Неизбежность - Олег Смирнов

Похоже, передавали сводку Совинформбгоро, из которой явствовало, что нынешний день на Дальнем Востоке прошел под знаком контратак японских войск против позиций советских войск.

Получается: то, что происходит с нашим передовым отрядом, типично. Японцы по-прежнему огрызаются.

Из той же радиопередачи мы узнали, что войска Забайкальского и Первого Дальневосточного фронтов успешно продвигаются навстречу друг другу, как клешами охватывают Кватпупскую армию, и между передовыми отрядами фронтов не более двухсот километров. Ловушка захлопнется, «котел» будет отменный. Новость что надо.

На привале солдатушки гаркнули:

Эх, махорочка-махорка.Породнились мы с тобой!Вдаль глядят дозоры зорко,Мы готовы в бой,Мы готовы в бой!

Вот это стишки — лучше не придумаешь: и про махорку верно, и про дозоры, и про боеготовность. А то развез мерихлюпдию: душа глохла, гибельный конец, пахнет чебрец! Под «Махорочку» и строевым можно рубать. А кто будет маршировать под твои сочинения, Глушков?

30

ВОЗДУШНЫЕ ДЕСАНТЫ

События под Муданьцзяном — первым крупным городом на пути ударной группировки 1-го Дальневосточного фронта — огорчали маршала Мерецкова: наступление замедлилось, сказались и мощь неприятельских укреплений, и наводнение, и переброска в мудапытзянскую группировку фронтовых резервов. Поэтому командующий фронтом повернул основные силы 5-й армии генерал-полковпика Крылова в обход Мудапьцзяна на Гирин, а на 1-ю Краснознаменную армию генерал-полковника Белобородова возложил захват города с последующим продвижением на Харбин.

События же на левом крыле фронта развивались, радуя Кирилла Афанасьевича: 25-я армия генерал-полковника Чистякова, усиленная 10-м механизированным корпусом генерал-лейтенанта танковых войск Васильева, успешно наступала в сторону Гирина.

А еще одиннадцатого августа моряки-тихоокеанцы высадили десант разведчиков в северокорейском порту Юки. Началась также высадка морских десантов в портах Расин и Сейсин. Па соединение с десантами устремились по побережью войска 25-й армии.

Таким образом блокировалось возможное отступление Квантунской армии в метрополию.

У начальника инженерных войск 1-го Дальневосточного фронта Аркадия Федоровича Хренова весть о тех десантах вызвала в памяти давние события: Крым, Феодосия, торпедные катера, врывающиеся в занятый гитлеровцами порт, высаживающиеся на причал батальоны. Дерзкий, внезапный десант! А почему бы идею десантирования не использовать для взятия Харбина и Гирпна — главных объектов наступления фронта? Хотя моря тут нет. и корабли не нужны. Другое нужно…

Взвесив все и продумав, генерал-полковник инженерных войск Хренов рискнул доложить о своей идее Мерецкову. Тот принял незамедлительно, любезно предложил:

— Майку попьешь?

— Не до чаю, Кирилл Афанасьевич! Есть предложение по скорейшему захвату Харбина и Гирина.

— По скорейшему? Интересно! — Мерецков оживился, отодвинул стакан с чаем, — Докладывай.

— Предложение такое: срочно готовить воздушные десанты и высаживать там!

Мерецков поглядел на Хренова исподлобья:

— Инженер, ты разве не знаешь, что у нас нет парашютных полков?

— У пас достаточно транспортной авиации. Десанты можно высадить прямо на аэродромах. Сыграем на полной внезапности.

— Ну что ты, что ты! — быстро, в своей манере как бы открещиваться проговорил Мерецков. — И не говори, это авантюра чистой Г.ОДЫ.

— Почему же авантюра? Я тут кое-что рассчитал…

— Пет, нет! Не будем об этом…

Сутулый, располневший Мерецков и маленький, удивительно статный Хренов заговорили об инженерных нуждах фронта. Но каждый думал о своем, проистекавшем из только что оборваппого разговора. Аркадии Федорович знал, что командующий ценит его и доверяет ему, однако знал и другое — командующий осторожен.

Мерецков позвонил Главкому, Василевский идею десантов одобрил, позвонил и другим командующим фроптами, довел до их сведения инициативу 1-го Дальневосточного и дал каждому комфронта право подписывать с японцами конкретные документы о капитуляции.

Два дня спустя, когда главная группировка продвинулась уже на полтораста километров, Мерецков вызвал Хренова и как ни в чем не бывало спросил:

— Ну, Аркадий Федорович, готовы твои десанты?

