Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу (сборник) - Джорджетт Хейер

– Это чудовищно! Абсурд! Если это правда, то почему ты не женился на Делии?

– Жениться на ней? Да меня тошнило от одного ее вида! Кстати, она тоже не стремилась выйти за меня замуж! Я приводил ее в ужас. – Пенхаллоу затрясся от смеха и выпил вина. – С тех пор мне часто попадались подобные девицы. И вот что я тебе скажу – держись подальше от цыпочек, которые провозглашают свободу нравов! Они первые станут кричать, что ты их обманул. Жениться на ней? Да об этом даже речи не шло.

– А мать обо всем знала, однако вышла за тебя замуж?

– Свадьбу даже перенесли на более ранний срок. Сначала-то она, как водится, расцарапала мне физиономию! Но Рейчел была женщина необыкновенная. В ней не было ни капли сентиментальности, не то что у этой бледной сучки, которую я взял в жены после ее смерти. Меня почему-то всегда тянуло к женщинам с кукольными личиками. Они поначалу считают тебя героем своих грез, а поняв, что ошиблись, шарахаются как черт от ладана. Но Рейчел была не такая. Не питала глупых иллюзий. Ведь она знала, что люблю я только ее, и никогда не устраивала шума по поводу моих маленьких приключений. Рейчел была гордой и не хотела, чтобы людям стало известно, как опозорила себя Делия. И сделала все так, что ни одна живая душа об этом не узнала, кроме Марты, разумеется. Ну может, еще старина Финис догадался.

Рэймонд почувствовал, как на него накатывает дурнота.

– Марта знала?

Пенхаллоу насмешливо скривил губы.

– Вот дурак! А как бы мы провернули дело без нее? Мы с Рейчел срочно поженились. Она всем сказала, будто я настоял, чтобы свадьба состоялась пораньше. Меня это вполне устраивало. И главной подружкой невесты сделала Делию!

Пенхаллоу расхохотался, и его грузное тело заходило ходуном.

– Какая женщина! Моя Рейчел не признавала полумер! Мы отправились в свадебное путешествие. Делия с Мартой присоединились к нам позднее, еще до того, как у этой дурехи вырос живот. А потом Рейчел придумала кучу причин для того, чтобы нам задержаться. Я права голоса не имел – всем командовала она, не обращая внимания на комичность ситуации. Ведь мы втроем жили под одной крышей в какой-то богом забытой австрийской деревушке. Короче говоря, ты на пару месяцев старше, чем мы всем говорили. Родился мелким и хилым. Я не предполагал, что из тебя вырастет такой здоровяк. Я не хотел, чтобы Рейчел выдала тебя за своего ребенка, но надо сказать, что от настоящей матери в тебе почти ничего нет.

Поставив стакан, Пенхаллоу смерил сына внимательным взглядом.

– В общем, ты лишь один из моих побочных отпрысков, Рэймонд, не забывай об этом! Возможно, я и сделаю тебя своим наследником, но, что бы я ни решил, помни свое место, мой мальчик!

Прижав большой палец к столу, старик злорадно ухмыльнулся. Кровь бросилась Рэймонду в голову, по телу прокатилась судорога. Отбросив тяжелый стул в сторону, он кинулся к отцу и схватил его за горло.

– Ты дьявол! Дьявол! Я убью тебя! Убью, изверг проклятый!

Пенхаллоу схватил его за руки, стараясь отнять их от горла. Завязалась борьба, старик метался по кровати, волоча за собой сына, мертвой хваткой вцепившегося ему в шею.

Рэймонд уже почти одолел Пенхаллоу, когда дверь открылась и в комнату с криком ворвался Джимми. Навалившись на него сзади, он резко запрокинул ему голову, одновременно призывая на помощь Рубена. Руки Рэймонда чуть ослабли, и Пенхаллоу сумел освободиться. Задыхаясь и кашляя, он тяжело ворочался среди раскиданных подушек. Стол рядом с кроватью был перевернут, на полу валялись разбитые стаканы, газеты и фрукты. По ковру катился графин, оставляя за собой кроваво-красный винный след.

Рубен вбежал в комнату в тот момент, когда Рэймонду удалось сбросить с себя Джимми. Мгновенно оценив обстановку, он повис на правой руке Рэймонда.

– Хватит, успокойтесь! Не к лицу вам так бушевать в сорок-то лет! Остыньте! Что у вас произошло?

– Он хотел задушить хозяина! – сообщил Джимми, поднимаясь с пола. – Если бы не я, убил бы точно!

– Попридержи язык и достань из шкафа виски! – скомандовал Рубен, тревожно взглянув на Пенхаллоу.

Потом толкнул Рэймонда в кресло и повторил:

– Остыньте! Счастье, что вы его не убили!

Рэймонд сгорбился в кресле, сжав голову руками.

– Жаль, что не убил, – заявил он.

Видя, что ярость Рэймонда ослабевает, Рубен выхватил у Джимми виски, и они вместе уложили Пенхаллоу на подушки. Тот хрипел, но алкоголь быстро вернул его к жизни.

– Злобный пес, – произнес он. – Все мои сыновья просто головорезы, Рубен!

