Сквозь огонь - Александр Владимирович Мазин

том, что Олег, скорее всего, влез в нее сознательно, Сергей не стал. Тем более что и сам не был в этом уверен.

А еще Сергей не хвастался и не преувеличивал, как сделал бы, скажем, на застолье у будущего тестя. Только правду. Ну почти.

Трюк, который они проделали, чтобы выманить морпехов с кораблей, булхаци понравился. Он даже проворчал что-то позитивное. А когда Сергей сообщил, что они еще некоторое время ждали, когда на берег сойдут и капитаны с экипажами, булхаци отметил:

– Ты знаешь роман, бек.

Когда же повествование дошло до передачи одного из хеландиев освобожденным невольникам, булхаци удивился:

– Ты же мог посадить их на скамьи, и тогда тебе хватило бы людей на все три корабля!

– Можно считать, что я пожертвовал этот корабль Богу, – сказал Сергей. – А еще надеялся, что они отвлекут ромеев. Но это не главная причина, благочестивый. Я не доверяю рабам, вот главное. И предпочитаю, чтобы в минуту нужды рядом были те, кому я верю.

– Но разве не раб привел твои корабли к нашему берегу? – спросил булхаци.

Однако! Выходит, он тоже собрал информацию, раз осведомлен о венецианцах.

– Дон Джованни Ансельмо – не раб, – возразил Сергей. – Бывает, Бог испытывает человека, насылая на него беды. Тебе это ведомо, благочестивый. (Булхаци кивнул.) Но дон Джованни не сломался и не отрекся, и Бог вернул ему свою милость.

– Он послал ему тебя, – согласился булхаци.

– Да. Или мне – его. Без его мастерства мы вряд ли смогли бы пересечь море. Кто знает замыслы Всевышнего? Нам должно лишь принимать уготованное.

Булхаци поставил кубок, посмотрел с еще большим интересом.

– О каком Боге ты говоришь? – спросил он.

– Здесь, – Сергей раскинул руки, – и там, – он показал наверх, – Бог лишь один. Это очевидность. Путей же к нему много. Столько же, сколько и людей на земле. Я так думаю… И я так чувствую, – добавил он осторожно.

– Странные слова в устах многобожца, – нахмурился булхаци.

Сергей пожал плечами.

– Ты счастливец, благочестивый. Ты – благословен Богом, – сказал он. – Ты узрел свой путь. А мне остается лишь верить, что и мне откроется мой.

– Богословы в итильской синагоге стали бы с тобой спорить, – булхаци улыбнулся. Сергей угадал это по глазам, потому что рот его терялся в косматой бороде. – Впрочем, они всегда спорят.

– Ты не таков, благочестивый. Тебе нет нужды доказывать свою правоту другим. Ты действуешь, потому что ты чувствуешь, чего хочет Бог.

Грубая лесть работает всегда. Даже если собеседник знает, что это лесть. Даже если он знает, что ты знаешь, что он знает. Легко верить в то, что хочешь услышать.

– Да, так бывает, – согласился булхаци. – Не всегда.

– Мы не совершенны, – Сергей самонадеянно поставил себя и Песаха в один ряд. – И сегодня я этому рад. Будь иначе, и я не удостоился бы чести говорить с тобой.

Булхаци молчал.

Сергей тоже. Он чувствовал, что балансирует на грани.

– Ты говорил, один из хеландиев нес огненные машины? – спросил булхаци после долгой-долгой паузы. Слово «машины» он тоже сказал по-ромейски.

– Да, благочестивый.

– Где они? Они целы?

– Да, благочестивый. Они в трюме одного из кораблей. – Сергей не стал добавлять «моих». Пока булхаци не принял решение, лучше его не дразнить. – К сожалению, я сумел взять только машины. Тот, кто умел с ними управляться, убил себя.

– Они всегда так делают, – сказал булхаци. – Я не удивлен. Ты отдашь мне эти машины. Остальное – твое. Но если ты захочешь продать хеландии и товары за справедливую цену, это будет правильно.

Песах улыбнулся. Очень по-доброму. Сергей отнес это на свой счет. Но прав был только отчасти. Просто булхаци сообразил, где он возьмет деньги на покупку ромейских кораблей. Вот это будет великолепный ход! Булхаци превосходно играл в шахматы. Но играть людьми было интереснее. Хотя бы потому, что в шахматах невозможно пожертвовать фигурой противника, чтобы добиться собственного преимущества.

– Ты добр и справедлив, мой господин! – Сергей встал и поклонился.

– Так и есть, – согласился булхаци. – Жаль, что ты не правоверный, бек. Такой слуга был бы мне полезен. И я сумел бы тебя возвысить.

«Ага, в слуги, уже бегу», – подумал Сергей. Но вслух произнес дипломатично:

– Буду счастлив быть тебе полезен и таким, каков я есть.

– Мы с тобой еще поговорим, – пообещал булхаци и небрежно махнул рукой. Аудиенция закончена.

Вина так и не предложил.

Вина не предложил, зато предложил очень хорошую цену за хеландии. И вряд ли только из личной симпатии. Сергей склонен был предположить, что булхаци очень нужны были корабли. Особенно такие, на которых можно перевозить лошадей.

Остальные крупногабаритные товары тоже удалось распродать без труда. Особенно выгодно ушло зерно. Новый урожай еще не поспел, а старых запасов в городе было немного. Прошлогодняя осада растрясла городские амбары, и цены на хлеб радовали. Хлеботорговцев.

Кое-что прикупили и русы. В основном оружие. И на продажу, и для личного употребления. После того как поделили средства от продажи хеландий. Одной «корабельной» доли как раз и хватало на приобретение качественной кольчужки восточной «сборки». Здесь они стоили втрое дешевле, чем в Новгороде.

Дешевле были и украшения. Драгоценные поделки с эмалью шли чуть ли не по той же цене, что и у булгарских мастеров-изготовителей. Спасибо булхаци. Добычу, взятую в карательном походе, прогуливали здесь же, в Самкерце.

А вот девки, к искреннему возмущению Машега, стоили непомерно дорого.

– Не жадничай, – сказал другу Сергей. – Что для тебя три дирхема? Мелочь.

– Я бережливый! – заявил Машег.

Что не помешало ему арендовать на сутки целый «веселый» дом и пригласить друзей, в число которых помимо Сергея вошли Дерруд, его родич Трюм, Гест с Траином и Клепом и, к некоторому удивлению Сергея, Труворов сотник Шигобер.

А самого Трувора пригласил повеселиться уже Сергей.

Стемидыч, переставший пыжиться и тщиться поставить Сергея в подчиненное положение, оказался отличным парнем. Веселым, жизнерадостным, далеко не глупым. И чувства благодарности не лишенным. Особенно после того, как Сергей помог ему приобрести почти новую двадцативесельную боевую лодью у затрофеивших ее в недавнем походе хузар.

Трувор, безмерно счастливый оттого, что вернется домой не «приживалой» на Ведмундовой лодье, а на собственном корабле, со своей командой и немалой добычей, проникся к Сергею еще большей симпатией, именовал братом и всячески подчеркивал свое уважение. Знал княжич, кому обязан не только жизнью, но и славой.

Славы, впрочем, хватило на всех. Об их героическом походе еще долго будут рассказывать его участники.

Были, впрочем, и не очень приятные события.

Например, Джованни Ансельмо и его люди остаться в команде