Вторая любовь - Джудит Гулд

Уинслоу в ответ отрицательно покачал головой и подошел к ним поговорить.

— Мне очень жаль, — негромко сказал Хант. — Я сделал все, что мог.

Женщина кивнула.

— Я знаю это, — храбро ответила она.

Она была худой и крепкой в кости, с прямыми карими глазами и старомодной химической завивкой. Если всмотреться в нее, отбросив в сторону небесно-голубой брючный костюм, белую синтетическую блузку с большим бантом на шее, ярко-фиолетовую оправу очков, можно было заметить черты ее предков-пионеров. В ней чувствовалась американская первобытная сила, гордость и вера в богатство.

Ханту пришлось это признать. Эта женщина была олицетворенной башней силы, вошедшей в поговорку.

Но вот ее муж, он совсем из другой оперы. Мужчина тяжело воспринял новость и не сделал попытки скрыть набежавшие слезы. Его жизнерадостный наряд курортника — желтые свободные брюки-гольф, гавайская рубаха буйной расцветки, бейсбольная кепка — никак не вязался с мрачностью и лишь подчеркивал трагедию того, что семейный отдых не удался.

Ужасно не удался.

«Этот человек разбит, — понял Уинслоу. — Если его сына скоро не выпустят, он очень быстро рассыплется на части».

— Бедный Кев. — Джо Уитмор утомленно потер лицо. — Если бы только я не настоял на том, чтобы мы его взяли с собой.

— Прекратите мучить себя, — мягко попросил Хант. — Вы не должны так думать. Это не ваша вина.

Но Джо Уитмор как-будто его не слышал. Он покачал головой, тяжело вздохнул и посмотрел на Уинслоу снизу вверх затравленным взглядом. Под глазами у него повисли мешки.

— Мы всегда везде берем Кева с собой, — хрипло объяснил он. — У нас никогда не возникало проблем. Никогда. Спросите Мидж.

С высоко поднятой головой его жена прямо смотрела на сенатора.

— Джо прав, — подтвердила она. — Но Кев хороший мальчик, с ним все будет в порядке.

— Как ты можешь так говорить? — выпалил муж. Он смотрел на женщину, его тело сотрясала нервная дрожь. — Мидж! С ним не все в порядке! В этой… этой вонючей дыре он очень далек от того, чтобы быть в порядке, как ты можешь догадаться!

Мидж покачала головой.

— В Библии сказано: «Разве страдают невинные?» — процитировала она со спокойной уверенностью истинно верующей. — Что ж, Кев невиновен. Запомни мои слова, Джо. Бог присматривает за ним, пока мы разговариваем.

Столкнувшись с таким простым проявлением веры, Хант вдруг снова рассердился. Черт бы побрал этого проклятого Суньигу! Ему вдруг захотелось вернуться в кабинет и разорвать этого ублюдочного чистоплюя пополам.

Уитморы невиновны. Любому идиоту это ясно. Господь всемогущий, если и есть классический вариант, когда ты видишь то, что есть на самом деле — в данном случае почтенные, законопослушные, богобоязненные туристы, — то вот он перед вами.

«Уитморов не травить, а наградить надо», — подумал Хант.

Он завидовал их природной порядочности, простоте, безрассудной любви. Хотя их ребенок появился на свет весьма далеким от совершенства, у них и мысли не возникало этого стыдиться, или меньше любить его, или, прости Господи, поместить в лечебницу.

Нет. Джо и Мидж Уитморы окружили Кевина любовью. Они действительно постарались сделать все, чтобы он мог вести нормальную жизнь, насколько позволяли обстоятельства.

Если Уитморы в чем и виноваты, так только в том, что оказались не в том месте и не в то время. Такое иногда случается. Классический вариант неудачно выбранного момента. Во время похода по сувенирным лавкам в Санта-Круз-Бей, старшие Уитморы зашли в маленький магазинчик, а Кевина оставили на улице.

Кто же мог предвидеть, что два подростка, за которыми охотились переодетые в штатское полицейские, натянут нос преследователям, но прежде сунут свой товар Кевину?

Они буквально оставили его с сумкой в руке.

Все это случилось две недели назад. С тех пор, ни просьбы Уитморов, ни свидетельские показания, ни вмешательство местного консула и американского посла в Мехико не помогли добиться освобождения мальчика.

Беспокойство Уитморов росло, они все больше отчаивались и обратились ко всем, кого считали в силах помочь, включая и Ханта Уинслоу, сенатора штата, в котором они жили.

