Сезон охоты на блондинок - Карен Робардс

– О боже…

Кари со стоном приподнялся, оперся на изголовье кровати и взял протянутый Джо стакан. Но его рука дро­жала так, что Джо пришлось придержать стакан и подне­сти его ко рту отца. Кари небольшими жадными глотка­ми проглотил содержимое, поперхнулся, закашлялся и откинулся на изголовье, пытаясь отдышаться. Тем вре­менем Джо поставил стакан на тумбочку.

– Под душ, – жестко сказал он, схватил отца за руку и потащил его с кровати.

– Слушай, мне так плохо. Джо, уйди, а?

Джо закинул руку шатавшегося отца себе на шею и силой повел его в ванную комнату. Там он помог Кари залезть в ванну. Отец стащил с себя трусы и бросил их на пол, продолжая честить сына на все корки и умоляя о пощаде. Ничуть не тронутый, Джо вынул из держателя ручной душ, включил холодную воду на полную мощ­ность и направил струю на отцовскую макушку.

Когда экзекуция закончилась, Кари дрожал, плевал­ся и обеими руками тер лицо. Потом он злобно уставил­ся на Джо.

– Ты жестокий сукин сын!

«Сукин сын» сунул ему полотенце. Кари начал выти­раться.

– Ну что, полегчало? – сурово спросил Джо.

– Сколько времени, черт побери? – прорычал Кари.

– Полдень, – не моргнув глазом, соврал Джо. – Смо­жешь встать самостоятельно?

– Да, черт возьми, смогу. – Одной рукой Кари взял­ся за край ванны, а другой за вделанную в стену ручку и подтянулся. Джо схватил его за руку и помог, стараясь дер­жаться подальше, чтобы не вымокнуть самому.

– Ладно, ладно, – с досадой сказал Кари, выйдя из ванной. – Ступай на кухню. Я сейчас приду.

– Если ты залезешь в кровать, я снова потащу тебя под душ, – предупредил Джо.

Кари махнул ему рукой, и Джо ушел. Оказавшись на кухне, он налил две чашки кофе, достал две таблетки ас­пирина и положил их рядом с отцовской чашкой на круглый столик.

Несколько минут спустя Кари, шаркая, вошел на кух­ню, облаченный в поношенный канареечно-желтый мах­ровый халат, который Джо помнил с детства. Это зрелище невольно заставило его улыбнуться. Они с Кэрол прозва­ли такие сцены «Пробуждением птицы».

– Какого черта, малыш? Похоже, действительно кто-то умер. Еще только половина восьмого, – пробурчал Кари, покосившись на стенные часы. – Что это с тобой?

– Сядь, папа, – сказал Джо.

Кари с опаской посмотрел на сына и сел напротив. Он взял таблетки, сунул их в рот, запил кофе, поперх­нулся и закашлялся.

– Нужно добавить.

Он показал глазами на бар. Когда Джо отказался по­нять намек, Кари вздохнул, сделал еще один глоток кофе и, наконец, отважился посмотреть сыну в глаза.

– Что у тебя на уме? – В голосе отца звучала брава­да, как всегда, когда он чувствовал себя виноватым.

– Ты хорошо помнишь, что было вчера вечером? – спокойно спросил Джо.

Кари задумался.

– Ты привез меня домой и уложил в кровать.

Догадка была правильной, но ни на йоту не поколе­бала уверенности Джо в том, что отец ничего не помнит. На той стадии алкоголизма, которой достиг Кари, па­мять отказывала начисто.

– Да, папа, я привез тебя домой. Иначе Томми при­шлось бы посадить тебя в тюрьму. Ты ударил его в лицо, потому что он забрал у тебя ключи от машины. Ты так бушевал, что мне всю дорогу пришлось держать тебя. А знаешь, кто вел машину, пока ты брыкался, орал и во­нял сивухой, как винокурня? Алекс, вот кто.

– Алекс, вот как? Неплохо, неплохо. Ты мог сделать и худший выбор, сынок. – Джо надеялся, что упомина­ние об Алекс пристыдит отца, но у того засветились гла­за. – Ты уже попытал с ней счастья? Конечно, попытал. Ты у меня не дурак.

– Папа… – грозно прищурился Джо.

– Можешь не отпираться, Джои. Думаешь, я не ви­дел, как ты смотрел на нее?

– Папа, смотрел я на Алекс или не смотрел, сейчас не в этом дело. Дело в том, что ты опозорил всю нашу семью! Там были Али и Джош. Они все видели собственными глазами. Их друзья тоже. А заодно с ними и весь город.

Кари поморщился и на сей раз действительно сму­тился.

– И Дженни?

Джо посмотрел отцу в глаза. Он испытывал большой соблазн солгать, потому что Дженни была любимицей деда, но слишком унижать старика не хотелось.

– Нет, – наконец сказал он. – Только и утешения, что ее там не было.

Кари явно почувствовал некоторое облегчение.

– Ладно, сын. Ты высказал свою точку зрения. Я про­шу прощения и обещаю, что это больше не повторится. Даю тебе честное слово.

Джо горько рассмеялся:

– Папа, ты давал мне это слово в сентябре. А до того в августе. Ты давал его столько раз, что я уже сбился со счета. Старина, мне больно говорить это, но все конче­но. Отныне твое слово для меня ничего не значит.

Кари уставился на него, широко открыв глаза:

– Джо, как ты можешь говорить такое отцу?

Внезапно Джо прищурился и ответил ему мрачным взглядом.

– Папа, я сам отец и вынужден защищать своих де­тей. Я не дам тебе обречь Али, Джоша и Дженни на то же, на что ты обрек нас с Кэрол. Кроме того, ты подаешь им дурной пример. Ты заметил, что я сам не пью ни кап­ли? Но ты впадаешь в запои каждые два месяца, и они смотрят на тебя. Ты знаешь, за чем я застал Али вчера ве­чером? За курением марихуаны. Как я могу сказать де­тям: «Не делайте этого», если дед, которого они любят, пьет не просыхая? Так что выбирай: или ты обратишься за помощью и отправишься лечиться, или уйдешь из этого дома и из нашей жизни.

Отец захлопал глазами.

– Ты этого не сделаешь!

– Сделаю, папа. Клянусь тебе. Этот дом принадле­жит мне. И дети тоже.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец Кари грустно покачал головой:

– Если собственный сын может грозить мне таким…

– Могу, отец. Прошло то время, когда я жалел тебя. И теперь готов сделать то, что должен. Ну, что ты выби­раешь? Лечиться или оказаться на улице?

Кари нахмурился, обвел глазами кухню и снова по­смотрел на Джо.

– Пожалуй, где-нибудь весной я мог бы отправиться на лечение.

Джо покачал головой:

– Нет, папа. В ближайший понедельник. Я думал об этом с сентября. От меня требуется только одно: позвонить твоему врачу. Вот и все.

– Джо, ты мой сын. Я люблю тебя больше всех на све­те, и ты знаешь это. Но сердце у тебя каменное, и так было всегда. Что бы сказала покойная мать, если бы слышала, как ты со мной обращаешься?

У Джо сузились глаза.

– Лучше не заикайся об этом, отец. Я сделаю то, что сказал.

Он поднялся на ноги.

– Ладно, ладно, ты, упрямый. Хорошо. Если хочешь, я отправлюсь на это твое дурацкое лечение. Но мне нужно дождаться по крайней мере первого января.

– Папа, я сказал тебе, никаких отсрочек. – Джо по­шел к двери. – Или в понедельник, или уезжай из дома.