Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

Внезапно Фии стало ясно, что она сама поймала ветер в полотнище и колеса бегут по красному грунту ее волей. Шуршал парус, свистел воздух в снастях, колеса подпрыгивали на дерновинах, с треском сшибали камфарные кустики и трехколючники. Тросики в руках пели, вибрировали.

Эх-ха! Это не мотыгой махать без роздыха, покуда пальцы не опухнут!..

Для готовности к маневру руки пришлось держать поднятыми на борта, а бока Фии сжимали ноги Николаса. Сроду бы она себе такого не позволила, но тут иначе невозможно. Да и совсем не страшно. Даже наоборот.

К полудню – где там тсвана? у колодца лаются? – она и думать позабыла о приличиях, до того руки ломило. Они чуть из плеч не вывернулись, перемахивая гик туда-сюда, а поясница одеревенела. Зато усвоила, что такое курс бейдевинд, боковой дрейф и лавирование. Николас помог ей выбраться из «Ягвы», постелил одеяло в тени корпуса и дал фляжку.

– Надеюсь, те высоты впереди и есть горы Цагна. Час пути, и мы там.

Сделав ладонь козырьком, всмотрелась и она. Над гребнем низкой розоватой дюны виднелось бурое возвышение.

– Не знаю. Я их никогда не видела. Туда почти не ходят.

– Даже поить коров? Источники здесь редкость…

– Да, и переходят к сыну от отца или вождя. Но дело не в воде. Там жить нельзя.

– За каменной стеной-то? – хмыкнул Мельников. – На месте тсвана я бы там устроил крепость и держал округу в страхе. Тем более сейчас, когда в Бечуаналенде нет закона.

– Все уже есть – и страх, и крепость, – утолив жажду, Фия с кивком вернула флягу и раздумывала, как бы попристойней вытянуться на подстилке. От вынужденной позы в «Ягве» тело ныло и просило отдыха. – Если бушменам дать миску жареного мяса, набить трубки даггой и велеть им рассказать про Цагна, они будут трещать до утра.

– А, так Цагн не что, а кто?

– Он бог… то есть дьявол, – благочестиво поправилась Фия. – Богомол, царь дюн и камня. Это у нас крест и вера, а в Калахари Христос не дошел. Есть поверье о трех реках. Оранжевая – в ней Христос омылся весь, как в Иордане. Куруман, где миссия, – там только ноги омыл, так мелко было. А в Молопо воды вовсе нет, сухое дно. Тогда Он изрек: «От воды до воды здесь угодье нечистого».

«Сказочка-то негрская, – смекнул Мельников, – и поздняя, времен английских миссий. Одичали буры в Кхейсе, повторяют байки кафров».

– …и Цагн поклонился Ему, и занял безводные земли. А для бушменов он всегда тут жил, еще при древнем народе, который ушел.

– Надеюсь, нам в его горах найдется место для стоянки.

– Вот вы шутите, – заговорила Фия с укоризной, – а я видела, что Цагн творит. Однажды делянку мотыжила, а мимо парни тсвана шли с охоты – им вздумалось бить антилоп у тех гор. Ничего не добыли, а одного парня несли с собой, накрытого плащом. Подозвали меня: «Смотри, коза белая, как богомол наказывает. Если захочешь скрыться за его камнями – в ветер обратишься, к древним улетишь». Мертвый выглядел, словно из него душу вынули. Он слишком близко подошел и не почтил Цагна.

Мельников через бинокль приглядывался к каменной гряде. Та напоминала китайскую стену, местами разрушенную землетрясением.

– Богомол требует жертв?

– Он берет одного из пришедших в уплату за воду и дичь. Когда вождь хочет показать себя могучим, он отдает Цагну пленника, обычно ребенка, и пьет, охотится без страха… почти. На моей памяти увели двоих.

– Вам повезло.

– Не очень, – Фия села, обняв свои колени. – Иногда мне казалось, что лучше стать ветром, чем так жить. Словно богомол нашептывал. Я молилась, чтобы не поддаться соблазну. Это обман, мираж. Цагн берет кафров и бушменов, мы ему чужие.

– Тогда вперед.

Она спрятала лицо в коленях:

– Все равно я боюсь.

– Нас двое, мы с оружием. Юффру, я не могу ни бросить вас, ни вести силой. Пока есть ветер, можно дойти до гор, иначе будем тащить «Ягву» как бурлаки. Это такое бремя белых, что оба вымотаемся. Если кто-то идет по колесным следам, он нас догонит на открытом месте, где отстреливаться трудно. Отдыхаем еще полчаса, потом решаем, как быть.

– Едем сейчас, – решительно поднялась она, представив, каких терзаний будут стоить эти полчаса.

Здесь вода явно была близко к поверхности – на это указывали в изобилии росшие акации и пастушьи деревья, кусты дерезы и сумаха, довольно густой травянистый покров.

Но умолкнуть от восхищения Мельникова заставило другое.

То были не горы, а город.

У каменных высот ветер стих. «Ягву» пришлось катить вручную, чтобы скрыть ее в зарослях и опустить мачту, выдававшую путников с головой. И чем ближе они, запряженные парой, подходили к горам, тем явственнее виделись признаки циклопической кладки, обрушенные башни, полускрытые в наносах бастионы.

Сколько тысяч лет город ветшал и осыпался в прах? Ветры, сезонные дожди, раскаленное солнце дня и холод ночи веками медленно крошили глыбы, придавая им вид дикого камня. Но величие и мощь строений были настолько грандиозны, что стереть их с лица земли мог только Страшный суд.

Немудрено, что бушмены и кафры считали эти нагромождения горами. Они сроду не видели построек больше шалашей и хижин, а саманный крааль черного царька был в их глазах вечным Римом. Даже жалкой крепостце Зимбабве они поклонялись, словно та построена богами, а рукотворность гор Цагна не вмещалась в их сознание.

– Вы видели? – наконец вымолвил Николай.

– Оно допотопное, – тихо отозвалась Фия. – От тех времен, когда гнев Божий пал на землю.

– Держите мачту. Мне надо открутить винты… Осторожнее!.. Лет двадцать назад тут проходил американец Фарини…

– Тоже шпион?

– Авантюрист и балаганщик. Возил бушменов, как зверей, по миру напоказ. Он описал Забытый город, но с координатами ошибся. Надо поискать воду.

– На Фарини никто не напал? – спросила Фия, озираясь.

– Вроде бы, нет. Умер один из его слуг, туземец, тут его и схоронили.

«Напал», – поняла девушка.

– Менеер Николас, нам надо держаться вместе, с оружием наготове, не упуская друг друга из вида. И спать по очереди, как у колодца.

Ее не по-женски серьезный, твердый тон мало вязался с нежным обликом стройной смуглянки. Наблюдая, как Фия примкнула к «маузеру» кобуру-приклад и для пробы вскинула магазинку к плечу, он невольно залюбовался ее сосредоточенным, даже мужественным лицом.

«Настоящая казачка».

– Так и сделаем. Сперва поднимемся на ту стену и осмотрим округу. Из-за гряды к нам не сунутся, а с ровного места жди беды.

Толстая невысокая стена давала широкий обзор подступов. Справа редкие выступающие камни – отсюда напасть трудно. Слева часто стоящие купы кустарника, кое-где сливавшиеся воедино, – эта сторона опасна. За ветвями враг не виден, может подобраться близко.