— Готовятся, товарищ командующий. Под непосредственным руководством подполковника Забелина Ивана Николаевича.

— Десанты формируются из саперов?

— Да, из штурмовых подразделений преимущественно. Народ отборный.

— Вот и хорошо. На днях десанты могут пригодиться. Если японцы взорвут в Харбине и Гирине мосты через Сунгари, нашим войскам придется там долго топтаться. Стало быть, одпа из задач десантов — захватить мосты, не допустить их разрушения. И, разумеется, захват ключевых объектов в городе… Готовь людей и жди команды…

— Слушаюсь, товарищ командующий!

— А операцию назовем — "Мост"…

Восемнадцатое августа. Десанты, сформированные из личного состава 20-й штурмовой бригады — в каждом по сто пятьдесят человек, — расселись по самолетам. Саперы-штурмовики вооружены автоматами, пулеметами, огнеметами, гранатами, взрывчаткой, ножами. Каждому бойцу вручен план города, где помечены объекты для захвата и пути подхода к ним. Отлажена и радиосвязь: отряды снабдили радиостанциями "Север".

Наконец взлет! Его ожидали долго, мучительно. Дело в том, что молчал главнокомандующий Кваптуиской армией генерал Ямада. В семнадцать часов маршал Мерецков позвонил гепералмайору Шелахову, особоуполномоченному Военного совета фронта, вылетавшему с первым эшелоном десанта на Харбин:

— Ответа от командующего Квантупской армией на радиограмму нашего Главкома о вылете вашей группы пет. Ждать больше не будем. Приступайте к выполнению поставленной задачи.

Желаю успеха.

Предельно загруженные людьми, вооружением, боеприпасами транспортники в сопровождении истребителей и бомбардировщиков прикрытия поплыли над сопками, над деревнями. Бойцы прильнули к иллюминаторам: разливы речек, тайга, поля, ленты дорог, догорающие пожары — японцы сжигали за собой что можно, это напоминало тактику выжженной земли, которой гитлеровцы придерживались на советско-германском фронте.

Первый отряд летел курсом на Харбин, второй — на Гирин.

Пересекли линию фронта, где еще шли бои, и через два часа, преодолев двести пятьдесят километров, отряд под командованием подполковника Забелина был лад Харбином. Забелин доложил Шелахову:

— Товарищ генерал, мы у цели!

Шелахов кивнул, прижался к иллюминатору. Город на правом берегу Сунгари просматривался в вечерней дымке, позолоченной закатом, отражая солнце. — слепо поблескивали бесчисленные окна. Город Харбин ни о чем не ведал…

Развернувшись над городскими кварталами, транспортные самолеты пошли на посадку. Шелахову видно в иллюминатор: к посадочной полосе бегут японские солдаты. Главное — ошеломить внезапностью и решительностью, чтоб поняли сразу: сопротивление бесполезно. Колеса коснулись посадочного поля, самолеты пробежали и остановились. Дверцы открыты, десантники спрыгивают наземь. Генерал Шелахов торопит:

— К объектам! Живо!

Винтовочные выстрелы и отлетные автоматные очереди. Неужто будет бой? По стрельба на этом прекратилась, и Шелахов вздохнул облегченно. Аэродромная охрана разбежалась, а спешившие к аэродрому солдаты-пехотинцы были схвачены и отконвоированы в казарму. Автоматчики заняли ангары, мастерские, прилегающие к взлетно-посадочным полосам каменные здания.

Когда весь аэродром оказался в руках десантников, Шелахов вторично вздохнул с облегчением. На все про все ушло полчаса, и в 19.30 он уже радировал маршалу Мерецкову: "В 19.00 авиадесант приземлился на аэродроме Харбин и приступил к выполнению задачи".

Еще через полчаса Забелин доложил Шелахову: в служебном помещении аэродрома обнаружена группа японских генералов, Шелахов приказал:

— Ведите ко мне!

Это была крупная удача! Среди задержанных оказался начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Хикосабуро Хата с сопровождающими лицами. Хата и его генералы до странности однообразны: желтые вытянутые физиономии, очкастые, сутулые, в сапогах-бутылках, коричневых мундирах с орденскими ленточками и маленьких фуражках с кургузыми козырьками, — ненатурально улыбаются, прячут растерянные, унылые взгляды.

Хата встал, представился и представил свою свиту Шелахову. Тот задал пяток вопросов, и стало ясно, что Квантупский штаб практически не управляет войсками, нет даже попыток как-то связаться со своими соединениями и частями, где отступающими, где еще сопротивляющимися.

— Выход у вас один — безоговорочная капитуляция! — жестко сказал Шелахов.