Фактор Ясеня (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Плевать! — Мисель была куда оптимистичней. — Что-то, да успеем перед этим вывезти. Скорее они закроют возможность вывоза из Конфедерации того, что нужно Республике.

— Постойте! — до меня наконец дошло. — Вы собираетесь на вырученные от продажи товаров деньги приобретать редкозёмы⁈. То есть получить ровно то, что я отнимал в Литании силой, но мирными средствами?

— Условно мирными, — пожала плечами Мисель. — Обмен неравноценный. Вряд ли наше вино, стройматериалы и ткани помогут им в войне… А нам приобретённое — вполне.

— То есть я правильно тебя понимаю, что конечная цель всей этой финансовой операции — всё равно Экспансия?

— Разумеется. И рада, что ты предложил такую интересную возможность послужить Республике. Я, признаться, хотя и неплохо торгуюсь, но подобная мысль мне даже в голову не пришла… Пока ты не сказал про вино.

— Всё же ты отлично нас вдохновляешь, Кошак, — Сайна смотрела пристально, не мигая. — Такого интересного мальчика отправлять в поместье — глупость несусветная.

— И ты только сейчас это осознала, сестра? — иронично вздёрнула бровь Миса.

— Осознала — давно. Прочувствовала — только что, — лаконичный ответ снежки всем пришёлся по вкусу. Кошки одобрительно закивали.

К нашему первому выходу в свет сёстры подготовились основательно. Ведь выход предполагался именно что в свет. Туда, куда выходили далёкие предки республиканок, когда у них была своя монархия. Уверен, хотя информация о прошлом метиллий и сохранилась лишь на пять тысяч лет с небольшим, этим годам предшествовало что-то ещё. Как минимум, тысячелетие космических войн с чужими, а до того — объединение их стержневой планеты под спудом родовой аристократии. Без монархии там вряд ли обошлось… На каком-то этапе — уж точно… Ведь из родоплеменных отношений выход происходит именно через неё. Как было у снежек и ариал — космос знает. Слишком давно это произошло и достоверных свидетельств сохранилось крайне мало. По тому, что я читал, Синергия в какой-то период времени раздиралась межгосударственными противоречиями, и тогда вроде бы даже встречались упоминания о монархиях. Отрывочные и неточные — но многие ученые считали их вполне реальными. Ариал — там совсем тёмный лес. Кто-то очень хорошо поработал с прошлой историей, возведя местные правящие рода в ранг прямых продолжателей родоплеменных традиций. То есть из племён — сразу к космической экспансии, ещё и на основе своего собственного социального строя, близкого торговой республике. Так что как минимум одна ветвь из трёх вполне могла иметь собственный высший свет… Может оттого рыжие и вырядились в пух и прах?

Да-да, мои снежки нацепили роскошные платья с огромным количеством всевозможных кружев. Благо, обошлись без широких юбок. Все их одеяния казались невесомыми, воздушными, в недвижимом состоянии льнули к стройным ножкам, а сквозь кружева нет-нет, да проглядывала бархатистая кожа… Кутаться кошки не любили, это факт. Зелёные, с изумрудным отливом платья удивительно шли к ведьмовским глазам прелестниц, к роскоши их пламенеющих золотом волос. И только Лита смотрела на сестёр огромными недоумёнными глазами, то и дело недоверчиво хмыкая — мол, это точно валькирии?.. Старшие сёстры, в свою очередь, поглядывали на младшенькую свысока. Они-то уже знали об особенностях полевой маскировки в период светской охоты… Что платье способно сразить внешника наповал, а сексуальные кружева ещё и позволят потоптаться по трупу… Недавней воспитаннице все эти откровения лишь предстояло осознать. В случае упёртой снежки, только-только дорвавшейся до вожделенной формы Экспансии, это точно случится не скоро. Но брючный костюм согласилась одеть и она.

Всю дорогу, пока летели, я продолжал вводный инструктаж. Вроде бы что такого в официальном визите? Наверняка ни одну кошку им не удивишь. Вот только все их визиты имели место в Республике, в совершенно иной менталитетной среде. Так, Мисель долго не могла взять в толк, почему нельзя понравившегося мальчика зажать где-нибудь в углу и хорошенько… кхм… отлюбить. И это при том, что многие правила поведения кошки усвоили ещё по прошлому нашему совместному визиту в Литанию! Например, что нет нужды ставить мальчика на колени, чтобы проверить, насколько ему нравится девочка. И таких ситуаций была масса! Нам пришлось на яхте разбирать их едва ли не в ручном режиме, отрабатывая адекватную внешникам реакцию. Почти репетиция спектакля получилась. Валькириям понравилось. Хотя на многих сценках они иронично вздёргивали брови и демонстрировали, как оно выглядело бы в Республике. Получилось эдакое взаимное обучение хорошим манерам.

