Пристало это дану или нет, благородное это дело или нет? Это ремесло у тебя в руках, которое не даст пропасть с голоду и тебе, и твоим близким!

И куда только спесь делась?

До болезни Энцо еще мог пофыркать. Мальчик на побегушках, он же дан, его нельзя гонять, и вообще… конечно, не фыркал. Потому как получал от Мии за такое по шее.

Благородный ты или нет, а сестра-то на год старше. И крепче.

И от дяди мог получить…

Так что Энцо слушался, но через силу. А вот во время чумы он и понял. И после ее ухода принялся и работать, и учиться в полную силу. В лавке на мальчишку нарадоваться не могли! Как подменили парня!

Первым несется помогать, с клиентами уважителен, товар изучает, расспрашивает, учится… приказчики, конечно, ему отвечали. Обычно мальчиков на побегушках и гоняют, и не особо-то уважают, но Энцо же племянник хозяина! Его поставили, чтобы он с самого начала купеческую науку постигал. Вот его сильно и не шпыняли, и не нагружали.

А когда он сам захотел да желание изъявил…

Тут-то поручения и посыпались как из рога изобилия. Тут-то мальчишка и начал домой приходить едва дыша. Но не жаловался. А там и втянулся, и начал соображать, подмечать…

Торговля – неплохая школа жизни.

Узнаешь, как обманывают? Значит, тебя больше не обманут.

Узнаешь, как делают деньги? Значит, и сам их сделать сможешь! Не нарушая закон… почти. А уж по ярмаркам поездить…

Это Энцо с огромным удовольствием!

Мир повидать, себя показать…

Дан Джакомо ему честно предоставил выбор. Позвал его в кабинет, где были и Фредо Лаццо, и Паскуале. Энцо тот разговор хорошо помнил.

* * *

– Энцо, Паскуале собирается поездить по предзимним ярмаркам. И предлагает взять тебя с собой.

– Правда?! Можно?!

Энцо аж на месте подскочил. Надвигалось Приключение! И какой мальчишка от него откажется?! Нереально! Да пусть ему на месте голову оторвут!

Он хочет поехать!

Взрослые переглянулись с понимающими улыбками.

– Это до зимы, – строго предупредил Джакомо. – То есть почти на три месяца. И поверь, слуг у тебя не будет. Наоборот. Каждому придется ухаживать и за собой, и помогать другим. И за лошадьми смотреть, и воду таскать, и на костре готовить… я всех ситуаций даже представить не могу. Но первое же слово возражения – и ты отправишься обратно. Обуза никому не нужна. Ты понял?

Энцо кивнул.

– Я постараюсь не стать обузой. Я понимаю, что будет тяжело, но я хочу попробовать.

Мужчины переглянулись.

– Что ж. Тогда стоит попробовать. Паскуале поможет тебе собраться правильно, – подвел итог Фредо. – Джакомо, ты точно не против?

– Мальчику надо узнавать жизнь и с изнанки, – пожал плечами самый замечательный дядя в мире. – Когда еще и учиться? Я вам пару человек в охрану дам, пусть в дороге его поучат оружием владеть.

– Пусть, – согласился Паскуале. – Если будет время хоть ноги таскать.

– Ну первые-то дней десять точно не будет. А потом или втянется, и тогда ребята его учить будут, или рассопливится, и тогда будет кому его до дома отвезти.

– Я не подведу, дядя! – поклялся Энцо. – Дяди…

Мужчины переглянулись – и рассмеялись.

– Не дуйся, – поспешил объяснить Паскуале. – Мия так и сказала, что ты рад будешь.

– Мия… знает?

– Как же ей не знать? Она сестра, она волноваться будет.

– Ой…

А вот об этом Лоренцо и не подумал. И волноваться будет, и переживать, и вообще нервничать. Кто бы спорил.

– Мия сама это предложила. Она сказала, что тебе полезно поучиться. Так что иди поболтай с сестрами, а завтра с утра приедет Паскуале. У вас впереди много работы.

Работы!

От одного этого слова дан Пьетро упал бы в глубокий и продолжительный обморок.

Дан – и работа?! Не положено!!!

Но Энцо было на это плевать.

Кто там что там куда положил…

Его ждало приключение! И он собирался взять от жизни все интересное!

* * *

Первые несколько дней действительно были ужасными. Каждому путешественнику полагались лошадь и вьючной мул. И скотину надо было обихаживать. Не можешь? Тогда это сделают за тебя, а ты тем временем или дров для костра наберешь (и получишь по шее за то, что принес сырые), или за водой сходишь, или стоянку обустраивать будешь…

Палатки никто с собой не возил, благородных тут не было, ночевали в фургонах, наподобие ромских. Натягивали тент и спали под ним. Но холодно же!

Не на земле, конечно, а то бы вовсе околели, но в каждом фургоне есть жаровня. Только вот за ней следить надо. Дежурство.

Уснешь – такую оплеуху схлопочешь, что до конца