В джунглях черной Африки - Уилбур Смит

— Ничего, как только вы привыкнете к этой мысли, она перестанет казаться вам такой уж абсурдной, — хмыкнула Бонни.

— Ладно. Пусть будет тысяча двести фунтов в неделю, но о процентах, пожалуйста, забудьте.

— По-моему, в вашей квартире жуткая акустика. Я просто не верю своим ушам. Я хочу сказать, вы ведь не собирались ненароком оскорбить меня, правда, Дэнни?

— Мисс Ман, вы не могли бы оказать мне услугу? Будьте добры, застегните верхнюю пуговицу вашей блузки.

В разрезе блузки виднелось загорелое и такое же, как и лицо, усыпанное веснушками тело, но чуть ниже светлела молочно-белая полоска, гладкая и чистая. На девушке не было лифчика, и под тонкой хлопчатобумажной кофточкой груди торчали, как два крепких круглых плода.

Бонни посмотрела в разрез блузки.

— Разве там что-то не в порядке? — игриво спросила она.

— Наоборот. Все в полном порядке. И именно это меня отвлекает.

Бонни покорно застегнула пуговицу.

— Итак, вы сказали тысяча семьсот пятьдесят фунтов и четыре процента, — заметила она.

— Действительно, с акустикой у меня в квартире что-то не то, — согласился Дэнни. — Я сказал полторы тысячи и полтора процента.

— Два процента, — упорствовала Бонни и, когда он со вздохом согласился, деловито добавила: — И сотня суточных в день.

Они почти три часа согласовывали условия контракта. Когда обсуждение близилось к концу, Дэнни неожиданно поймал себя на мысли о том, что эта девушка заставила его уважать себя. Она и в самом деле оказалась крепким орешком.

— А как насчет договора о намерениях? — поинтересовался он. — Или обойдемся рукопожатием?

— Мы, конечно, пожмем друг другу руки, — ответила она. — Но после того, как я буду держать договор о намерениях.

Дэниел у себя в кабинете набрал черновой вариант соглашения на компьютере, а потом позвал Бонни. Она чуть наклонилась, чтобы прочесть набранный текст. Ее полные, теплые, как нагретые под солнцем Калахари дыни, груди коснулись его плеча.

— Вы даже не упомянули, что летим мы первым классом, — фыркнула Бонни. — И здесь не сказано, что зарплата будет начисляться с момента подписания контракта.

Ее запах оказался еще сильнее, чем во время их первой встречи. Он просто таял от удовольствия. Почти год он вел жизнь девственника, и ему пришлось нелегко.

— Хороший мальчик, — весело улыбнулась Бонни, после того как он внес поправки, о которых она его просила. — Теперь действительно все очень хорошо.

Тембр ее голоса резко изменился: он стал чуть хрипловатым и мягким одновременно. И аромат, исходивший от ее тела, словно бы стал еще насыщеннее. Он щекотал Дэниелу нос, и не реагировать на это Дэниел не мог. Эта женщина возбуждала его, наполняя воздух флюидами, от которых кружилась голова, и в крови начиналось брожение.

Дэниел с трудом сконцентрировался на копиях контракта, предназначенных для Элны и БМСК.

Бонни наклонилась, чтобы подписать все четыре копии, и теперь упиралась ему грудью в спину, а сама она горячо дышала ему в щеку. Взяв у нее авторучку, он подписал бумаги вслед за ней.

— Ну что, скрепим наш договор рукопожатием? — обернулся он к Бонни, протягивая ей свою ладонь. Не обращая внимания на протянутую руку, она начала медленно расстегивать пуговицы его рубашки, пристально глядя ему в глаза и улыбаясь.

— Мне известно средство, которое скрепляет договор прочнее, чем старомодное мужское рукопожатие, — прошептала она, ущипнув его за сосок. Дэниел чуть слышно застонал: больше от удовольствия нежели от боли.

— Дэнни, крошка, — хрипло пробормотала Бонни. — Ты и я вдвоем собираемся пробыть в джунглях чуть ли не полгода. С моими сексуальными аппетитами полный порядок. Рано или поздно, но это произойдет. Пусть уж лучше раньше. Какого черта нам ждать до тех пор, пока мы доберемся до этой треклятой Африки? А что, если выяснится, что у нас это получится не так, как хотелось бы? Это было бы ужасно!

— У тебя просто убийственная логика, — нервно засмеялся Дэниел.

А она вдруг схватила его за курчавые волосы на груди и притянула к себе.

— Ну, где тут у тебя спальня? Я люблю комфорт.

— Пойдем. — И Дэниел потянул ее к двери в спальню.

Стоя посреди комнаты, она чуть отстранилась, когда он попытался обнять ее.

— Нет, — пробормотала она. — Не дотрагивайся. Пока. Я просто кайфую, когда мужчин начинает трясти от желания. — Она стояла совсем рядом, неторопливо расстегивая свою блузку. — Делай, как я, — приказала она, продолжая свое занятие.

Ее крошечные розовые соски походили на нежнейшие бутоны, вырезанные из кусочка коралла.

— А ты, оказывается, волосатый и мускулистый, как настоящий гризли. У меня от этого просто мурашки по телу, — все тем же грудным голосом продолжала она. Он увидел, как ее соски, заметно потемнев, набухли. Его собственная плоть отвечала на это еще заметнее, а Бонни бесстыдно глядела на него, посмеиваясь и расстегивая ремень на своих джинсах.

Они сидели на ней в обтяжку, и Бонни извивалась, стягивая их.

— Исход, — проговорил он. — Глава третья.

— Не оригинально. — Она спокойно окинула себя взглядом сверху донизу. — Мне лично больше нравится сравнивать себя с кустом неопалимой купины.

И Бонни лениво провела пальцами по густому кустику пылающих рыжих кудрей чуть ниже своего плоского белого живота. Более сексуального жеста он в жизни еще не видел, и это добило его окончательно.

— Поторапливайся, — призвала она. — Ты отстаешь. Он сбросил брюки на пол.

— И кто тут у нас прячется? — Она бесстыдно разглядывала его. — Стоит навытяжку! И готов без всяких раздумий пожертвовать собой и кинуться в самую середину горящего куста! — Бонни опытной рукой ухватила его плоть и легонько сжала, лаская. — Ах ты мой храбрец, ну, иди же, иди ко мне, — проворковала она, подталкивая Дэниела к постели.

Главное здание БМСК находилось рядом с Блэкфрайарс[13] в Сити, прямо напротив паба, стоявшего на месте монастыря, от которого и пошло название этого района Лондона.

Выйдя из метро, Дэниел и Бонни невольно остановились перед зданием компании.

— Черт! — в восторге воскликнула Бонни. — Да это настоящее древнеримское рококо, правда, слегка подправленное Барнумом и Бейли.[14] По сравнению с огромным корпусом БМСК спрятавшееся в глубине квартала здание УНИЛЕВЕР[15] казалось просто карликом. На каждую греческую колонну УНИЛЕВЕРА на здании БМСК их приходилось восемь, каждой статуе олимпийского бога Британско-Голландской компании на БМСК их соответствовало чуть ли не целая дюжина. Там, где в УНИЛЕВЕРЕ использовали гранит, БМСК предпочла мрамор.