Внучь олегарха - Квинтус Номен

мне ну никак не подходил. То есть форма записи операторов и некоторые сугубо вычислительные вещи у меня отторжения не вызывали, но для моих целей требовался мощный аппарат ввода-вывода данных, и я такой аппарат непосредственно в язык и впихнула. Все же в «мое время» библией советских программистов был томик Джермейна, а там очень подробно про эти функции языка было расписано, так что мой (именно мой!) язык получился несколько, скажем, своеобразным. Я его вообще никак не называла, а вот профессор Ляпунов (который с несколькими студентами и двумя сотрудниками своего научного института) разработал для него первый транслятор, назвал его просто «язык символьных вычислений». Сокращенно «язык СВ» (русскими буквами), но ехидные студенты его называли не иначе, как «язык Светланы Владимировны».

Впрочем, не зря же есть в русском языке пословица «хоть горшком назови», для меня главным стало то, что уже в конце сентября сразу много народа приступило к написанию разных программ. Очень разных: в Стекловке, с которой мне все же удалось наконец договориться (поставив им один из первых «суперкомпов» и пообещав выделить еще с десяток к следующему лету) народ (и не студенты, а очень даже неплохие математики) разрабатывали целую библиотеку «стандартных функций», причем простенькие (типа синусов с косинусами) им делать я не поручила, их вообще прошили в ПЗУ и они вычислялись теперь «на аппаратном уровне», и математики под руководством Людмилы Всеволодовны создавали действительно мощную математическую систему. С использованием этих (еще даже не написанных) функций ребята из МВТУ и из МАИ собирали «расчетные модели» отдельных элементов всяких летающих машин, программы по расчету тонкостенных оболочек писали инженеры из ОКБ-1, программы расчета баллистики ракет составлялись у Челомея… Всего в написании программ задуманного мною комплекса принимали участие студенты и сотрудники девяти московских ВУЗов и чуть менее чем десятка разных проектных организаций (главным образом относящихся к военно-промышленному комплексу).

Ну а я просто сидела на попе ровно и раздавала «ценные руководящие указания». Очень ценные: сотрудницы первого отдела буквально не успевали всю документацию, которую я относила к разным категориям секретности, просто печатать, так что Лена затребовала (и получила) у начальства еще шестерых профессиональных машинисток «с допуском». А четверо «старых» лейтенанток с утра и до вечера носились по разным конторам, раздавая мои ЦРУ исполнителям…

А вкалывали у меня все как бобики вовсе не потому, что я, размахивая справкой из психушки… то есть удостоверением из Совмина всех так работать принуждала, нет. Все работали очень даже добровольно, особенно инженеры из разнообразный «почтовых ящиков». Я им просто говорила, что мне от них надо и интересовалась, хотят ли они для меня это сделать. Ну, совершенно понятно, почему так трудились парни из Фрязино: хотя мое представление Николай Александрович и не утвердил, но все же однофамильцу орден Ленина достался, еще четыре человека из института (один руководитель группы и трое простых инженеров) получили по «Красному знамени» и человек десять стали обладателями «Знаков почета». Впрочем, всех остальных тоже отметили, наградив их медалями «За доблестный труд», так что в этом институте народ осознал, что я слов на ветер не бросаю. Сказала «попробую» — попробовала и какой-то результат обеспечила. А если говорю «сделаю», то ведь сделаю! А так как все работы по моей программе так или иначе были связаны с фрязинцами (по крайней мере очень многим руководителям групп программистов было необходимо с некоторыми свойствами процессоров и памяти познакомиться «из первых рук»), то и во всех прочих конторах к моим словам отнеслись с доверием. А слова были и вовсе простые: я пообещала всем задействованным программистам (которых я все же лично и отбирала) по окончании работ выдать по квартире. Лично пообещала, и даже слова «попробую» не использовала.

Обещать мне было легко: уже действовал закон о том, что граждане имеют право организовываться в жилищно-строительные кооперативы. И в этом законе была куча пунктов, расписывающих, кто в кооператив вступить может, сколько денег нужно вносить сразу и как рассчитываться с государством по полученному кредиту — в общем, сто пятьсот слов, «ограничивающих свободу выбора». Но писали текст законе бюрократы, видимо, совсем еще начинающие, и меня заинтересовал раздел четвертый этого закона, в котором ни про какие ограничения вообще не упоминалось, а гласил этот раздел о том, что 'если члены кооператива сразу оплачивают всю стоимость строительства, то местные власти обязаны в приоритетном порядке обеспечить землеотвод и дать высший приоритет в приобретении необходимых стройматериалов.

Очевидно, эти бюрократы даже предположить не могли, что какие-то граждане, даже собравшись в кучку в количестве шестидесяти человеко-рыл, смогут просто так выложить миллион рублей и потом тихо сидеть и ждать, когда их дом построят. А у меня миллион рублей был, и даже не один. Очень даже не один, так что я выделенных мне «бухгалтеров в штатском» (которые читать законы тоже умели не хуже меня) попросила организовать сразу шестнадцать таких ЖСК, в каждом из которых пока что числился лишь один «кооператор», и запустить все оговоренные в законе процессы.

Ну, товарищи от души посмеялись, чуть позже еще раз внимательно прочли закон, особо обратив внимание на подчеркнутые мною места, вникли в содержание, снова посмеялись (на этот раз над бюрократами-неумехами) — и все проделали буквально за пару дней. В законе нашлись две «дырки», позволившие такой трюк проделать: для начала постройки кооперативного дома не требовалось, чтобы в кооперативе было зарегистрировано столько членов, сколько будет квартир в доме — предусматривалось, что участников можно будет и позже «добрать», а вот сколько можно «добирать» никак не уточнялось. А вторая «дыра» была еще проще: нигде не оговаривалось, что председателем кооператива должен быть именно его член — и для всех кооперативов учредительные документы в графе «количество членов» содержали нули, а председателем во всех их (с правом подписи финансовых документов) числилась некая «Фёдорова С. В.»

Как я поняла из разговоров с товарищами из МИСИ, чтобы дом построить, крайне желательно только фундамент заложить до заморозков, а все прочее можно и зимой достраивать. И шестнадцать заложенных до середины октября в разных местах Москвы и Подмосковья фундаментов очень прозрачно намекали, что если предложенную работы в срок выполнить, что появляется очень неиллюзорный шанс еще до лета справить новоселье…

Руководители предприятий мои такую инициативу лишь приветствовали: у них чуть ли не большинство инженеров все еще по общагам ютилось, Королев, например, на свою внеочередную Сталинскую премию сам дом для своих работников выстроил (правда, далеко не такой «шикарный», какие я заказала — так что работа у меня