История Польши - Михал Тымовский

Катастрофа 1846 г. произвела трагическое впечатление, ведь рухнула еще одна надежда на «народную войну» — и по плану радикалов, и по замыслу Мерославского. Надежда погибла «в дыму пожаров, в потоках братской крови», как писал галицийский поэт Корнель Уейский. Удар, нанесенный руками крестьян, был очень болезненным как в политическом, так и в моральном отношении. Все три государства: Россия, Австрия и Пруссия — прибегли к масштабным репрессиям. Выносились смертные приговоры (правда, не всегда приводившиеся в исполнение), множество людей подвергалось многолетнему заключению и ссылке. Последний кусочек польской земли был лишен государственной самостоятельности: вольный город Краков оказался присоединенным к Австрии.

Последствия могли оказаться более печальными, если бы не предчувствие надвигающейся бури. В 1848 г. новая революционная волна прокатилась по Италии, Франции, Австрии и Пруссии. Повсеместно в революционных событиях принимали участие поляки. Особенно наглядно это проявилось в Берлине, где революция освободила из заключения польских заговорщиков 1846 г., а среди них и Мерославского. В Италии Мицкевич создал польский легион. Потрясение основ абсолютизма в Вене и Берлине открыло перед поляками новые перспективы. Угроза интервенции исходила от Петербурга, что вселяло надежду на войну между Австрией и Пруссией (при поддержке Франции) и последним оплотом Священного союза — Россией. Даже всенемецкий «предпарламент» 31 марта 1848 г. во Франкфурте высказался за воссоздание Польши. У Николая I, однако, не было намерений бороться путем интервенции с новыми либеральными правительствами, он лишь предостерегал их от попыток восстановления польской государственности. В итоге немецкие и французские либералы ограничились декларацией, боясь спровоцировать вмешательство русского колосса. Это, в свою очередь, придало смелости консервативным административным и военным кругам Австрии и Пруссии, существенно ослабленным, но все еще влиятельным. Не будучи пока в состоянии подавить собственные революции, они могли обуздать стремление поляков к независимости.

Наиболее ярко это проявилось в Познанском княжестве и Галиции. В Познани в 1848 г. в качестве польского представительства был создан Национальный комитет. В провинции возникли польские комитеты, которые отстранили от управления немецкую администрацию. Начался набор добровольцев в польский корпус, а затем и в армию, которую возглавил Мерославский. Было запланировано вторжение на территорию Королевства Польского с целью развязать, тем самым, прусско-русскую войну. Планы были неконкретными; кроме того, существовали опасения массового участия крестьян в военных действиях: еще была жива в памяти «галицийская резня». Боялись и конфликта с прусскими властями, которые добивались роспуска армии или, по крайней мере, ее сокращения, что было оговорено 11 апреля в Ярославецкой конвенции. Берлин обещал предоставить национальную автономию Великому княжеству Познанскому, но 25 апреля прусские власти ограничили ее действие лишь небольшой частью Великой Польши без Познани. Национальный комитет выразил протест и самораспустился. Взволнованная армия вместе с народом требовала вооруженного столкновения с пруссаками, хотя шансов на успех было не много. Но прусская армия выступила первой — уже 29 апреля. В течение недели польские войска сопротивлялись многократно превосходившему их по силе противнику без всякой надежды на победу. В итоге, понеся большие потери, они поддались панике. Прусские власти окончательно отказались от намерений ввести автономию.

Польская политическая деятельность продолжалась еще некоторое время, вдохновляемая известиями о революционных выступлениях в других европейских странах. Вскоре был создана массовая организация, названная Польской лигой, которая насчитывала 40 тыс. членов в Великой Польше и Поморье, среди которых было много представителей низших слоев, а также крестьянства. Лига существовала до 1850 г. и прекратила свою деятельность во время прусской контрреволюции.

На востоке Галиции революционные события получили отклик раньше, чем на западе: там еще помнили о событиях двухлетней давности. Во Львове 19 марта 1848 г. 12 тыс. человек подписали адрес-петицию австрийскому императору с требованием гражданских и национальных свобод и полной отмены крестьянских повинностей. Князь Адам Чарторыский напрямую обратился к шляхте, призывая ее добровольно отказаться от своих старых прав на землю, однако землевладельцы опасались потерять в таком случае право на возмещение убытков. Созданный во Львове Национальный совет (Rada Narodowa) и Национальный комитет в Кракове призвали шляхту освободить крестьян от барщины в первый день праздника Пасхи. Стремясь привлечь крестьян на свою сторону, австрийский губернатор граф Франц Стадион от имени властей провозгласил отмену крепостного права в Великую Субботу. Это вновь изолировало крестьян от польского национального движения, а следующим ударом стало возникновение украинского движения под патронатом Стадиона и руководством греко-католического духовенства.

