Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий. - Роберт Грейвз

Мне кажется, что Иисус мог в таком духе ответить горожанину Эдессы, потому что во время Иисуса персы не угрожали городу. Жители Эдессы написали этот отрывок из письма золотыми буквами на городских воротах. Только один раз эта защита не сработала.

Пока король Хосров находился неподалеку от Эдессы, туда прибыли посланники от Юстиниана и согласились на цену, предложенную для восстановления Вечного Мира — ежегодную выплату четыреста тысяч золотых монет, кроме богатств, захваченных во время кампании. В качестве жеста доброй воли Хосров предложил продать всех пленных, которых он привел из Антиохии, задешево людям Эдессы. Население Эдессы состояло из добрых сердцем людей. Они дополнительно собрали деньги в сумме еще пяти тысяч золотых монет, эта сумма была собрана в эквиваленте к золоту и состояла из серебра и мелочи. Иногда люди отдавали крупный рогатый скот и овец. Фермеры делали свои добровольные взносы. Проститутки собрались на совещание и решили пожертвовать все драгоценности, принадлежащие их гильдии, на выкуп несчастных людей. К сожалению, в это время в город прибыл Бутц и заявил, что Эдесса не повинуется императору и уже выплатила Хосрову пять тысяч золотых монет. Он запретил дальнейшую выплату денег и сообщил Хосрову, что жители Эдессы передумали совершать с ним подобную сделку. Бутц злился на Хосрова, потому что тринадцать лет назад тот назначил огромную сумму за выкуп брата Бутца, взятого в плен, и Кутц умер в тюрьме. Бутц решил, что в качестве мести он оставит себе все собранные в Эдессе деньги. А Хосров забрал с собой пленных.

Это произошло в начале июля. Королю Хосрову сообщили о том, что Велизарий возвратился в Константинополь. Он поспешил домой, удовлетворясь небольшими суммами, собранными в Константине и других городах, которые он миновал по дороге домой.

Хосров отказался от денег Карры, заявив, что этот не христианский город остался верен древним богам. В Дарасе Хосров устроил демонстрацию своей армии, потом, получив еще пять тысяч золотых монет, пересек персидскую границу. Хосров был собой весьма доволен. Для пленных он построил Новую Антиохию на Евфрате, и они были рады. Множество людей распрощались с христианством и стали снова поклоняться древним богам в храмах, построенных для них. Симмах, философ из Афин, прибыл в новый город и открыл академию для изучения неоплатонизма — это было нечто, походившее на христианство, но в нем не осуждалось происхождение Иисуса Христа и не рассматривалась Его единосущность.[106] На ипподроме Новой Антиохии король Хосров поддерживал фракцию Зеленых и их возничие получали самых лучших лошадей.

Как только Юстиниан услышал, что Хосров возвратился в Персию, он расторг новый договор.

Мы узнали об этом, когда в июле прибыли в Константинополь из Равенны. За три месяца на Хосрова Юстиниан потратил много миллионов, и он ясно продемонстрировал слабость обороны и трусость его армии. С Велизарием и госпожой Антониной возвратилось домой мало отличных офицеров и только отряды придворных кирасиров. В этот полк зачислялись готы, мавры и вандалы, и всего их было семь тысяч человек. Они были крепкими и храбрыми воинами. Если Велизарий видел среди союзников или даже врагов смелых солдат, он всегда брал их к себе и вскоре получал первоклассных воинов. Во время защиты Рима, кирасиры настолько часто подвергались атакам готов, что римляне в изумлении восклицали:

— Империю Теодориха завоевал полк под командованием великого полководца!

Вместе с нами прибыло огромное количество пленных во главе с королем Виттихом, королевой Матазонтой и детьми короля Хильдибальда. Мы также привезли сокровища Равенны. Они состояли из десяти миллионов в золотых и серебряных слитках и монетах, старинные регалии Запада, огромное количество золотых и серебряных блюд, включая сокровища, захваченные Теодорихом во время войн на территории Франции, и сокровища церкви ариан, которую Юстиниан приказал распустить. Мы привезли римские штандарты, захваченные давным-давно в битве при Адрианополе, и ту самую диадему, которую император Валент надел в тот страшный день.

Велизарий сказал о штандартах и короне, когда мы приближались к дому:

— Наконец удалось отомстить за поражение при Адрианополе. Если бы дядюшка Модест смог увидеть, что я привез с собой эти трофеи, какой банкет он устроил бы для нас!

