Фактор Ясеня (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Скажи лучше, львица ты моя ненаглядная, почему до сих пор не замужем? Только не рассказывай, будто Королева и не пыталась тебя выдать. Ни за что не поверю.

— Пыталась. И у неё даже один раз получилось.

— И кто он, этот… несчастный?

— Один дикий кот, любящий… метить территорию… и делать своим кошкам приятное…

— Хочешь сказать, что…

— А ты как хотел? Это всё моя мама придумала. Она же мне и твою статую показала.

— Статую?.. — я окончательно растерялся, уже не зная, что и думать. Принцесса оказалась не так проста, как казалось ещё несколько минут назад.

— На Лиите, кажется… Но ты не переживай. Она мне не только твою статую показывала. Были и другие… кандидаты. Никому из них я не дала и полшанса.

— Я уже и не знаю, радоваться мне или начинать печалиться…

— Леон! Радоваться, конечно! — Ярка резко ко мне повернулась и пристально посмотрела в глаза. — А прайд там, или гарем, на Ясени у тебя всегда будет только одна жена. И это буду я. Так и знай!

— Это всё видимость, девочка, — заметил, поглаживая её волосы. Почувствовав мой настрой, принцесса тоже сделалась серьёзной. — Поверхностная шелуха. Главное не как это выглядит со стороны, а как это изнутри. Для нас главное — не для них.

— Всё я понимаю, Леон. Ты был со мною честен. Рассказал, как это у вас бывает. Рассказал, какие вы. Кошки тоже о многом мне поведали. Я не собираюсь сидеть, как собака на сене. Я знаю, что у вас секс — это продолжение общения, поэтому не вижу смысла дёргаться из-за этого. Хотя то, что это и вопрос чужой физиологии, для меня до сих пор дико… Понимать, что тебе мало меня одной, мало чисто физически — это какой-то сюр, овеществлённый абсурд. И всё же одно дело ты как личность, и другое — как любовник. Не хочу плодить сложностей. Пусть всё будет честно.

— Значит, всё уже для себя решила…

— Да. Но у меня будет условие.

— Не пугай меня, Яра.

— И в мыслях не было, — фыркнула та, лаская пальчиками мою ладонь, в то время как вторая её рука покоилась на колене, словно на подлокотнике удобного кресла. — Валькирии рассказали, что в Республике они определяют, с кем тебе спать. Так вот. В Конфедерации это будет моя прерогатива.

Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Я буквально опешил от подобного заявления ясеньской принцессы.

— Зачем тебе это?

— Для тебя смена подруг привычна и естественна, она не отразится на отношениях с близкими. Но я хочу полного твоего доверия. Как ты доверяешь кошкам. Если уж влезла в вашу семью и в эти ваши республиканские закидоны, то хочу, чтобы всё было унифицировано. Привычно. Пусть для тебя привычно, но разве не в этом заключается истинная любовь — в готовности принять таким, какой ты есть?..

— А ты даже мудрей, чем я думал, девочка. Мне с тобой удивительно повезло.

— Это взаимно, Леон, — промурчала довольная Ярослава.

— Только ты забыла про Псион.

— Псион?

— Что-то мне подсказывает, Яра, там мы столкнёмся с той же проблемой.

— Давай решать проблемы по мере их появления. Я пока не готова отвечать на твой вопрос, — несколько напряглась подруга, и её можно было понять. — Скажу одно. Если это понадобится по службе, я не буду сильно против.

— Для Экспансии, девочка, в Республике это так называется.

— Пусть так, — упрямо тряхнула головой принцесса. Она только-только решила одну головоломку, как я подкинул ей следующую. По-хорошему, не стоило так её перегружать каверзными вопросами. Девочка и так перешагнула через себя, а тут снова здрасьте…

— И знаешь ещё что, Яра?.. Не стоит наговаривать на льва, — я продолжал гладить волосы принцессы, однако сам сейчас был далеко. Невидящим взглядом смотрел на камин, и только отражающиеся в глазах всполохи пламени вдыхали в отрешённый взгляд толику жизни. — Когда львицы не могут победить свою дичь, ею занимается лев. Рвёт её. А львицы загоняют. Именно это называется Экспансией… моей Экспансией, девочка.

Сноски:

(7) Интересный пример на этот счёт даёт борьба с революционными настроениями в России. В истории был такой эпизод, получивший название «Диктатура сердца», связанный с именем М. Т. Лорис-Меликова. Императором Александром II ему было поручено провести своего рода ревизию работы силовых ведомств, улучшить следственную работу по политическим преступлениям и предложить новые приёмы борьбы. В советской историографии деятельность Лорис-Меликова поносили на чём свет стоит. Связывали его имя с репрессиями против революционеров. Но мало кто знает, что в то время силовики были озабочены не только тем, как бы побольше поймать революционеров и как бы их посильней репрессировать. На повестке дня специально созданной под Лорис-Меликова Верховной Распорядительной Комиссии стоял вопрос… скорейшего освобождения из-под стражи студентов, «арестованных по неопределённым подозрениям», то есть лишь подозреваемых в порочащих связях. Самодержавное (!) царское правительство заботилось о том, чтобы не вызывать в студентах излишнего озлобления произволом властей. Даже самодержавный монарх не собирался рубить с плеча в деле — внимание! — борьбы с революцией и политическим терроризмом. И это после недавних покушений на царскую семью! (Журнал заседаний Верховной Распорядительной Комиссии, запись от 04.03.1880 г.//ГАРФ. Ф.569. Оп.1. Д. 37. лл.1–3).