Беглый - Винсент Килпастор

— Дэк это и я гомо инвалидус, получается?

Услышав нотки агрессии в моем голосе, узбечка быстро уткнулась в свою латынь. Но его взгляд на последок быстро мне шепнул: «кто бы сомневался».

— А сколько ещё ждать?

Я спросил тоном капризного клиента частной практики. — Часа полтора.

Я понял, что мир спасет пиво и двинул к выходу.

— Постойте, а вы не хотите заплатить?

— Безусловно. Я вернусь когда все это закончится и рассчитаюсь.

— Нет-нет! Как это «вернусь» — распишитесь пожалуйста и оплатите счет. Вы что же не доверяете доктору Иссахарову? А он за собственные средства наркоз из Израиля заказывает. Лучший в мире. Ещё и таможенникам на лапу даёт, чтоб без проволочек! Да к нам со всего Ташкента едут!

— Хорошо, хорошо, без проблем. Я доверяю Юрию эээ Аджебраиловичу.

Я быстро рассчитался монетами леди Ди. Осталось как раз на обратное такси и на пиво. Просто супер. Пиво сейчас необходимо. Что-то совесть активизировалась донельзя. И кто ей дал право меня осуждать. Сучка молодая. Что она знает о жизни. Гомо инвалидус! Это я то?

Да это я! Я! Украл деньги, сунул Ди под нож злочинца и убийцы Иссахарова, рассчитался за это её же деньгами, да еще сейчас себе на пиво выкрою. Тьфу. Инвалидус и есть. Гомо, блять.

Совесть распрыгалась не на шутку. Пришлось дать ей поддых и нокаутировать. Чем старше я становлюсь, тем легче нокаутировать собственную совесть.

Поправленный пивком я закусил конфектой от кашля. Вкус у конфекты был ужасен, но я не хотел портить воздушной амброзии Дома Иссахара.

Когда я вернулся все было кончено. Аджебраилыч совершил свое непотребство, забрал деньгу и свинтил. Наверное двинул вприпрыжку на митинг сатанистов. Студенкта сухо кивнула мне на дверь разделочной:

— Дайте ей ещё минут двадцать — прийти в себя от лекарства.

Ди сидела в кресле с пустым взглядом человека впервые испытавшего сильный героиновый прилив. Она смотрела сквозь меня.

Я присел на стул рядом, понимая, что говорить бесполезно. Но Ди вдруг сказала совершенно трезвым голосом:

— Страшная штука этот наркоз. Вроде бы спишь, а вроде бодрствуешь. Раздваиваешься как-то что ли…

Вот мы с тобой в комнате и весело нам. И еще кто-то в комнате — третий. Ему тоже весело. А потом возникаю ещё одна я. Только такая огромная я — в разы больше комнаты. Я смотрю на нас всех сверху, будто на аквариум с рыбками. Смотрю, смотрю, а потом выключаю у нас в комнате свет. И все — темнота.

Афганский альбом. Забытый полк.

В 1983–1985 годах в небольшом кишлаке Бадабер в 10 км южнее Пешавара, находился лагерь афганских беженцев. При нём был организован «Центр подготовки боевиков Святого Халида ибн Валида», где под руководством военных инструкторов из США, Пакистана, Китая и Египта проходили обучение будущие моджахеды, намеревавшиеся вернуться в Афганистан для продолжения сопротивления против советской оккупации.

Помимо глинобитных домишек и палаток там располагались шесть складских помещений с оружием и три тюрьмы. Сюда привозили военнослужащих Вооружённых сил ДРА и «шурави» захваченных в Панджшере и Карабаге.

Советских пленных использовали на тяжёлых работах, за малейшую провинность жестоко избивали; одновременно душманы склоняли пленных к принятию ислама. У военнопленных созрел план: захватить склад с оружием на территории лагеря и потребовать от руководства моджахедов встречи с представителями советского посольства в Исламабаде.

26 апреля 1985 года в 21:00, когда весь личный состав лагеря был собран на плацу для совершения вечернего намаза, группа советских военнопленных «сняла» двух часовых у складов артвооружения и на вышке, освободили пленных и вооружились захваченным на складах стрелковым, артиллерийским оружием. Предполагается, что организатором восстания был уроженец Запорожья Виктор Духовченко.

В 23 часа по приказу Бурхануддина Раббани место боестолкновения было блокировано тройным кольцом окружения, составленным из отрядов моджахедов и пакистанских племенных отрядов пограничной милиции, вооружённых бронетехникой и артиллерией. Раббани лично предложил восставшим сдаться и пообещал сдавшимся сохранить жизнь. Но они ответили категорическим отказом и, в свою очередь, потребовали встречи с представителями советского или афганского посольств в Пакистане, а также вызвать на место происшествия представителей Красного Креста. Раббани отверг эти требования и принял решение начать штурм, который продолжался всю ночь.