Антонина с ним согласилась:

— Да, и какую речь он произнес бы на этом банкете!

Мне кажется, что Велизарий пытался сравнить прием, который мог бы оказать нам его дядюшка, с тем, который мог нас ожидать от Юстиниана в атмосфере наветов и подозрений, царившей при дворе… Велизарий не жаждал похвал и наград. Его больше устраивало, когда он сам понимал, что хорошо выполнил задание. У него был добрый характер и горячее сердце, и его угнетало отсутствие щедрости в других людях. Он надеялся — ради Юстиниана и ради себя самого — что все подозрения исчезнут, когда он вернется, и клеветники будут наказаны.

Если я правильно его понимал, то Велизария ждало огромное разочарование. Мне кажется, никогда в жизни верный и принесший победу генерал не получал такой холодный прием дома от своего императора. Толпы в городе чуть не сошли с ума, радуясь возвращению Велизария. Они провозгласили его защитником страны от персов. Юстиниан настолько его ревновал к славе, что даже не показал народу трофеи, захваченные у готов. Эти трофеи потихоньку были отправлены морем в императорский порт и помещены в Порфирный дворец. Их там могли видеть только члены Сената. Юстиниан не собирался давать Велизарию деньги. Мне кажется, он боялся, что тот станет разбрасывать их толпе и тем самым увеличит свою популярность среди народа.

Теодора настояла на том, чтобы Велизарию выплатили хотя бы полмиллиона на возмещение расходов на обеспечение платы солдатам и их питания, потому что воины не получали плату или рационы из общественных фондов, пока не находились на активной военной службе. Во время войны Велизарий не только дополнительно платил и выделял деньги на питание своим кирасирам и делал это из собственного кармана, но восполнял их вооружение. Так обычно не делал ни один командир. Он награждал их кольцами и почетными цепями на шею за выдающиеся военные подвиги и обеспечивал пенсией всех больных и раненых солдат, неспособных к строевой службе. К нему мог прийти любой старый воин и сказать:

— «Я потерял руку во время первой кампании против персов, а теперь нищенствую». Велизарий давал ему деньги, хотя этот человек и не находился под его прямым командованием. Юстиниану была непонятна подобная щедрость, и он все сильнее подозревал Велизария, потому что сам никогда не заботился о старых воинах.

Граждане часто говорили о Велизарий.

— Велизарий такой чудной! Никто не видел его пьяным, одевается он просто, не любит развлекаться и никогда даже не поглядел ни на одну пленную женщину, хотя среди них встречаются удивительные красавицы, женщины вандалов и готов — самые красивые, и весьма спокоен в отношении религии.

Каждый день в сопровождении госпожи Антонины и большого количества кирасиров Велизарий покидал дом на главной улице и пешком шагал к площади Августа, чтобы заниматься делами в военном министерстве. Потом он отправлялся засвидетельствовать верность своим суверенам. Толпы всегда глазели на его высокую фигуру и честное серьезное лицо и на солдат, мерно шествующих за ним. Это были темнокожие с изящными чертами лица персы, светловолосые и светлокожие вандалы, рыжеволосые крупные готы, кривоногие с косыми щелочками глаз гунны и мавры с курчавыми черными волосами, носами крючком и толстыми губами. Люди смотрели на госпожу Антонину и шептали:

— Она тоже чудная, сама погубила множество готов, целясь в них из катапульты, именно она взяла Рим.

Я слышал как ей сказал священник:

— Соломон предостерегал от блудницы в Книге Притчей: «Многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею: дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти».[107]

Конечно, только люди с извращенными представлениями могли расценивать естественную скромность Велизария как притворство, но Нарсес и Иоанн Каппадохия говорили Юстиниану:

— Он замышляет мятеж. Поглядите, как он культивирует обожание толпы. Его выход на улицы всегда превращается в торжественные шествия, потому сияние Вашего Великолепного Величества становится не таким ярким для простолюдинов. Он считает, что ему стоит протянуть руку к двум империям и они станут принадлежать ему. Он прибыл в Константинополь, чтобы пройтись парадом с пленными и в нужный момент попытается захватить диадему со священной головы Вашего Великолепия. Вам необходимо действовать первым.

Юстиниан был трусоват и пытался их остановить: