<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

Всеподданейше доношу Вашему Императорскому Величеству: сего 29-го декабря, в 9

часов 15 минут утра местного времени, получена мною телеграмма контр-адмирала

Иессена о решительном сражении нашего флота под командованием адмирала Макарова с

японским, имевшем место в день двадцать восьмого декабря в ста-ста пятидесяти милях

восточнее мыса Шантунг, в Желтом море. Согласно этой телеграмме, флот наш, хотя и

понес потери в судах и в их экипажах, неприятеля решительно разгромил и морем отныне

владеет безраздельно. По моему разумению, итоги этого сражения возможно соизмерить

лишь с итогами Чесмы или Трафальгара.

Из 12-и японских кораблей линии смогли спастись бегством только один броненосный

крейсер и два броненосца, но эти последние крайне повреждены и спрятались в английском

Вэй Хай Вее. Мы настаиваем на их интернировании. В чем прошу содействия МИДа по его

линии. Остальные утоплены. По предварительной оценке потери противника в личном

составе убитыми и потонувшими превышают 6 тысяч офицеров и нижних чинов.

В бою у нас погибли броненосец «Севастополь», броненосные крейсера «Витязь»,

«Память Корейца», «Баян» и «Рюрик», крейсера 2-го ранга «Новик» и «Штандарт». В Вэй

Хай Вее находятся броненосцы «Победа», «Ослябя» и «Сисой Великий», поврежденные

столь значительно, что до наших портов довести эти суда совершенно не представлялось

никакой возможности.

В сражении погиб вице-адмирал Чухнин и с ним 1587 офицеров и нижних чинов.

Серьезно ранены адмирал Макаров, контр-адмиралы Небогатов и Григорович, легко контр-

адмирал Руднев. Всего раненых 542 человека, из них офицеров 37.

В строю флота в данный момент находятся 12 броненосцев, 3 броненосца береговой

обороны и 6 броненосных крейсеров, без учета 3-х броненосцев, находящихся в нейтральном

порту, кроме того еще два броненосца миновали Цейлон и идут к нам.

Английская администрация, подтверждая строгий нейтралитет порта, требует

интернирования поврежденных кораблей воюющих сторон. Считаю возможным

согласиться на интернирование «Победы», «Осляби» и «Сисоя Великого» до окончания

боевых действий, на что всеподданейше прошу Вашего соизволения.

Генерал-Адьютант Алексеев

***

Сразу по приходу флота в Артур, крейсера «Варяг», «Богатырь» и броненосец «Князь

Потемкин-Таврический» встали под угольную погрузку. С ними вместе готовился к выходу в

море и «Орел». На кораблях спешно ремонтировали боевые повреждения, а на вернувшихся

от Шантунга, еще и принимали припасы и снаряды. Оба броненосца требовали докового

ремонта во Владивостоке, поскольку к установке доставленных «Камчаткой» новых ворот для

имевшегося порт-артурского дока даже не приступали.

Объяснялось это одним простым фактом – Макаров прекрасно понимал, что работы эти

потребуют от четырех месяцев до полугода. Ведь нужно было еще набить свай и осушить

участок перед воротами. Поэтому после планировавшегося в течение пары ближайших

месяцев генерального сражения, флот рисковал вовсе остаться без дока в Артуре. Даже для

крейсеров. И командующий решил с этим повременить. Зато вовсю кипела работа по

достройке нового, большого дока напротив, однако, несмотря на все прилагаемые усилия, он

мог быть закончен только ко второй половине марта…

Если у «Князя Потемкина» требовалось «лишь» капитально заделать три снарядных

подводных пробоины, то для того, чтобы привести в полный порядок после подрыва на мине

«Орла», доковый ремонт требовался не меньше чем на месяц. Или кессон – на полтора...

Поэтому было принято решение, проведя бетонировку в двух смежных с поврежденным

отсеках, подкрепив переборки и усилив пластыри, довести броненосец до дока Владивостока,

где с помощью деревянной наделки обеспечить герметичность и восстановление внешних

обводов. До капремонта «Орлу» предстояло держать три носовых угольных ямы пустыми, две

со стороны левого, пробитого борта, и одну с правого. А часть угля принимали в батарею.

