Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

Тварь взметнулась над шиферной крышей, подогнув удивительные конечности. Чувства сострадания и заботы так и сочились из нее, и когда плененные сородичи почувствовали ее присутствие, она пережила мгновение пьянящей радости. Затем их смутное страдание превратилось в страстное волнение: мольбы смешались с беззвучными криками радости и требованиями свободы, а посреди всего этого хаоса — холодные и точные указания, что надо сделать.

Тварь подобралась к краю крыши и стала спускаться, то вспархивая, а то ползя, пока не уцепилась за карниз наглухо запертого окна, находящегося на высоте сорока футов от мостовой. Стекло было закрашено черным. Оно поминутно содрогалось от таинственных толчков изнутри.

Стоя на карнизе, тварь некоторое время царапала по стеклу когтями, а затем резким движением вырвала весь переплет, оставив на месте окна уродливо зияющую рану. Со страшным шумом вниз полетели осколки стекла, и тварь шагнула в мансардную темноту.

Перед ней была огромная комната. С противоположного края усыпанного мусором пола поднялся огромный вязкий поток приветствий и предостережений.

Перед новоприбывшей стояли четверо ее соплеменников. Среди них она была просто карликом и сама себе казалась неуклюжей коротышкой. Все они были притянуты к стене огромными металлическими жгутами, обхватывающими их грудь, а у некоторых и конечности. Крылья каждого из них были полностью расправлены и распластаны по стене. У каждого пленника под гузном стояло ведро.

Несколько раз попробовав потянуть за металлические полосы, вновь прибывшая поняла, что сдвинуть их невозможно. Одно из прикованных к стене существ зашипело на разочарованную соплеменницу, повелительно призывая к осторожности. Они защебетали на телепатическом языке.

Свободная тварь смиренно отступила, как и было велено, и стала ждать.

Через разбитое окно снизу, с улицы, доносились слышимые в простом звуковом диапазоне крики и вопли. В нижних этажах здания раздавалось неясное гудение. Из коридора, находившегося за дверью, проникал топот бегущих ног. Через толщу дерева просачивались беспорядочные обрывки фраз:

— … внутри …

— …войти?

— …зеркала, не надо…

Тварь отодвинулась еще дальше от своих привязанных сородичей и прошла в тень на противоположной стороне комнаты, по ту сторону двери. Сложив крылья, она замерла в ожидании.

С другой стороны двери кто-то резко сдвинул засовы. Мгновение все было тихо, затем дверь распахнулась и внутрь один за другим ворвались четверо вооруженных охранников. Никто не смотрел на пойманных тварей. Двое, державшие в руках кремневые ружья, взвели курки и встали на изготовку. Двое других были переделанными. В левой руке каждый из них держал пистолет, а из правого плеча торчал короткий металлический ствол с раструбом на конце. Этот раструб был направлен назад, за спину переделанного. А сам он глядел при этом в зеркало, укрепленное на металлическом шлеме прямо перед глазами.

Двое с обычными ружьями тоже имели шлемы с зеркалами, но смотрели они не в зеркала, а прямо перед собой, в сумрак.

— Четыре мотылька, все чисто! — прокричал один из переделанных.

— Здесь никого нет… — отозвался обычный человек, всматриваясь в темноту возле разбитого окна.

Но пока он говорил, непрошеная гостья вышла из тени и распахнула свои удивительные крылья.

Оба человека, чей взгляд был устремлен вперед, замерли от ужаса, открыв рот в безмолвном крике.

— О, черт возьми, нет!.. — выдавил из себя один, а затем оба замолкли, глядя, как узоры на крыльях существа начали хаотично перемещаться.

— Какого хрена?.. — начал было один из переделанных, и его взгляд невольно скользнул вперед.

Лицо исказилось от ужаса, но стон угас, как только переделанный увидел крылья твари.

Второй переделанный несколько раз выкрикнул имена своих товарищей, но, услышав звук падающего из их рук оружия, завыл в отчаянии. Краешком глаза он мог видеть только слабую тень какого-то существа. Стоявшая перед ним тварь чувствовала его страх. Она стала подкрадываться, что-то успокаивающе нашептывая, стараясь воздействовать на его эмоции. В мозгу жертвы крутилась одна фраза: «Один стоит прямо передо мной, один стоит прямо передо мной…»

Переделанный попытался двинуться вперед, неотрывно глядя в свое зеркальце, но тварь легко переместилась в его поле зрения. То, что раньше было видимо ему лишь краем глаза, теперь превратилось в неотвязное, постоянно меняющее свое положение пятно, и человек сдался, остановил взгляд на этих бешено меняющихся крыльях; челюсть отвисла и мелко задрожала. Его рука-оружие плавно опустилась вниз.

Одним движением гибкой конечности свободная тварь захлопнула дверь. Она стояла, повернувшись лицом к четырем полностью порабощенным охранникам, и с ее нижней челюсти стекала слюна. Резкий окрик со стороны плененных сородичей отвлек ее от голодных мыслей и заставил подчиниться. Протянув руку, она повернула каждого из людей лицом к четырем привязанным мотылькам.

На короткое мгновение взгляд каждого из этих людей оторвался от крыльев и разум получил глоток свободы, но затем жуткое зрелище стремительно меняющихся узоров резко завладело умами, и это стало для них концом.

Стоящая позади охранников непрошеная гостья по очереди подтолкнула каждого из людей к прикованному пленнику, и ее сородичи жадно потянулись свободными руками, чтобы схватить свои жертвы.

Твари приступили к трапезе.

Одна из них нашарила на поясе человека ключи и оторвала их вместе с клочком одежды. Насытившись, она осторожно взяла ключ и аккуратно вставила его в скважину замка, который ее удерживал.

Пришлось сделать четыре попытки — пальцы непривычно сжимали ключ, неловко поворачивая его под косым углом, — но все же твари удалось освободиться. Она повернулась к одному из своих сокамерников и повторила медлительный процесс.

Наконец все пленники получили свободу.

Один за другим они неуклюже подходили к растерзанному окну. Постояв немного и размяв атрофированные мускулы о кирпичную стену, они широко расправляли удивительные крылья и выбрасывались наружу, улетали прочь от тошнотворно-сухого запаха, который, казалось, источали Ребра. Последней была их спасительница.

Она тяжело полетела вслед за своими товарищами: несмотря на истощение, они двигались быстрее, чем могла она. Братья ждали ее, кружа в сотне футов над землей, со все возрастающим опасением прислушиваясь к чувствам и впечатлениям, которые поднимались отовсюду.

Когда скромная освободительница наконец подлетела к ним, они немного раздались в стороны, пропуская ее вперед. Дальше они полетели вместе, обмениваясь ощущениями, сладострастно пробуя на язык воздух.