Исландия эпохи викингов - Джесси Байок

<… > Надо полагать, когда скелеты из других могил были перенесены в ладью, те погребальные предметы, что изначально сопровождали их при погребении, были унесены теми, кто их раскопал (грабителями или иными людьми).

Это пятая погребальная ладья, найденная в Исландии. Поскольку исландских погребений эпохи викингов вообще сохранилось немного, данное число ясно говорит о том, что традиция погребений в кораблях была здесь хорошо известна. В остальном же находка не добавляет новых данных к уже имеющимся сведениям о погребальных традициях языческой Исландии (т. е. Исландии X века).

Большинство найденных предметов известно и по другим исландским находкам, и самое примечательное исключение — молот Тора. Любопытно обнаружить языческий символ в одной могиле с колокольчиком, который, видимо, следует считать символом христианским, равно как и крест, выложенный в свинчатке. Этот факт, надо полагать, говорит о том, что исландские первопоселенцы, хотя и были норвежцами-язычниками, достаточно времени провели на Британских островах, чтобы познакомиться с христианством хотя бы поверхностно, а некоторые, возможно, даже крестились. Колокольчик, несомненно, говорит о связях с Англией. Согласно «Книге о взятии земли», округа Патрикова фьорда была заселена людьми, которые прибыли в Исландию именно с Британских островов.[439]

Принятие христианства в Исландии эпохи викингов

Оценить влияние перехода в новую веру в обществе вроде исландского не так-то просто. Церковные традиции в Исландии можно интерпретировать по-разному, особенно учитывая тот факт, что они во многом далеко отступали от утвержденных Римом правил. Нужно принять во внимание несколько ключевых моментов. Во-первых, переход к христианству был необычно мирным и быстрым, особенно в сравнении с Норвегией, где христианизация была кровавой и растянулась на много десятилетий. Во-вторых, церковь несколько расширила культурные горизонты исландцев, привнеся в общество ряд новых идей, популярных в западной латинской цивилизации. В-третьих, новая исландская церковь в течение почти двух веков развивалась «без присмотра», то есть фактически вне контроля со стороны римской курии и ее эмиссаров, и в течение этого периода нет особого смысла говорить об исландской церкви как о самостоятельном и полноправном общественном институте. В-четвертых, надо учитывать и экономические факторы — на протяжении всей эпохи народовластия и едва ли не целый век после ее окончания исландская церковь как институт получала лишь небольшую долю дохода от земли, которой де-юре владела, поскольку управляли этой землей миряне. В-пятых, надо принимать во внимание и природу исландского клира — священники в Исландии не образовывали самостоятельного сословия, и нормы их поведения не отличались от норм поведения мирян. Среди священников были и просто влиятельные люди, и даже годи, и все они совершенно не хотели передавать контроль над своей наследной землей какой-то там неведомой Церкви.

Один из основных вопросов, ответ на который даст нам возможность увидеть истинное лицо исландской церкви и осознать те трансформации в обществе, что последовали за принятием христианства, такой: изменило ли появление церкви и введение новой веры базовые стандарты социального поведения, и в особенности повлияло ли оно на систему приобретения и умножения богатства и власти? Судя по всему, ответ на этот вопрос отрицательный — церковь никоим образом не отменила традиционную систему исландского светского самоуправления. Г. Тёрвилл-Питр и Е. С. Ольсевская так описывают общественную ситуацию, сложившуюся после принятия в Исландии христианства:

Как их предки-язычники строили на своей земле капища Тору и Фрейру, так и годи-христиане строили на своей земле церкви и относились к оным как к своей частной собственности. Пока вопрос о контроле за церковными землями не обострился к концу XII века и пока исландская церковь, под чужеземным давлением, не начала требовать для себя отдельной системы права, поводов для конфликта между государством и церковью в Исландии не было. Так, Ислейв, первый исландский епископ, избранный в 1056 году, был не только епископом, но и годи, а его сын Гицур (ум. 1118), судя по всему, унаследовал от отца оба эти титула.[440]

