Контракт с Господом - Хуан Гомес-Хурадо

- А как же Форрестер? Он же был твоим пациентом. Как ты могла его бросить?

- Он умер сегодня утром, незадолго до взрыва. Ты же знаешь, он был тяжело болен, уже много лет.

Девушка покачала головой.

Теперь я смогу получить Пулитцеровскую премию, но какой ценой?

- Просто не могу поверить, - произнесла она вслух. - Все просто с ума посходили. Столько трупов, столько зла - и всё из-за какого-то дурацкого музейного экспоната.

- Разве Фаулер тебе ничего не объяснил? На карту поставлено гораздо больше, чем...

Харель внезапно умолкла на полуслове. Машина резко затормозила.

- Что-то не так, - сказала Харель, высовываясь через щель в окно. Здесь ничего нет.

Машину тряхнуло, и хаммер остановился.

- Эй, Альрик, что вы делаете? - спросила Андреа. - Почему мы стоим?

Огромный немец ничего не ответил. Вместо этого он выдернул ключи зажигания, поставил машину на ручной тормоз и выпрыгнул наружу, захлопнув дверцу.

- Черт! - выругалась Харель. - Нет, они не посмеют.

Однако в ее глазах плескался страх, словно знамя на ветру.

Было слышно, как скрипит песок под шагами Альрика. Он обогнул машину сзади и приближался с той стороны, где сидела Харель.

- Что происходит, Док?

Дверца распахнулась.

- Выходите, - бросил Альрик. Лицо его было непроницаемо.

- Ты не можешь этого сделать, Альрик, - ответила Харель, не двигаясь с места. - Твоему шефу совершенно ни к чему ссориться с Моссадом. Мы очень опасные враги, знаешь ли.

- Приказ есть приказ. Выходите.

- Нет, только не она! - воскликнула Док. - Позволь ей уехать, прошу тебя.

Немец сунул руку за пояс и выхватил пистолет.

- Повторяю в последний раз. Выходите.

Харель покорно посмотрела на Андреа, пожала плечами и обеими руками вцепилась в подлокотник на дверце.

Внезапно она напрягла мускулы и, подтянувшись на руках, резко выбросила вперед обе ноги, ударив Альрика в грудь тяжелыми ботинками. Немец выронил пистолет, и оружие упало на песок; Харель ударила его головой под дых, сбивая с ног и падая вместе с ним. Однако она тут же вскочила на ноги и пнула наемника ногой в лицо; ее каблук рассек ему бровь и подбил глаз. Харель уже снова заносила ногу, чтобы с силой опустить ее на лицо немца и таким образом довершить начатое, однако наемник, резко перекатившись, ухватил ее за лодыжку своей огромной ручищей, изо всех сил рванув влево. Послышался хруст ломающихся костей, и Харель упала.

Наемник встал и резко обернулся. К нему приближалась Андреа, готовая нанести удар, однако Альрик сам наотмашь ударил ее по лицу; на щеке Андреа вспыхнуло алое пятно - след его ладони. Андреа с размаху плюхнулась на песок, почувствовав под ягодицей что-то твердое.

Тем временем Альрик вцепился левой рукой в роскошные кудри Харель, рванул ее на себя, как морковку из земли, и притянул ее лицо к своему, словно в порыве внезапной страсти. Харель, как ни была ошеломлена, всё же нашла в себе силы с презрением плюнуть в глаза наемнику.

- Иди на хрен, кусок дерьма!

Немец вернул ей плевок, а потом занес правую руку с ножом и с силой погрузил его в живот Харель, наслаждаясь вытаращенными глазами и открытым ртом жертвы, пытающейся вздохнуть. Он провернул нож в ране круговым движением, а потом с усилием выдернул. На колени и ботинки наемника хлынул поток крови, и он с отвращением оттолкнул Харель.

- Нееет!

