Вик Разрушитель 6 - Валерий Михайлович Гуминский

Зося рассмеялась, сразу утратив напряжение во взгляде.

— Сегодня вечером жеребьевка, ты там в любом случае будешь. Мы тоже поближе к особняку Мочениго подберемся. Если Пьетро решит прогуляться по своим пассиям, я скину тебе сообщение. Постарайся под любым предлогом улизнуть.

— А Лидию с собой брать?

— Великую княжну? Зачем? — опешила Синица.

— Пусть она сама убедится, что у ее женишка совсем иные предпочтения, — ухмыльнулся я. — Так будет даже лучше. Представляете скандал, когда Пьетро засекут с Франческой или Джокондой? Хорошо бы фотографию сделать.

— Можно организовать, — задумалась Синица. — Но как отреагирует цесаревич, если узнает, что его дочь без усиленной охраны разъезжает по улочкам Венеции? Нет, давай мы сами все обстряпаем, сфотографируем и пошлем Великой княжне компромат прямо в личную почту. А ей останется только поднять скандал, к которому подключится и цесаревич.

— Сорвем состязания, — мне не хотелось, чтобы отец Лидии, добившись нужного результата, демонстративно покинул Венецию. — А я хочу испытать свой новый бронекостюм. Обидно будет, если мероприятие отменят.

— Хорошо, придержим всю добытую информацию до последнего дня, — Зося решительно допила коктейль, щелкнула клатчем, вытаскивая из него купюру в двести лир, которую подложила под стакан, а потом встала, повесив сумочку на плечо. И снова привлекла внимание местных мачо.

Куан, сидевший через два столика от нас и попивавший кофе, не торопился подниматься, оценивая ситуацию. Вдруг кто-то из этих бездельников мог пойти за нами с совершенно нехорошими мыслями.

Словно поддразнивая мужчин, девушка вцепилась в мой локоть, и цокая каблучками туфель, пошла по тротуару, тесно прижавшись ко мне, отчего сразу бросило в жар. В голове запрыгали пикантные картинки. Наверное, на Зосю так действует атмосфера Венеции. Вдохнув его, все становятся шалыми и легкомысленными. Я бы, например, не отказался с такой красоткой покататься ночью на гондоле, а потом уединиться в уютном номере… Кхм!

— Расслабься, княжич, — легкий щипок в бок привел меня в чувство. — Учись держать себя в руках. У тебя такое лицо… не передать словами, — Зося остановилась на углу какого-то трехэтажного дома из красного кирпича. — Познакомься с какой-нибудь девушкой своего возраста, или чуть постарше, наберись опыта общения.

Я почему-то подумал об Арине Голицыной, но покраснел от последних слов Синицы.

— Ладно, иди к своим, — она улыбнулась и потрепала меня по щеке, приводя в чувство. — Связь держим через сообщения. Раз уж я официально приняла твои ухаживания, то никто не свяжет нас с другими интересами.

— Тогда поцелуй на прощание, — нахально ответил я.

— Нет, ты наглец, но славный! — рассмеялась Синица и упорхнула за угол, успев помахать рукой.

Что-то я расслабился. На носу первый бой, а о соперниках ничего не известно. Человека, отвечавшего за сбор информации, я не знал, и это допущение нужно срочно ликвидировать. Кто еще мог стать нашими потенциальными противниками на первом этапе, кроме пары Ягеллон-Курцевич и итальянских пилотов Кавальканти? Еще двадцать девять пар — невероятно много. Дубровский с Глинским в паре не будут выступать, им намекнули, что в этой категории им нежелательно нос совать. Мстиславские действительно хотят победы Лидии, чтобы послать сигнал европейцам о силе нашего оружия, даже учебного. Ну, это нормально для имперского мышления. А зачем меня вовлекать в подковерные игры?

Пока неторопливо шел вдоль канала, позвонил Лидии, чтобы узнать о потенциальных соперниках, есть ли у нее списки участников. Оказывается, они были сформированы только час назад. Все пилоты прибыли, в особняке Мочениго спешно готовятся к жеребьевке.

— Ты сможешь сбросить на мою почту имена «па́рников»? — спросил я.

— Узнаю у папы, — откликнулась княжна. — Он тоже будет в составе комиссии. Через часок, хорошо?

— Хорошо, подожду.

— А ты где сейчас? — полюбопытствовала Лидия.

— Гуляю по Венеции, загораю под местным солнцем.

— Мог бы свою девушку пригласить, — включила капризную девицу Мстиславская. — Я тоже хочу погулять, а вынуждена терпеть Пьетро.

— Он так и не отлипает от тебя? — поразился я четко выверенной стратегии принца. Вот же сила воли! Или чует, что любая ошибка грозит большими бедами для семьи Мочениго.

— Представь себе, — раздался смешок княжны. — Стоит мне высунуть нос из личных апартаментов, он тут как тут. Подозреваю, за мной дворцовая челядь приглядывает и подсказывает принцу каждый мой шаг.

— Потерпи немного, я работаю над проблемой, — успокоил ее.

— Надеюсь, — в голосе Лидии все же проскользнули нотки неуверенности. Представляет, как мне будет тяжело в одиночку провернуть щекотливое дельце. Она ведь тоже не имеет полной картины развернувшихся вокруг нас событий. А про «арбалетчиков» я говорить не собираюсь. — Ты будешь на жеребьевке?

— Обязательно.

— Тогда встретимся там, — попрощавшись со мной, Лидия отключилась.

Я хмыкнул, оценивая сказанное княжной. В нежном романтическом возрасте любое слово проходит через призму ощущений. Великая княжна не могла играть столь искусно. Ее эмоции чувствовались очень остро; она действительно надеялась на меня не с циничной выгодой, а в самом деле переживая за устойчивость наших отношений.

Неужели Лидия начала воспринимать меня как своего избранника?

Я даже не представлял, что интрига, затеянная Мстиславскими против дожа Венеции и его сына, накал страстей соревнований и охота за компрометирующими материалами — все это вскоре померкнет перед событиями, развернувшимися сразу после первых боев с нашим участием.

А пока я наслаждался солнцем, морем, красивыми пейзажами медленно уходящего под воду города на сваях и старался не думать о предстоящем путешествии на Аляску. Здесь было веселое приключение, а там — опасное предприятие, из которого мы можем с большой вероятностью не вернуться. Но молодость тем и хороша, что начисто отвергает самое худшее, а значит, все у нас получится.

Да и денек выдался совсем неплохой.

Глава 3

1

Для жеребьевки дож Мочениго предоставил самый большой зал, в который набилось невероятное количество народу. Здесь, помимо важных лиц города и приехавших к началу турнира высокородных европейских гостей, присутствовала молодежь, которой предстояло показать свои умения на арене. На специально сооруженном помосте поставили несколько столов с четырьмя прозрачными чашами, в которых неподвижно лежали шары с именами участников. Причем, первые два по наполнению были практически одинаковы, а вот третий оказался самым многочисленным. Это чаша для парных боев. Последняя содержала в себе всего три шара. Их содержимое оставалось пока загадкой.