На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

— Могу… А что надо делать? — тут же оживился Миша.

— Целовать меня. Желательно страстно. — ответила Лера. — Не подумай, что я сумасшедшая. Просто так надо. Потом я поговорю с одним человеком и мы с тобой должны вместе вернуться в больницу. Приобнимешь меня.

— Лер, ты… Серьёзно? — опешил молодой врач.

— Миш, пожалуйста, помоги мне. Очень нужно. — попросила девушка.

Всё происходило как в тумане. На крыльце больницы она сама поцеловала Мишу, которому пришлось выполнять её просьбу и отвечать на поцелуй, изображая удовольствие. А потом, Калерия сбежала по ступенькам к ошарашенному Истомину.

— Я не понял, это что сейчас было? — почти взревел он.

— Это была месть, Истомин. Я хотела, чтобы тебе было так же больно, как и мне тогда. Теперь мы в расчёте. Я не хочу тебя больше видеть, уходи! — выпалила, как на духу, девушка.

— Я не верю тебе! — помолчав минуту, воспротивился такой реальности Игорь. — Ты не могла так поступить и всё, что между нами было- было искренне! Такое не сыграешь, Лер! Зачем сейчас ты это всё делаешь, говоришь?

— Только для того, чтобы ты понял, что между нами больше ничего нет и не будет! Уходи! — как можно холоднее и отстранённей, произнесла Лаврова.

— Ты точно уверена в том, что сейчас говоришь? — наблюдая за её глазами, спросил мужчина, которого сильно задела эта ситуация.

— Абсолютно. Свой выбор ты сделал давно и он был не в мою пользу. Поэтому, дай мне спокойно жить и дышать! Исчезни! — жёстко повторила требования она.

— Я пришлю тебе ключи и документы на квартиру в Питере. Там никогда не появлюсь, но она твоя. Хватит ютиться здесь, на съёмных. Не захочешь переезжать- продашь. — спокойно сказал бизнесмен, не понимая сам, почему в такой момент говорит, вдруг, о квартире. — Прощай. — добавил он и сев в машину, дал по газам, умчавшись, как вихрь.

Калерия поплелась к больничному корпусу, зачем то решив попроситься на ночное дежурство.

— Лер, всё нормально? — осторожно спросил Михаил.

— Да, всё хорошо. — опустошённым голосом ответила она. — Спасибо.

Девушка зашла в здание и не смогла совладать с собой, медленно съехав по стенке, к которой прислонилась, вниз. В коридорах было пусто. Она плакала. Тихо, неслышно, беззвучно. Как давно привыкла. Потом поднялась и пошла наверх. Всю ночь ходила по отделению, не находя места и сама себя не слышала. Так тихо двигалась, дышала, плакала, стала оболочкой Калерии Александровны Лавровой. Просто оболочкой — не человеком.

Прошло три недели. Лера разговаривала в коридоре с коллегой, советуясь насчёт одного пациента, когда, внезапно, перед глазами всё поплыло, звуки будто ушли на второй план и девушка осознала, что теряет ориентацию.

Она очнулась в ординаторской, увидев над собой взволнованные лица Ирины — той самой коллеги, с которой она говорила в момент потери сознания, и Михаила.

— Что со мной? — Лаврова собиралась встать, но те удержали её, синхронно выставив руки вперёд.

— Лежи. Тебе надо немножко отдохнуть. — воскликнула Ирина. — Упала в обморок, прям мне на руки. Хорошо Миша проходил мимо, помог тебя донести до ординаторской.

— Я тебе говорил, что хватит столько работать. — вспомнил о своих словах Михаил.

— Ой, ребят… Просто давление. Что вы ерунду несёте! Развели тут лазарет из-за пустяка! — и Калерия решительно встала.

— Ладно, не хочешь лежать, пойдём пообедаем. — предложила Ирина.

В кафе было немноголюдно, ведь в отделении в тот момент проходил тихий час. Они беседовали о пациентах и дальше, но стоило Лавровой попробовать салат, как вдруг её затошнило.

— Чёрт, какой-то салат сегодня… Несвежий! — нахмурилась она, едва сдержав себя.

— А может кто-то просто беременный? — усмехнулась коллега, наконец поняв, в чём дело.

Лера удивлённо посмотрела на неё, прикинула в уме дни цикла и поняла, что Ирина может быть права.