К 8 часам утра 27 апреля стало ясно, что восставшие сдаваться не намерены. Во время штурма Раббани чуть было не погиб от разрыва гранатомётного выстрела, при этом серьёзные осколочные ранения получил его телохранитель. В 8 часов утра начался артобстрел Бадабера пакистанской тяжёлой ствольной артиллерией, после чего склад вооружения и боеприпасов взорвался.

Инцидент вызвал переполох среди пакистанского руководства и афганских моджахедов. Генерал Мухаммед Зия-уль-Хак, президент Пакистана, принял решение засекретить всю информацию об инциденте. Среди формирований Гульбетдина Хекматияра был распространён его приказ о том, чтобы впредь «шурави» в плен не брать, а при захвате уничтожать на месте. Пакистанскими властями был полностью конфискован выпуск пешаварского журнала «Сафир», который рассказывал о восстании в крепости. Однако сообщение о восстании советских пленных поместила популярная левая пакистанская газета «Муслим». Эту новость затем распространили западные СМИ.

27 мая из материалов агентства печати «Новости» о произошедшем узнала широкая общественность СССР. Смысл сообщения — сугубо политический; в нём не было ни слов соболезнования родственникам, ни восхищения подвигом пленных, ни скорби об их трагической судьбе. Их гибель была использована как повод в очередной раз раскритиковать администрацию Роналда Рейгана.

3.11

Я переминаюсь с ноги на ногу и ожидаю личного друга Гульбеддина Хекматияра, скандально известного боевика Саида Аюб Хана в ташкентском аэропорту. Счастливые пассажиры вокруг, детишки с мороженным, понимаешь. А я один на один со всем международным терроризмом. Нужна быстрая атака, мгновенная импровизация.

На моё счастье, Саид первый заметил меня в толпе встречающих. У некоторых встречающих в руках были плакаты пи ай эй. У меня не было плакатов, но я махал руками подражая вентилятору.

Через пятнадцать минут Объект уже укладывал чемоданы, набитые кожаными куртками в багажник такси оперативника Базарбая. Все как доктор прописал.

«Источник сообщает, что с объектом прибыло ещё двое довольно приветливо улыбающихся муджахеддинов, имена которых запомнить не удалось. Пастор».

— Нда… Тебе надо когда-нибудь попробовать себя в большой литературе. Это что ещё за «приветливо улыбающиеся муджахеддины» — ты хочешь, чтоб надо мной все руководство теперь потешалось? И потом — да, мне удалось втянуть Объект в нашу машину, тогда я так сильно обрадовался, что обоссался прямо в штаны, и не запомнил имён сопровождающих Объект боевиков. Шикарно сработано, ничего не скажешь.

— Да я… Сегодня же.

— Не беспокойся, слава аллаху, там еще Базарбай был с тобой, сконтачил с погранцами. Этих людей в нашей картотеке пока нет, но это совсем ничего не значит.

— Опыта у меня маловато…

— Так. Проехали. Дальше, что у них по программе? Всю дорогу в Ташкенте пробудут или ещё куда выезжать планируют?

— Сегодня вечером объект с друзьями встречается с неким узбекским бизнесменом. Фамилия бизнесмена — Ташбаев, или как они его называют Ташбаё́в. Ташбаёв проживает ориентировочно в районе Юнус-Абада.

— Ну-ну. Затараторил. Ориентировочно проживает — вон оно как! А почему в письменном отчёте не слова о Ташбаеве, Шурик? Это брак в твоей работе. Пробел. Ты обязан находится при Объекте до того момента, как он спать ляжет. День и ночь. Ночь и день. Забудь обо всём остальном. И регистрируй детали. Если он с кем-то переглянулся в общественным туалете — тоже помечай. Если остановил такси и вдруг решил прогуляться — с ним выходи. Фиксируем каждую мелочь. Объект, объект и ещё раз объект.

Теперь скажи мне такую вещь — они как наедине остаются не начинают сразу же поклоны на полу бить? Типа — Аллах Акбар и всякое такое непотребство?

— Да нет, Михал Ваныч, какие там поклоны к черту. Они водку лупят как воду, правда и хмелеют достаточно быстро.

— Водку, говоришь, лупят? Это, Шурик, очень хорошо. Водку это просто прекрасно. Я людям которые вовсе не пьют — совсем не доверяю. Непьющие — это очень опасные люди. Имей в виду на будущее. А пока — старайся вытянуть Объект на откровенный разговор, когда он под мухой. Подружись с ним на тонком, личном уровне, понимаешь меня? Это сложно с такой личностью, как Объект, но с другой стороны, подружиться с пьяным обычно несложно. Ты меня уважаешь, я тебя уважаю — классика. Смотри только сам не ужрись сдуру. Обманывай партнёра — пропускай тосты пока все пьют, не допивай рюмку до конца, ешь побольше жирного и, по возможности, пей во время пьянки не водку, а сырые яйца — блокируют лучше чем сало, а принимать их быстро и легко.