Поющая кровь - Робин Бейли

Она провела ладонью по его плечу и вниз, по его руке. Их пальцы встретились, переплелись и отчаянно сжались.

Она могла бы честно ответить ему, если бы заглянула в свое сердце. Там хранились ответы на все вопросы, но этот пугал и смущал ее.

Она держала руку Терлика, но смотрела на него, как на Кимона.

Она начала было говорить, но он поднял руку и прижал палец к ее губам.

— Тебе кажется, что я похож на него, да? — промолвил он.

Она сощурилась. Он как будто прочитал ее мысли.

— Я любила своего мужа, — зачем-то сказала она. Но, сказав это, вдруг открыла для себя, что воспоминания о Кимоне не доставляют ей больше ни боли, ни страданий, а только приятное ощущение тепла. — Даже теперь, когда он умер, я люблю его безмерно. Я не могу его забыть. — Она спустилась еще на одну ступеньку, и теперь они стояли совсем близко, глаза в глаза. — Конечно, я могла бы спать с тобой, если это то, о чем ты думал, говоря, что хочешь стать моим возлюбленным, но мы ведь оба понимаем, что это совсем не то.

Его лицо стало печальным.

— Нет, не то. — Он отвернулся, но потом снова посмотрел на нее. Солнце блеснуло в его повлажневших глазах.

— Это почти противоестественно, как сильно ты похож на него, — с благоговением произнесла она шепотом. И она увидела правду там, где та и содержалась все это время, — в его глазах. Она выпустила его руку и впилась зубами в костяшки своих пальцев.

— Это очень даже естественно, — сказал он, едва сдерживая волнение. — Думаю, ты уже догадалась. Кимон был моим братом.

Она оступилась, удержала равновесие и тяжело села на ступеньку. Рот ее открывался, но слов не находилось.

— Моим сводным братом, — поправился он, опустившись перед ней на колени так, что их лица опять были рядом. Он снова взял ее руки и сжал в своих ладонях.

Она закрыла глаза, не в силах выдержать пристального взгляда этих прозрачных глаз.

— Я уже говорил, что люблю тебя, что искал тебя все эти годы, — вырвалось у него. — Это правда. Я люблю тебя, женщина, и никогда бы не рассказал тебе о том, что мы с Кимоном — братья, и до конца жизни сохранил бы эту тайну, но я слышу, как ты говоришь о нем. — Он, сглотнув, помолчал и опустил голову. — Вижу, как ты смотришь на меня, а думаешь о нем. — Он положил руки ей на колени. Голос его смягчился. — В такие минуты я пребываю в полном отчаянии, потому что понимаю — мне никогда не завоевать твоего сердца.

Она открыла глаза. Посмотрела на это лицо, и по ее спине пробежал холодок. Такое знакомое — и все же совсем другое.

— Но как это вышло?

В ответ он комически склонил голову, затем скривил губы.

— Отец всегда хорошо относился к своим внебрачным детям, — насмешливо начал он. — Во всяком случае к тем из них, о которых он знал. Мать Кимона работала подавальщицей в таверне в Шазаде. Тогда в тавернах было много красивых девушек, если ты понимаешь, о чем это я. — Он подождал подтверждения, что она понимает. — Конечно, все они рано или поздно теряли его благосклонность. Иногда я думаю, что он терпел мою мать — свою законную жену — только потому, что ее родословная была древнее, чем его, да и состояние у нее, черт бы его побрал, было намного больше.

Законным сыновьям никогда не дозволялось водиться с незаконными, но отец всегда держал их в поле своего зрения. Кимон сразу же обратил на себя внимание. Когда его мать как-то зимой осталась без работы, Повелитель Рольф предоставил ему работу, чтобы поддержать их. — Он помолчал, как будто припоминая. — Я думаю, Кимону было тогда лет девять. Рольф дал ему нож и научил его свежевать и потрошить добычу после дневной охоты. Целую зиму он только этим и занимался. Позже появились другие обязанности, и Рольф начал его учить. Он подарил мальчику его первый лук, потом — первый меч. Должен сказать, что я, как и все мои братья, сильно ревновал. Отец проводил больше времени со своим внебрачным сыном, чем с нами.

Он снова помолчал. Стужа ничего не сказала, она просто ждала, когда он продолжит. Кимон почти никогда не рассказывал о своем прошлом; она всегда полагала, что это связано с какой-то глубокой личной раной, с воспоминанием, которого он не хотел касаться. Она сама прекрасно знала, как больно бывает, когда бередят тяжелые воспоминания, поэтому никогда ни о чем его не расспрашивала.

Терлик продолжил свой рассказ:

— Потом Кимон стал исчезать из дома на несколько дней иди даже на несколько недель. Иногда его не было месяцами. Его мать умерла от какой-то болезни, и мои братья, да и я сам, решили, что он тоскует по ней и поэтому стал таким замкнутым и этим объяснялись его отлучки. Но однажды ночью, очень поздно, его вызвал к себе отец. — Он остановился и неожиданно улыбнулся, это была ироническая, виноватая улыбка. — Случайно — хотя нет, не случайно — я и мои братья тоже не спали в этот поздний час. Мы спрятались за гобеленами в комнате Рольфа, чтобы подслушать, о чем они говорят. В ту ночь мы узнали, что он стал для отца…

— Наемным убийцей, — перебила она, закончив фразу. — Об этом я знаю.

Губы Терлика растянулись в тонкую улыбку, и он похлопал ее по колену:

— Конечно, ты знаешь. — Он поднялся и потянулся, чтобы снять судорогу, которая свела ему ноги. — Если я и умею сегодня владеть мечом, то это заслуга Кимона. После той ночи я удвоил свои старания на тренировках в надежде вернуть себе отцовское внимание. — Он снова улыбнулся. — Так оно и получилось. Кимон отсутствовал все дольше и дольше, а когда бывал дома, то постоянно ссорился с отцом. В присутствии Кимона Рольф стал проводить больше времени со своими законными сыновьями, как мне кажется нарочно, для того только, чтобы поставить Кимона на место, напомнить ему, что он всего лишь незаконнорожденный. — Терлик снова встал перед ней на колени и попытался улыбнуться. — Отец использовал нас всех. И я совсем не удивился, когда Кимон однажды не вернулся с задания. Если бы я только знал, что это по твою душу отец отправил его, я бы последовал за ним. Уже тогда я любил тебя, Самидар.

Она попыталась вспомнить того юношу, каким он был когда-то.

— Я тогда спасла тебе жизнь в Крильских горах.

— И оставила одного в пустыне.

— Мы были врагами.

Он искренне улыбнулся:

— Всего за одну ночь я понял, что мы не были ими. — Его улыбка сделалась шире, изгоняя печаль из глаз. — О, что за сны я видел в ту ночь! Хоть воздух пустыни и был холодным, те сны не дали мне замерзнуть.

Тишина повисла между ними, их пальцы снова переплелись. Они смотрели друг на друга, и лицо его рассказало ей, что все эти годы он жил надеждой.

— Ты так и не женился? — спросила она.