Паровой дом (пер. В. Торпакова) - Жюль Верн

Стальной Гигант тотчас вошел в поток и, повернувшись носом против течения, стал преодолевать его.

Какое-то время Банкс опасался, что поезд слишком перегружен пассажирами. Но ничего. Обезьяны вели себя самым разумным образом. Они облепили круп слона, сидели на башенке, у него на шее, на хоботе, чуть ли не на самом кончике, нисколько не пугаясь клубов дыма. Они восседали на округлых крышах пагод, одни согнувшись, другие выпрямившись, стоя на кривых ногах, некоторые — вися на хвосте даже под верандой балконов. Благодаря удачному расположению воздушных камер Стальной Гигант сохранял неизменным уровень погружения, так что можно было не бояться лишнего веса.

Капитан Худ и Фокс были в восторге, особенно денщик. Еще немного — и он оказал бы честь принять в Паровом доме это бесцеремонное и гримасничающее стадо. Он разговаривал с лангурами, пожимая им руки, приветствовал их, снимая шляпу. Он охотно пожертвовал бы им весь запас сладостей из нашего буфета, если бы господин Паразар, оскорбленный тем, что оказался в подобном обществе, не наложил своего сурового запрета.

Тем временем Стальной Гигант тяжело работал всеми четырьмя ногами, которые били по воде, как большие лопатообразные весла. Дрейфуя, он пересекал реку под углом, так мы должны были достигнуть причала.

Через полчаса он добрался до него, но едва коснулся земли, как все стадо четвероруких клоунов выпрыгнуло на берег и, скача во всю прыть, исчезло из виду.

— Они могли бы сказать спасибо! — воскликнул Фокс, недовольный бесцеремонностью этих спутников по переправе.

Ему ответил взрыв смеха — все, чего заслуживало замечание денщика.

Глава VIII

ХУД ПРОТИВ БАНКСА

Вот и Бетва позади! Уже сто километров отделяло нас от станции Этавах.

Четыре дня прошли безо всяких происшествий, даже без охотничьих приключений. В этой части королевства Синд мало зверей.

— Решительно, — повторял капитан Худ не без некоторой досады, — я приеду в Бомбей, так и не убив моего пятидесятого!

Калагани вел нас, пользуясь прекрасным знанием местности, по этой менее других населенной территории, и 29 сентября поезд начал подъем по северному склону Виндхья, чтобы потом выйти на перевал Сиргура.

До сих пор наше путешествие по Бандельканду проходило без помех. Эта область между тем одна из самых подозрительных в Индии. Здесь часто скрываются разного рода преступники. В бродягах с большой дороги тоже нет недостатка. Здесь дакойты охотнее всего предаются своему двойному ремеслу: отравительству и воровству. Когда едешь по этой земле, нужно быть очень осторожным и внимательным.

Самая опасная часть Бандельканда — именно тот горный массив Виндхья, куда намеревался проникнуть Паровой дом. Переход был недолгим, самое большее сто километров до Джаббалпура, ближайшей станции по железной дороге Бомбей — Аллахабад. Но нечего и рассчитывать двигаться как по равнинам Синда. Довольно крутые склоны холмов, недостаточно хорошие дороги, каменистая почва, внезапные крутые повороты, узость отдельных участков дороги — все это уменьшало среднюю скорость нашего движения. Банкс и не думал увеличивать ее — от пятнадцати до двадцати километров в те десять часов, которые продолжался наш путевой день. Добавлю еще, что как днем, так и ночью мы устанавливали тщательное наблюдение за дорогами и лагерем.

Калагани первый дал нам такой совет. Дело не в том, что мы были недостаточно сильно либо плохо вооружены. Наш маленький отряд с двумя домами и башенкой — настоящим казематом, который Стальной Гигант носил на своей спине, — составлял некую «поверхность сопротивления», если употребить модное выражение. Мародеры, дакойты или любые другие злоумышленники, пусть даже тхаги, — если они еще сохранились в диких краях Бандельканда, — наверняка не решились бы напасть на нас. Но все же осторожность не мешает, и лучше быть готовым к любой неожиданности:

В начале этого дня мы достигли перевала Сиргура, и поезд пошел по нему без особого труда. Иногда, при подъеме на более крутые ущелья, приходилось прибавлять пару, но Стальной Гигант, покорный руке Сторра, развивал необходимую мощность, и подъемы от двенадцати до пятнадцати сантиметров на метр успешно преодолевались.

Что касается ошибок в маршруте, то их не приходилось опасаться. Калагани отлично знал извилистые проходы Виндхья, и, в частности, перевал Сиргура. Он никогда не колебался, даже если несколько дорог вели к какой-нибудь развилке, затерянной в высоких скалах, в глубине узких горловин, среди густых альпийских лесов, ограничивающих видимость двумястами или тремястами шагами. Если он иногда и шел вперед, один или с Банксом, со мной или еще с кем-либо из наших спутников, так это не для того, чтобы выбрать дорогу, а проверить ее теперешнее состояние.

Действительно, во время дождливого сезона, который только что кончился, дороги не разрушились, но почву размыло, а это следовало принимать во внимание, потому что повернуть назад было довольно затруднительно.

С точки зрения обычного передвижения, все шло так хорошо, как только возможно. Дождь совсем прекратился. По небу бежали легкие облака, пропускавшие солнечные лучи, и ничто не предвещало тех страшных бурь, которыми пугают в центральном районе полуострова. Жара, правда вполне сносная, ощущалась только в дневные часы, но в целом температура держалась на среднем уровне, вполне комфортном для соответственно одетых путешественников. Дичи хватало. Наши охотники поставляли ее для нужд стола, не удаляясь от Парового дома дальше, чем следует.

Один только капитан Худ и, конечно, Фокс сожалели, что здесь нет тех хищников, которыми изобиловали леса Тарриани. Но разве могли они ожидать встретить львов, тигров, пантер там, где не было жвачных, необходимых для их пропитания?

Однако если в горах Виндхья не было хищников, то нам представился случай достаточно хорошо познакомиться со слонами Индии — я хочу сказать, с дикими слонами, до сих пор мы видели лишь редкие их экземпляры.

К полудню 30 сентября перед нашим поездом мы заметили пару этих удивительных животных. При нашем приближении они бросились по разные стороны дороги, чтобы пропустить это страшное сооружение, которое, несомненно, их напугало.

Убить их без надобности, просто так, чтобы потешить свое самолюбие? Зачем? Капитан Худ об этом и не помышлял. Он лишь полюбовался замечательными животными, живущими на свободе, в пустынных ущельях, где бурные реки и пастбища дают им все необходимое.

— Прекрасная была бы возможность, — сказал он, — для нашего друга Матиаса ван Гёйтта прочесть нам лекцию по практической зоологии!