Меньше чем через час, она сидела в кабинете у знакомой-гинеколога, которая принимала несколькими этажами выше и ошарашенно смотрела на результаты анализа, который показывал весьма однозначный результат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— С ума сойти… — с трудом произнесла Калерия, которая чувствовала себя маленькой девочкой, только что узнавшей, что детей приносит не аист.

— Лер, я, конечно, всё понимаю… Но тебе надо хорошо подумать, прежде чем принимать решение о том, что ты оставишь ребёнка. — решилась сказать Вера. — Ты же осознаёшь всю ответственность и опасность? После операции прошёл только год, после окончательного восстановления и того меньше. Беременность- это неминуемый набор веса, нечеловеческая нагрузка на позвоночник… Ты можешь стать инвалидом.

— Я знаю. — смотря куда-то вдаль, тихо ответила Лера.

— Лер, ты сколько после операции на животе пролежала? — спросила гинеколог, пытаясь донести до неё весь смысл своих слов.

— Четыре месяца.

— А ты понимаешь, что теперь столько же, а то и больше, придётся лежать на спине? Потому что с таким риском, тебя надо будет класть в паталогию и постоянно наблюдать. Я не хочу тебя пугать…

— Не пугай. Мне и так страшно. — вздохнула Лаврова, горько усмехнувшись.

— Значит, всё-таки, будешь рожать? — поразившись ей, переспросила Вера.

— Буду. Обязательно буду. Это теперь моя семья. — грустно ответила Калерия.

Глава 25

Прошло четыре месяца. Калерия, взвесив все «за и против», поговорив сама с собой, приняла решение и переехала в Санкт-Петербург, поселившись в той самой квартире, подаренной Игорем. Он как и обещал, её не беспокоил и не появлялся в жизни бывшей жены, хоть и не забывал навещать сына в Дижоне.

Сама же Лера, пока не могла рассказать Пете о том, что скоро у него появится брат или сестра. Не имея смелости и не понимая, как это объяснит, она решила подождать до того момента, когда скрывать уже будет невозможно и посмотреть по обстоятельствам. Пока же, животик был очень маленький и почти незаметный для её хрупкой фигуры.

В Питере девушке было спокойно. Как будто раненое сердце нашло тихий уголок, где могло отдохнуть после всех произошедших событий. Казалось, что так она стала ближе к Истомину, по которому очень скучала, ведь они дышали одним воздухом, ходили по одним и тем же улицам, смотрели на одни здания… Эта мысль придавала сил и помогала жить дальше.

В той больнице, куда Калерия устроилась работать, её ждал сюрприз: там же, нынче, работала и Катя Гончарова — старшая медсестра, с которой они трудились бок о бок в центре под руководством Ростовцева. Девушки снова общались, уже более тесно. Кате, наконец, повезло: она встретила хорошего мужчину, с которым была счастлива.

Всё шло своим чередом и жизнь, более, не предвещала новых сюрпризов.

— Лер, ты снова не выполняешь моих рекомендаций? — спросила Юля- гинеколог, новая знакомая Леры, у которой она наблюдалась.

— Выполняю… — пошла на попятную Лаврова, но поймала на себе взгляд врача. — Ну, ладно, ладно… Через раз. Как могу, так и выполняю, Юль!

— Лера, ты же понимаешь, что в твоей ситуации рисковать не то, что нельзя- это опасно! И для тебя, и для ребёнка! Я тебе говорила, что к пятому месяцу ты уже должна либо сама оставить работу и находиться дома, либо лечь в стационар под наблюдение? Говорила?

— Ну, говорила. Я же нормально себя чувствую.

— Нормально она себя чувствует! По десять часов за столом стоит и нормально чувствует! — всплеснула руками Юлия. — А нагрузка на позвоночник?

— Я почти не прибавила в весе, Юль. — напомнила, оправдываясь, Калерия.

— Да, потому что ты не ешь ничего! Тебе питание хорошее нужно, а вместо этого ты только кофе литрами хлещешь! Кофе, который тебе нельзя! — продолжала возмущаться гинеколог. — Мы еле избавились от токсикоза и нормализовали твоё состояние!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Юль, всё, хватит! Всё хорошо у меня и у ребёнка! Пока могу оперировать, пока спина так сильно не даёт о себе знать- буду это делать. — прервала её тираду Лера, уставшая слушать весьма обоснованные упрёки в свою сторону.