Стоянка поезда – двадцать минут. Роман - Юрий Мартыненко

В свою очередь, русские хотели бы видеть у немцев немного больше юмора и гибкости. С юмором относится к этим вопросам художник Глеб Бас, родившийся в Киеве в 1980 году и проживающий в настоящее время в Монстере. Он несколько иронично высказывается по поводу этих отношений. По его мнению, немцы «слишком заблаговременно» всё планируют. Ну а русские начинают тогда, «когда уже слишком поздно».

* * *

Дядя Генриха Ройзен Рейнер до конца своих дней с благодарностью вспоминал русских. Если бы не они, он, как и многие его оставшиеся в живых после бомбёжек англичан знакомые, могли погибнуть голодной смертью. Удалось выжить благодаря помощи советской стороны.

«11 мая 1945-го согласно постановлению ГКО было принято решение обеспечить Берлин на 5 месяцев, то есть до сбора нового урожая, продуктами питания и ввести с 15 мая повышенные нормы. Было запланировано отпустить зерно для выработки крупы и муки, мясопродукты, жиры, сахар, картофель, соль, кофе и другие продукты. Только тылом 1-го Белорусского фронта населению Берлина было передано 50 тысяч тонн картофеля. Нормы снабжения населения немецких городов на ряд продуктов, в том числе на хлеб, были установлены значительно выше, чем при гитлеровском режиме. Особая забота была проявлена о питании детей.

Постановлением Военного совета 1-го Белорусского фронта от 31 мая 1945-го года было предусмотрено организовать снабжение молоком детей до 8-летнего возраста за счёт использования молочных ресурсов пригородов Берлина в количестве ежедневно 70 тысяч литров молока. Передать из трофейного скота 5 тысяч голов дойных молочных коров для размещения на молочных пунктах Берлина.

Жители были поражены таким гуманным отношением армии-победительницы. На одном из собраний немецких рабочих в протоколе записали резолюцию: «Кошмарные недели остались позади. Нацисты пугали нас, что русские отправят немцев в вечное рабство в холодную Сибирь. Мероприятия советского командования показывают, что русские не собираются оскорблять и уничтожать нас. У нас опять появилась перспектива в жизни». Победной весной 45-го была оказана и большая помощь в организации сева. Речь идёт о тыловом районе войск 1-го Белорусского фронта восточнее реки Одер.

Местное население здесь фактически отсутствовало. Несмотря на большую занятость подготовкой Берлинской наступательной операции, Военный совет нашёл время рассмотреть, и специальным постановлением от 1 апреля было предусмотрено организовать и провести сев зерновых и технических культур, картофеля и овощей на площади 250 тысяч гектаров пахоты. Всю работу по организации и проведению сева было приказано взять на себя войскам фронта и военным комендатурам. Было выделено свыше 18 тысяч солдат и офицеров, 165 тракторов, 16 тысяч лошадей, отпущено 10 тысяч тонн семенного зерна и 350 тонн горючего. К 5 мая работа была выполнена».

* * *

Узнав о намерении Катерины сменить работу переводчицы в филиале горнорудной промышленности, Генрих в немалой степени был удивлён.

— Признаюсь, не ожидал, — сказал он при встрече в одном из кафе после телефонного разговора. — И чем же обусловлено такое решение, если не секрет?

— Не секрет. Просто я поняла, что это не моё. К тому же, там какая-то путаница случилась с документами. Обе стороны оказались несогласными с выставленными требованиями. О каком партнёрстве можно говорить в такой ситуации? Может быть, они и вернутся к этому позже, но я решила в данном проекте больше не участвовать…

— И какие планы?

— Я вам, помните, говорила о нескольких социологических работах? Помните, в частности, немцы о русских, русские о немцах?

— Да, конечно, помню.

— Эта тема возникла не сама по себе. Дело в том, что в России, в городе Ярославле открылся Дом российско-немецкой дружбы. Одна из тамошних сотрудниц — моя сокурсница, узнав, что я здесь, В Германии, попросила сделать такой вот социологический опрос.

— Так, это очень интересно и занимательно, — Генрих отставил в сторонку бокал с минеральной водой, внимательно слушая собеседницу.

— Так вот, как говорят у нас, дальше-больше. Теперь уже в Москве открывается Дом российско-германской дружбы в рамках поддержки этнических немцев за рубежом. Германское правительство откликнулось на просьбу российских немцев и выкупило дом — пятиэтажный особняк, который принадлежал троллейбусному депо и в котором раньше располагалось общежитие. Сделан был ремонт. Удалось сохранить исторический облик здания: высокие потолки и внутреннюю архитектуру.

— Катерина, а кто, позволю спросить, финансирует?

— Министерство внутренних дел Германии. Главное, что Дом российско-немецкой дружбы — это не только центр встреч российских немцев, но и место пересечения немецкой и российской культур, что само по себе формирует тесные дружеские отношения между Россией и Германией. Основная же цель Дома — быть мостом между Россией и Германией, что предполагает обмен богатым научным опытом, налаживание экономических связей и, конечно, культурные события.

— Что-то мне подсказывает, Катерина, что теперь мы с вами встретимся нескоро?

— И так, и не так, — рассмеялась она. — Да, сейчас мне надо ехать в Россию. После Москвы мечтаю вырваться на недельку-другую домой. Давно и родителей не навещала, и с братом не виделась.

— Да, а чем брат занимается? Кажется, Валерий?

— Да, Валерий. Ой, не знаю даже, как и объяснить. В общем, как и в стране, всё с ног на голову. Учился на философском в МГУ.

— МГУ, о, это достаточно серьёзно, — изумился Генрих.

— Да, серьёзно, — качнула головой Катерина, — но ведь не доучился, бросил, вернулся домой, поддавшись новым веяниям. Решил уйти в предпринимательство… Я, конечно, не в восторге от столь, считаю, необдуманного шага младшего брата. Прежде всего, конечно, во всех своих поступках придерживаться здравого смысла. А он заключается в том, что не могут все люди разом поменять профессии и, как теперь модно, стать коммерсантами. Неверно всё это, не должно быть так. Отчасти, возможно, поэтому я и решила уйти из частной компании. Ну, не моё это всё, хотя вот разговаривала по междугороднему с одной подругой из дома, так она меня чуть ли не дурочкой назвала…

— Боюсь ошибиться, но где философия, а где предпринимательство? — удивлённо произнёс Генрих. — Слишком резкий переход от социализма к капитализму произошёл в России, как-то спонтанно. Думаю, что большинство тех, кто, действительно, занялись бизнесом, не вполне готовы к такому роду деятельности. В таких условиях для начинающих коммерсантов существует в основном одна форма, скажем так, предпринимательства, это перекупка и перепродажа товара. Готового товара, где-то кем-то произведённого, именно кем-то, но не твоими руками. Я знаю, что сейчас Россию захлестнула волна, даже не волна, а цунами именно такой формы, — Генрих прервался почти на полуслове, подбирая нужное и точное выражение: — Я бы сказал такой формы даже не бизнеса, какой там бизнес, просто смешно, такой формы выживания…

— Абсолютно с вами согласна, Генрих, готова подписаться под каждым словом, — с готовностью поддержала эту точку зрения, вполне справедливую и объективно высказанную, Катерина.

— Наверное, вам сначала предложат поработать,