Традиционная дата принятия в Исландии христианства[441] — 1000 год. Рассказ Ари Мудрого о том, как это случилось, считается надежным — Ари родился через шестьдесят семь лет после этого события, а писал в 1120–1140 годах. Как и подобает скрупулезному историку, Ари перечисляет свои источники, а также называет непосредственных свидетелей самого события, с которыми ему выпал шанс поговорить. Вырос Ари на хуторе в Ястребиной долине у Халля сына Торарина, который прожил девяносто четыре года и помнил, как его, трехлетнего мальчика, крестил сам Тангбранд, миссионер, посланный в Исландию крестителем Норвегии конунгом Олавом сыном Трюггви. Учился же Ари у Тейта сына Ислейва, первого исландского епископа, отцом которого был Гицур Белый, непосредственный участник событий на альтинге, приведших к принятию новой веры. Масса дополнительных подробностей о принятии христианства содержится в ряде других источников, часто позднейших и порой противоречащих друг другу.[442] Несмотря на это, последовательности событий, как она нам известна из этих источников, нельзя отказать в логике. Миссионеры начали появляться в Исландии с 980 года. Среди первых был исландец по имени Торвальд сын Кодрана, вернувшийся из долгой поездки за море и прозванный за это Большим путешественником (inn víðfǫli).[443] С Торвальдом приехал немецкий епископ по имени Фридрек; о нем известно фактически лишь то, что он крестил самого Торвальда.[444] Успех Торвальду не сопутствовал, про него стали писать поносные стишки, и в итоге ему вместе с Фридреком пришлось бежать из Исландии, так как они оказались замешаны в серии инцидентов, где не обошлось без убийств.

Попытки христианизировать Исландию участились с вступлением на престол Норвегии Олава сына Трюггви (правил 995-1000). Еще в самом начале своего правления Олав послал в Исландию исландца по имени Стевнир сын Торгильса, с тем чтобы тот крестил своих соотечественников.[445] Стевнир так рьяно приступил к делу, что принялся уничтожать капища и идолы и за это был объявлен вне закона. Его действия привели к принятию альтингом закона об «устыжении родичей» (дисл. frændaskǫmm), согласно которому на людей возлагалась обязанность преследовать своих родичей-христиан за оскорбление старых богов или иные кощунственные деяния.

После провала миссии Стевнира Олав послал в Исландию немецкого (а возможно, фламандского) священника по имени Тангбранд. Опытный миссионер, он прославился своими успехами в Норвегии и на Фарерских островах. Его миссия в Исландию длилась примерно с 997 по 999 год и упоминается во многих источниках.[446] Тангбранд, как сказано в них, владел искусством не только хорошо читать проповеди, но и сражаться с оружием в руках. Усилия его имели лишь частичный успех, он обратил в новую веру нескольких влиятельных исландцев, но также и убил двух или трех человек, которые сочинили о нем поносные стихи. Яркий, хотя, возможно, несколько гиперболизированный рассказ о поездке Тангбранда в Исландию и его методах пропаганды содержится в «Саге о Ньяле». Согласно саге, Тангбранд в окружении новообращенных переезжал из округи в округу, останавливаясь тут и там попроповедовать. Во время одного такого привала на Речном склоне на юге острова Тангбранд встретил скальда по имени Ветрлиди и его сына Ари: «Те очень выступали против новой веры, и поэтому они убили Ветрлиди».[447]

Тангбранд вернулся в Норвегию в 999 году, не сумев крестить Исландию, и конунг Олав развернул более агрессивную политику. Он закрыл норвежские порты для исландских торговцев и взял в заложники кое-кого из исландцев, которые тогда находились в Норвегии. Тем самым конунг фактически лишил исландцев возможности торговать с норвежцами, пока они остаются язычниками. Среди заложников были родичи и сыновья ряда влиятельных исландцев-язычников, и конунг угрожал убить их или покалечить, если Исландия не примет новую религию, христианство. Агрессивные действия конунга вскоре возымели желанный для него эффект — но тому было несколько причин. Во-первых, исландская международная политика, по сути дела, сводилась к одному положению: надо поддерживать хорошие отношения с Норвегией. У многих исландцев имелись с норвежцами родственные связи, кроме того, Норвегия была главным торговым партнером Исландии. Во-вторых, христиане в Исландии, узнав о новом повороте в политике конунга, осмелели и решили попробовать крестить-таки всю страну целиком и уничтожить противные им традиции, в частности, освящение собраний по языческому ритуалу.