– Лежите спокойно, хозяин! А ты, Джимми, ступай отсюда. Ты здесь больше не нужен.

– Может, еще понадоблюсь, – возразил тот, глядя на Рэймонда.

Но Пенхаллоу махнул ему рукой, приказывая убираться. Потерев посиневшее горло, он взглянул на Рэймонда, стоявшего у камина и глядевшего на горящие поленья. Криво улыбнувшись, велел Рубену поднять стол и газеты.

– И убери осколки, пока моя собачка не порезала себе лапы! – хрипло скомандовал он. – Иди принеси совок, старый дурень! Со мной все в порядке. Только подними меня повыше.

Попытка сесть далась Пенхаллоу с большим трудом. Он запыхтел и стал вытирать со лба выступившую испарину. Рубен неохотно удалился.

Постепенно дыхание и пульс у старика пришли в норму. Однако отчаянная борьба не прошла для него бесследно. Прижав руку к груди, он пару раз судорожно сглотнул и облизнул пересохшие губы. Рэймонд молча наблюдал за ним.

– Почтительный сынок, ничего не скажешь, – наконец проговорил Пенхаллоу. – Ладно, я тебя не виню. Расстроился? Сам напросился, вот и получай! Теперь, надеюсь, мы поладим?

– Это правда? – тихо спросил Рэймонд.

– Чистая правда.

– Будь ты проклят! – с ненавистью бросил сын и, развернувшись, вышел из комнаты.

Глава 13

Первым побуждением Рэймонда было бежать куда глаза глядят, подальше от дома и любопытных взглядов его обитателей. Он был раздавлен и не знал, что делать, чувствуя себя, как человек, который, выжив после землетрясения, вдруг увидел, что дом его разрушен, и все, над чем он трудился всю жизнь, пошло прахом. Рэймонд уже собрался выйти в сад, когда его остановил Рубен:

– Если вы уже разобрались с отцом, то, может, займетесь теперь Тайдфордом. Он уже минут двадцать дожидается вас в конторе.

Рэймонд, взявшийся за железное дверное кольцо, растерянно уставился на Рубена. Сейчас он был так далек от повседневных забот, что визит арендатора не имел для него никакого значения.

– Тайдфорд? – переспросил он.

– Что на вас нашло? – сурово проговорил Рубен. – Хорошенькое дело! Теперь, если хозяин вдруг умрет, мы будем знать, чьих это рук дело.

Рэймонд провел рукой по глазам, словно хотел стереть красный туман, застилавший его взор.

– Прекрати болтать! О Тайдфорде я совсем забыл.

Отпустив кольцо, Рэймонд двинулся по широкому коридору в контору. Теперь он вспомнил, что сам назначил Тайдфорду время. Какие бы катаклизмы ни сотрясали его жизнь, от повседневных дел никуда не денешься. Он немного постоял у двери конторы, чтобы оправиться от пережитого кошмара и вспомнить, по какому делу к нему явился Тайдфорд. Сев за стол, Рэймонд удивился своему спокойствию – руки больше не тряслись, и голос звучал твердо. Беседуя с Тайдфордом, он чувствовал, как к нему возвращается его прежняя уверенность, и когда через полчаса проводил посетителя из конторы, то был вполне готов заняться хозяйством. Но мысли постоянно возвращались к той страшной тайне, которая перевернула его жизнь. Рэймонд отказывался верить в нее, словно скованный какими-то незримыми цепями. Ему по-прежнему хотелось бежать из дома, подальше от людских глаз, забиться в какой-нибудь угол и пережить там свое несчастье в одиночестве. Покончив с делами, он двинулся на конюшню, где приказал седлать своего любимого коня. Пока Рэймонд ждал, Уинс успел пожаловаться ему на одного из конюхов, и он без промедления решил проблему. Когда лошадь выводили из стойла, в конюшню явился Барт и попытался обсудить с Рэймондом проблему неправильно растущей щетки за лошадиным копытом, но тот не стал слушать и, вскочив в седло, поскакал в сторону конезавода.

Но там он не остановился, а стал подниматься к реке.

Воздух был прозрачен и чист, дул легкий восточный ветерок, высоко в небе плыли кудрявые белые облака. В долине было жарко, но от реки тянуло прохладой. Вдали темнели горы в окружении острых пиков скал. Свернув с дороги, Рэймонд пустил коня в легкий галоп. Обогнув старые торфоразработки, он переехал через ручей, впадавший в реку Мур, и через две-три мили его взору открылась тихая гладь озера Дозмери с его низкими пустынными берегами. Рэймонд с детства любил это место и теперь приехал сюда, чтобы посидеть на заросшем тимьяном берегу рядом с таинственными водами и спокойно подумать о том, что с ним произошло. Но, стреножив коня, он почувствовал, что не сможет усидеть на месте, и стал ходить, пощелкивая кнутом. В ушах до сих пор звучал глумливый голос отца. Прошло довольно много времени, прежде чем Рэймонд немного успокоился. Теперь он стал припоминать множество случаев и мелких деталей, которые ничего не значили сами по себе, но, собранные вместе, складывались в картину, от какой сжималось сердце.