Уже 25 апреля в Кракове австрийские власти спровоцировали беспорядки, а на следующий день город был обстрелян из пушек со стен Вавельского замка (это, впрочем, оказалось малоэффективным). Национальный комитет прекратил свою деятельность. Во Львове подобные действия австрийцев закончились ничем: мощный отпор поляков спутал планы. Тем временем из Вены дошли вести о принятии либеральной конституции. Национальный совет во Львове сразу же стал польским органом, представлявшим всю Галицию. Созданы были добровольческие силы обороны — 20-тысячная национальная гвардия. Это давало определенный шанс на победу, пока вся империя Габсбургов была охвачена революцией. Но в июне австрийцы усмирили Прагу, летом заняли взбунтовавшиеся итальянские провинции, в сентябре предприняли действия против революционной Венгрии, а в октябре подавили республиканский бунт и в собственной столице.

Теперь расправа с польским движением была вопросом нескольких дней. После спровоцированного 2 ноября столкновения во Львове Национальный совет был разогнан, город подвергся артиллерийскому обстрелу, а во всей Галиции введено военное положение. Оставалась надежда на все еще воевавшую Венгрию, где сражались тысячи поляков, и среди них командующие революционной армией — генералы Генрик Дембинский и Юзеф Бем. Когда стало ясно, что австрийцы сами не могут справиться с повстанцами, в мае 1849 г. в Венгрию вторглись русские войска во главе с победителем польского Ноябрьского восстания фельдмаршалом Паскевичем. Через три месяца венгерская революция была разгромлена, а вместе с ней окончательно ушла в историю и европейская «весна народов», как называют события 1848–1849 гг.

Лишь теперь потрясение, вызванное поражениями восстаний 1846 и 1848 гг., достигло апогея. Его причиной был не столько страх перед репрессиями или сожаление о тех, кто погиб или оказался в тюрьме, сколько ощущение бессилия и неверия в будущее. Теперь ситуация выглядела иначе, чем после разгрома восстания 1830–1831 гг. Тогда в эмиграции развивалась польская культура романтизма, а политики напряженно разрабатывали новые концепции и направления деятельности. После «весны народов» даже в среде тех эмигрантов, которых не коснулись гонения, энергия иссякла. Не произошло и крупного международного конфликта, в результате которого могла бы возникнуть возможность решения польского вопроса. Восстание в европейском масштабе, на которое рассчитывали радикалы, действительно разгорелось, но потерпело поражение, а с его неудачей рухнула и надежда на помощь Польше, хотя сами поляки всегда боролись «за нашу и вашу свободу». Произошло, наконец, наделение землей крестьян в Австрии, а в 1850 г. оно завершилось и в Пруссии. Эти мероприятия были напрямую связаны с развитием польского национально-освободительного движения и проводились властями для того, чтобы лишить польских патриотов той популярности, какую они приобретали благодаря выдвижению ими социальных требований. С этого момента в Пруссии и Австрии трудно было рассчитывать на «народную войну» в какой бы то ни было форме.

Только однажды, спустя несколько лет, сложилась такая международная ситуация, при которой возможно было вновь обратиться к польскому вопросу: в 1854 г. Турция, поддерживаемая Англией и Францией, защищая свою независимость,{118}начала войну с Россией. Поляки в эмиграции пытались добиться, чтобы Париж и Лондон дали согласие на их участие в войне. Там, однако, вовсе не стремились поднимать польский вопрос, обсуждение которого встретило бы противодействие со стороны Пруссии и Австрии, доброжелательно-нейтральных в отношении западных держав. Князь Адам Чарторыский предостерегал страну от восстания, в то время как радикально настроенные эмигранты мечтали таким образом заставить противников России обратиться к рассмотрению польского вопроса. Предпринятые усилия все же принесли некоторые плоды: в Турции были сформированы польские отряды. После поражения России в Крымской войне вопрос о Польше был затронут на мирном конгрессе 1856 г., но лишь неофициально. Англия и Франция оказались вполне удовлетворены общими обещаниями амнистии и расширения национальных свобод. Наследник Николая I Александр II провозгласил амнистию, последовавшую за декларацией о лояльности, но во время визита в Варшаву объявил по-французски представителям польской шляхты: «Point de rêveries, Messieurs» («Никаких мечтаний, господа!»).