И вот теперь я нервничал, не зная, насколько хорошо кошки усвоили материал. Одно дело — игровая форма. Другое — реальность. Годами вбитые стереотипы запросто могут проявиться там, где не надо, и похоронить всю нашу скрупулёзно взлелеянную операцию. Ну не разведчицы они, вот в чём соль! Но девчонки умные и игривые — на то вся надежда. Опять же, ко мне привычные…

— Миса, только смотри, не сделай так, как на отработке!

— А как на отработке?.. — похлопала длинными ресницами метиллия.

— Когда после предложения выйти подышать свежим воздухом ты меня зажала за ближайшим углом и хорошенько отодрала.

— Хочешь сказать, тебе не понравилось?.. — глаза Бестии смеялись.

— Мисель! Ну не ёрничай хоть ты! Я курицей-наседкой себя ощущаю, от которой упорно разбегаются цыплята!

Сёстры зафыркали, а вот гонщица вдруг сделалась серьёзной. Быстро встала со своего места — в кресле на противоположной стороне салона. Оправила серебристую гладь невесомого платья, искрящегося в искусственном свете всеми цветами радуги. Прошлась мне навстречу походкой от бедра, гибко стелясь по полу. Стройная ножка то и дело мелькала в глубоком вырезе платья. Подойдя же на дистанцию «гарантированного поражения», эта чертовка плавно и неторопливо водрузила на сиденье сначала одну ногу — согнутой в колене, чётко по моему бедру. Затем, после секундной паузы, с другой от меня стороны опустилась вторая коленка. Кошка поёрзала, плотнее сдавливая мои ноги своими.

— Наседкой, говоришь?.. — протянула она, заглядывая в глаза. Я чётко ощутил, как низом живота метиллия придавила мою встопорщившуюся плоть. — И что же ты высиживаешь такое ценное?..

Фырки сестёр перешли в откровенный смех. Мисель сегодня жгла. Только мне одному было не до смеха. Обняв кошку за талию и пальцами ощутив напрягшийся мышечный каркас девичьего торса, я испытывал дичайшую смесь из желания и эстетического восхищения. С некоторых пор Бестия научилась красиво себя подать, и пользовалась этим своим новым навыком очень и очень часто. Вот как сейчас. Мне же оставалось лишь любоваться и выступать в роли беспомощной мышки, заглядывающей в глаза змее.

— Впрочем, можешь не отвечать. Я животом чувствую — что. Да и яйца там тоже где-то есть, хотя я их и не ощущаю…

Опять валькирьи фырки. Сёстрам определённо нравилась игра подруги. И в другой ситуации я бы ей с удовольствием подыграл. Сейчас же дарованное сестрой возбуждение казалось не совсем уместно. А эта бестия, вместо того, чтобы признать сей очевидный в общем-то факт, только усугубила. Блеснув напоследок сталью своих глаз, она впилась мне в губы жадным, острым поцелуем. Гибкий язычок заскользил между зубиков, выискивая уже мой язык и вдавливая его ко мне в рот. В тот же миг невесомым ветерком пришло касание импланта — лёгкое, почти незаметное, но в такой острый момент ощутимое едва ли не сильней, чем глубокое вторжение.

Я не сдержался, застонал сквозь поцелуй. Кошка же только усилила нажим. Казалось, её язык напрягся тугой струной и принялся шебуршить у меня во рту с удесятерённой силой. Касание импланта сделалось мягким, обволакивающим. Кожа даже сквозь рубашку ощутила касание упругих бугорков женских грудок. А острота набухших сосков будто бы дошла со самого сердца, пронзив его уколом нежности. Новый мой стон стал ответом на девичью игру на грани фола. В другой ситуации мы бы уже трахались, сейчас же… Я позволил себе лишь перенести ладонь с талии на аккуратную попку подруги. Сдавил упругую ягодицу, вызвав стон теперь уже у неё.