Наемник повернулся к Андреа. Та как раз подобрала упавший пистолет и пыталась понять, как, черт возьми, снять его с предохранителя, когда чавканье ножа, разворотившего внутренности Док, и предсмертный хрип ее любимой заставили Андреа поднять голову. Девушка истошно завизжала и нажала на курок.

Автоматический пистолет подпрыгнул в ее руках, и пальцы онемели - она никогда в жизни не держала в руках оружия, вот и результат. Пуля прошла рядом с наемником, не задев его, и врезалась в дверцу хаммера. Альрик, выкрикнув что-то по-немецки, набросился на Андреа. Та выстрелила еще три раза, почти не глядя.

Первая пуля прошла мимо.

Вторая взорвала шину внедорожника.

Третья влетела прямо в раскрытый рот наемника; тот навалился на девушку всем своим весом в девяносто четыре килограмма, однако руки его бессильно повисли, не пытаясь более вырвать у нее пистолет и задушить. Затем он рухнул навзничь, всё еще пытаясь что-то сказать и выплевывая из открытого рта фонтаны крови. Андреа увидела, что пуля раздробила ему несколько зубов. Она отступила в сторону, по-прежнему угрожая ему пистолетом. Она до сих пор не могла поверить, что только что застрелила человека, это произошло случайно; рука у нее дрожала, пальцы не слушались, а плечо до сих пор болело после падения. Она молча смотрела на него - и ждала.

Немец умирал в течение невыносимо долгой минуты. Пуля разорвала шейную артерию, застряв в горле, и он захлебнулся собственной кровью, заполнившей трахею.

Убедившись, что Альрик больше не опасен, Андреа бросилась к Харель, истекавшей кровью на песке. Она заставила ее сесть, стараясь не смотреть на выпадающие из огромной зияющей раны рваные внутренности, которые Харель тщетно пыталась затолкать обратно.

- Держись, Док. Скажи мне, что надо сделать, и я сделаю все, что в моих силах. Хотя я по-прежнему считаю, что тебе нужно как следует надавать по заднице за то, что ты мне врала.

- Не трудись, - слабым голосом остановила ее Харель. - Со мной всё кончено. Поверь мне. Я врач.

Андреа зарыдала, уткнувшись лбом ей в плечо. Док отняла руку от раны и сжала в своих ладонях руку журналистки.

- Нет! - воскликнула та. - Скажи мне, что это неправда.

- Я и так уже достаточно тебе наврала. Но я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

- Всё, что пожелаешь!

- Я хочу, чтобы через минуту ты вернулась в хаммер и двинулась на запад по этой гребаной дороге. Сейчас мы, видимо, находимся в ста пятидесяти километрах от Акабы, но ты сможешь добраться до шоссе через два часа, - она ненадолго замолчала, стиснув зубы от приступа нестерпимой боли. - Когда доберешься, поворачивай на север, а если встретишь попутку, бросай хаммер и попроси, чтобы тебя подвезли. В машине установлено GPS-устройство, а я хочу, чтобы ты исчезла. Поклянись, что сделаешь это.

- Клянусь.

Харель забилась в агонии. Силы ее таяли с каждой минутой, пальцы, сжимавшие руку Андреа, всё больше слабели.

- Видишь, я не должна была открывать тебе своего настоящего имени. Прошу тебя сделать для меня кое-что еще. Назови меня по имени. Никто никогда не называл меня так...

- Чедва.

- Повтори громче...

- Чедва!

Спустя четверть часа глаза Чедвы Харель навсегда закрылись.

Рыть в песке могилу руками оказалось для Андреа тяжелейшим испытанием. Даже не столько из-за физических усилий, сколько из-за того неподъемного бремени, что лежало у нее на душе. Ей до сих пор не верилось в то, что случилось, а в виски стучала лишь одна мысль: что она, Андреа, отчасти оказалась причиной гибели Чедвы. Могила получилась совсем неглубокой, всего в три ладони, и Андреа обложила ее кругом камней, отметив автомобильной антенной.