Как только отоспались измотанные во время боя и блиц-ремонта команды, четыре

корабля вышли в море. На «Варяге» шел контр-адмирал Руднев, которого срочно затребовал к

себе главнокомандующий вооруженными силами на Дальнем Востоке адмирал Алексеев,

перебравшийся во Владивосток вместе со своим походным штабом, дабы не мешать

Гриппенбергу воевать на суше. Евгений Иванович полностью ему доверял и счел лишним

давлением сам факт своего присутствия в Мукдене.

Кроме того во Владивосток необходимо было доставить группу раненых офицеров и

матросов, нуждающихся в возможностях медицины, отличных от условий блокированной

крепости. Таковыми врачи признали около ста восьмидесяти человек. Среди них были контр-

адмиралы Небогатов и Григорович, чье состояние врачи оценивали как тяжелое, но вполне

стабильное, а так же метавшийся в горячечном бреду адмирал Макаров, жизнь которого

находилась в большой опасности. Гноилась рана на бедре, а после второй операции на руке,

когда кроме оторванных снарядом трех пальцев пришлось из-за угрозы сепсиса отнять

половину кисти, он был слишком плох. Артурские врачи признали его не транспортабельным.

Однако в Петербурге решили иначе: первая партия изготовленного, наконец, в лаборатории

Вадика антибиотика, по всем прикидкам во Владивостоке оказывалась на несколько суток

раньше, чем в Артуре. Пришлось рисковать, ибо в беге на перегонки со смертью эти

несколько упущенных суток могли оказаться решающей форой в пользу костлявой…

***

Сейчас на борту головного «Варяга», на 14-и узлах бегущего сквозь ночь проливом

Крузенштерна, в адмиральском салоне сидели двое. Василий с Михаилом продолжали свой

нескончаемый спор о судьбах России, об армии, о прошлом и будущем. В общем, о жизни.

Они уже давно перешли на ты если рядом не было посторонних, и сегодня "добивали" тему о

психологии на войне. Вернее, сегодня был бенефис Балка, постепенно, по мере увеличения

количества выпитого, переходящий в монолог...

Монолог даже не Кола - начальника охраны крупного олигарха, а капитана спецназа

ГРУ Колядина, которого в Чечне уважали и свои, и чужие. Михаил уже понял, что в

определенных моментах у его наставника прорывается "первая" личность, и сейчас жадно,

стараясь не перебивать и не спугнуть, слушал голос из будущего. Он далеко не всегда и не со

всем был согласен, но считал, что обязан сначала выслушать все до конца, и только потом

делать выводы. Которые самому Балку иногда можно было и не озвучивать…

- Не скажи, Михаил, с "врожденным русским бесстрашием" ты не совсем прав, - Балк

задумчиво затянулся папироской, ему просто было хорошо в чистоте и уюте подрагивавшего

на полном ходу крейсера, и он полностью расслабился, наверное в первый раз после выхода

бронепоезда из Владивостока, - Абсолютно бесстрашный человек - это кандидат в психушку.

Во-первых, страх есть у всех. Это примитивная биология, вернее биохимия даже, поэтому

бесстрашных не бывает.

- Ну, это тривиально, - не удержался при высказывании такой банальности Михаил, он

ожидал от пришельца из будущего чего-то более оригинального.

- Тривиально, не спорю, но необходимо для последовательности… Во-вторых, для его

преодоления существует, - усмехнулся Балк, загибая пальцы, - а) аппарат - это вся иерархия

начальства сверху до низу, которая осуществляет пункт б) систему подавления страха. Тут и

примеры из истории, и страх наказания, помнишь у Фридриха "солдат должен бояться палки

фельдфебеля больше, чем пули врага", и раздача красивых железок в виде орденов и медалей,

и конечно экономическое стимулирование.

- Какое экономическое стимулирование может быть на войне? - немного не понял полет

мысли собеседника Михаил.

- Ну, тут как раз есть куча вариантов, от старого доброго "три дня на разграбление

города", до современных мне "боевых", "командировочных" и прочих денежных добавок.

Хотя русский солдат, по сравнению с зарубежными коллегами, этим весьма не избалован. Во-