Ведьма - Симона Вилар

У Малфриды скулы свело от люти. Встала резко, так, что рыжие волосы взвились вокруг головы, как пламя. Ведьма была в гневе. Она начинала понимать, что люди идут именно к ее убежищу, что их ведет этот опасный посадник Свенельд, которого ей надо погубить во что бы то ни стало!

А Свенельд и сам не знал, каким чутьем отыскивает островок, на котором когда-то останавливался с древлянской девушкой Малфуткой… Малфридой, исчезнувшей невесть куда. Зато он знал, что именно на этом островке находится коварная ведьма, поднявшая против них нежить болота. И им надо сгубить ее, ибо тогда исчезнет могучее чародейство, они победят и никто уже не посмеет противостоять им на древлянской земле.

В какой-то момент Свенельдудаже показалось, что он различает впереди высокие силуэты сосен на островке, даже разглядел отдаленный огонь костра под ними. Варяг ощутил торжество. Сколько же они смогли, сколько прошли в лютой сече, и теперь остается только пробраться к проклятой чародейке! — Вперед! — вскричал Свенельд, отбрасывая от лица мокрые от пота пряди, и захватил на ходу в ладонь пригоршню земли, чтобы не так скользила в руке слизкая от зеленой крови рукоять меча. — Вперед, други, пробьемся к тем соснам! Там находится ведьма, которую надо уничтожить, ибо именно она, проклятая, насылает на нас нежить даже при свете дня.

Рванувшись в указанном направлении, он разрубил тремя ударами вставшего на его пути изможденного голого упыря, отсек тянущуюся корявую лапу топляка, резко свалил лезущую из-под коряги кикимору. Нет, теперь его ничто не остановит!

Малфрида видела, что, несмотря на долгую изнурительную битву, ее враги приближаются. Она их не боялась, она дрожала от ненависти к этим людям, была возмущена их силой и упорством, их дерзкой смелостью. Теперь ей было понятно, отчего люди древлянского племени избегают выходить с ними на бой.

Эти русы неуязвимы. Но так ли уж неуязвимы? Нет, она еще покажет, что не зря на нее надеялись воспитавшие ее волхвы!

Она стояла, крепко зажмурившись, чувствуя, как с каждой секундой ее душа свирепеет, как отдает в позвоночнике боль от рывком вызванной внутренней силы.

Ведьма открыла горящие желтым светом глаза, протянула руки ладонями к низкому небу.

— Стрибог могучий, податель ветров, услышь меня! Ибо я взываю к тебе, я, кого сами боги наделили силой чародейства. Пошли же сюда своего внука Сивера мне в помощь, пусть он покажет, на что способен, пусть принесет метель, ураган, снегопад! Пусть приведет своих братьев Буревоя, Смерча и Вихря[85], чтобы они могли порезвиться над Нечистым Болотом!

Она схватила черпак и несколько раз брызнула варевом в сторону серого зимнего неба. Потом пошла вокруг ярко вспыхнувшего костра, страшным голосом произнося слова заклинания. И не успела она совершить третий круг, как небо над головой потемнело от налетевших туч, повеяло холодным ветром, заметавшим языки пламени по земле, взметнувшим рыжие волосы ведьмы. А следом за ветром с неба ринулся, понесся подобно лавине, снег. Мгновение — и все стало мутным от снежных завихрений, все потемнело от туч, заколебалось под силой ветра. Ведьма же зашлась торжествующим и недобрым смехом.

Над открытым пространством Нечистого Болота начался неистовый ураган, однако возникавших из болот уродливых существ он не беспокоил, и они, пошатываясь, шагали на людей, как ни в чем не бывало, чего нельзя было сказать о самих дружинниках. Теперь они едва видели в снежной круговерти, ветер сбивал их с ног, сек по лицу ледяной крупой, засыпая глаза, не давая ни глядеть, ни дышать. Дружинники кашляли, смахивая с лица снег, за его пеленой еле успевали справляться с нежитью, сваливались в заводи с ледяной водой, где на них тут же жадно накидывались мерзкие твари, начинали жрать еще живых, и отовсюду сквозь свист ветра и завывание вьюги раздавались мучительные вопли тех, кто не смог обороняться.

И вот люди уже стали кричать, что надо отступить, что им нет спасения. Свенельд же настаивал, убеждая, что они почти у цели, что возвращаться им все равно некуда.

— Коста! — позвал он сквозь завывание вьюги, стремясь докричаться до понятливого волхва. — Коста, есть ли какая ворожба, чтобы прогнать это?

Не дожидаясь ответа, он начинал биться с возникшим прямо из-под земли топляком. Видел, как очередное чудище навалилось со спины на воеводу Дубуна, обхватило огромными лапами и вмиг оторвало голову только струя крови взлетела. Свенельд даже не успел броситься на помощь. Эх, Дубун! Каким бы ни был старый соратник, но душу варяга обожгло болью. Однако предаваться тоске не было времени. Ветер валил с ног, снег ослеплял, а надо было еще сражаться. И дойти.

Свенельд стал скликать своих, стремясь созвать тех, кто рядом. Косту, Торбьорна, Стоюна. Они должны сойтись в отряд и прорваться к проклятой ведьме. Иначе им не уйти… Иначе все его воинство — разбегающееся, сражающееся, потерявшееся в пурге и отступающее — было обречено на гибель.

Свенельд и оказавшиеся рядом дружинники сбились в небольшой отряд, ощетинились оружием и упорно двинулись туда, где, несмотря на метель и порывы ветра, можно было разглядеть отблеск костра. Свет его приближался, но теперь каждый шаг давался с трудом. Вокруг островка, оберегая свою повелительницу, столпилась нежить. Рубиться приходилось почти вслепую, но бились с остервенением. Поэтому, когда чудища неожиданно отступили и воины получили передышку, в первый момент они даже не поверили в это. Стояли, тяжело дыша, нагнувшись под порывами ветра, вытирали мокрые лбы.

— Что теперь, Свенельд? — спросил Торбьорн, заслоняясь рукой от вьюги. Ему приходилось кричать, чтобы посадник услышал его за воем ветра.

— Вперед! — так же криком ответил варяг. Однако сам не двинулся с места. Он видел волнующуюся от ряби заводь перед собой, однако заметил и другое. Поверхность заводи как-то странно колебалась, вспениваясь пузырями. И в какой-то миг, когда невдалеке выгнулось и вновь ушло под воду длинное чешуйчатое тело, Свенельд понял, с кем теперь предстоит вступить в противоборство. В глубине души он давно ожидал этого. После всего воинства Нечистого Болота им предстояло схватиться с самим его хозяином — со змеем Смоком.

Малфрида у костра бросила в котел новые пучки сухих трав, нараспев произнесла слова заклинания. Она теперь вызывала Смока — змея, охотящегося только ночью, однако сейчас давно вибрировавшего под трясинами, ожидая своего часа. От силы повеления воздух вокруг Малфриды заколебался еще сильнее, почти загудел, поэтому она не сразу и уловила какой-то нарастающий посторонний звук. Это был свист — тонкий, нараставший, надоедливо однотонный, как гудение комара.