Родители мальчика надеялись, что закинув невод побольше, они смогут найти кого-нибудь — любого человека — кто сможет добиться освобождения их сына. Но вот чего они не ожидали и что застало их совершенно врасплох, так это то, что Хант Уинслоу бросит все и прилетит к ним на помощь.

Когда сенатор штата появился перед ними, то чуть не до смерти перепугал их.

Тяжелое положение Кевина затронуло глубокие тайные струны в душе Ханта. Настолько глубокие и настолько личные, что он заставил своих помощников расчистить ему деловое расписание.

И теперь, стоя на плитах пола в залитом солнцем коридоре рядом с кабинетом шефа полиции Суньиги, Хант отодвинул манжет и посмотрел на свои часы марки «Брейтлинг».

— Уже полдень позади, — заметил он. — Вот что я вам скажу. Почему бы мне не угостить вас ленчем?

Мидж Уитмор подняла на него глаза.

— Спасибо, — отказалась она с неподдельной вежливостью, — но мы с мужем лучше останемся здесь. Вы знаете, — женщина сделала жест рукой, — просто на всякий случай.

Уинслоу кивнул.

— Я вас отлично понимаю.

— Но это не должно помешать вам поесть, — заметила ему миссис Уитмор. — Прошу вас, идите на ленч. С нами все будет хорошо.

Он кивнул еще раз.

— Я вернусь примерно через час.

И бросив задумчивый взгляд на дверь кабинета Суньиги, сенатор добавил:

— Кто знает? Может к тому времени, шеф местного гестапо придет в себя?

Мидж Уитмор постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Откашлявшись, она стиснула руки, лежащие на коленях.

— Могу я задать вам вопрос, мистер Уинслоу? — нерешительно спросила мать Кевина.

— Прошу вас, миссис Уитмор, — он обезоруживающе улыбнулся и сделал приглашающий жест, — давайте.

— Я не хотела бы показаться неблагодарной, — медленно начала женщина, явно осторожно выбирая слова, — потому что, видит Бог, мы благодарны вам! — Она взглянула на него с подлинной искренностью. — Это просто… — Мидж как-то неуверенно всплеснула руками.

— Да? — подбодрил Хант.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Вам пришлось столько хлопотать из-за нас. Я только не могу понять, почему. Я хочу сказать, мы ведь никто…

Уинслоу покачал головой.

— Вы ошибаетесь, — он говорил спокойно, убежденно. — Каждый человек на планете что-нибудь из себя представляет. Каждый.

— Да, вероятно, вы правы. — Женщина закусила губу и вздохнула, словно разрываясь между желанием промолчать и что-то сказать. Но потом, как будто не в силах больше сдерживаться, она выпалила:

— Но мы… Мы даже за вас не голосовали!

— Ну и что? — Хант легко улыбнулся. — Это ваше право. Или вы забыли? Мы ведь живем в демократическом обществе, верно? — его улыбка вдруг увяла, и он добавил:

— По крайней мере к северу от границы!

Они оба замолчали, потому что к ним по коридору приближались два полицейских, волочивших старого выпивоху. Хант уступил им дорогу, прижавшись к стене. Джо и Мидж подвинулись на скамье, одновременно повернув колени в сторону.

Трио с шумом протиснулось мимо, оставив позади шлейф из запаха алкоголя и насмешливой безжалостности копов. Хант и Уитморы смотрели им вслед. Один из офицеров нарочно выставил ногу. Пьяный споткнулся, и копы тут же принялись награждать его тумаками.

Мидж моргнула от такой жестокости.

— Господи, — прошептала она. — Эта полицейская грубость! — Ее лицо побелело, когда она взглянула на Ханта. — А ведь этот бедняга совершенно безобиден.

Хант кивнул:

— Да, это верно.

— Тогда почему они с ним так грубо обращаются? Что здесь не так?

— Не место виновато, — напряженно ответил Уинслоу, — а тот, кто здесь всем заправляет.

— Вы хотите сказать…

Сенатор взглянул на Мидж.

— Совершенно верно. Шеф полиции Суньига.

Она смотрела на него во все глаза.

— Но с этим же надо что-то делать! — в ее голосе слышалось глубочайшее возмущение.

— Что-то надо, — согласился Хант. — К несчастью, мы ничего сделать не можем, без того, чтобы не повредить делу освобождения Кевина. Одному Господу известно, какие еще обвинения может выдвинуть Суньига.

Мидж опустила глаза и вздохнула.

— Послушайте, у нас свои заботы, — негромко заметил Хант. — Сейчас вы должны беспокоиться только о Кевине.

Она еще немного посмотрела на свои руки, потом подняла глаза.

— Вы правы, — мягко согласилась миссис Уитмор.