Воитель - Кристина Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часы уже давно пробили шесть часов, почти совсем рассвело, и океан успокоился, как будто знал, что вся драма разыграется на песке. Рейчел стояла рядом с Азазелем, оба они были спокойны и решительны. Я могла видеть других, чьи лица я знала, но чьи имена были незнакомы. Разиэль расхаживал перед всеми, но Элли нигде не было видно. Я оглянулась и увидела, что она стоит у главного входа в дом, наблюдая за всеми. Она выглядела бледной, но собранной, и от неё исходил странный свет. Я смотрела на неё и почувствовала иррациональную надежду на будущее.
— Мы все рады, что ты вернулась, Виктория Беллона, — раздался мягкий голос Асбела, и я вздрогнула от неожиданности.
Я не заметила его, стоящего так близко к нам, с обнажённым мечом, ожидающего вместе с остальными.
Я заставила себя улыбнуться.
— Ни за что на свете не пропущу, — беспечно сказала я.
Солнце весело светило, его лучи отражались от зеркала океана и сверкали на песке. Из-за этого внезапно наступившая темнота стала ещё более пугающей. Небо наполнилось тенями, и мы все подняли глаза на небо, наполненное, казалось, тысячью крылатых существ, которые направлялись к нам, закрыв солнце.
Я попыталась высвободить свою руку из хватки Михаила, но он крепко держал меня, а всё я дёргала её, пока он не повернулся и не посмотрел на меня. Я одарила его тёплой улыбкой.
— Ты не можешь держать меня вечно, Ваше Святейшество, — беспечно сказала я. — Нам предстоит выиграть битву.
На мгновение мне показалось, что он не отпустит меня. Первая волна солдат-ангелов высадилась на берег, первый лязг металла о металл разнёсся в утреннем воздухе.
— Я присмотрю за ней, — сказал Асбел.
— Никто за мной не будет присматривать, — твёрдо сказала я. — Вы сами о себе позаботитесь.
Михаил не двигался, и в его тёмных-тёмных глазах я прочла любовь.
— Я должен сказать тебе кое-что, — сказал он, вынимая меч свободной рукой.
— Хорошо.
— У меня иммунитет к эйфории.
Он поднёс мою руку к губам и крепко поцеловал, прежде чем отпустить. А затем с яростным рёвом он выхватил свой пылающий меч и бросился в бой.
Я никогда раньше не была на войне. В фильмах всё было неправильно — здесь на поле боя не было ни славы, ни мужества, ни смысла. Только шум, кровь и пот, когда мы пробивались сквозь армию Уриэля.
Их было так много, безликих ангелов, их крылья были совершенно белыми, странный контраст с глубокими оттенками Падших, радужно-синими Разиэля, угольно-чёрными Азазеля, насыщенной лоснящейся темнотой крыльев Михаила, которые казались такими мягкими вокруг нас. Волна за волной они приходили, облаченные в доспехи, с мечами в руках.
Энергия прожгла моё тело, руки, и я швырнула её в ангелов над головой. Они вспыхнули пламенем и упали на землю, крича в агонии. Снова и снова я посылала карающие разряды энергии в их гущу, пока битва не дошла до меня, и у меня не осталось иного выбора, кроме как вытащить свой собственный меч и сражаться врукопашную. Я не могла сосчитать, но земля была густо усеяна ими, а их становилось всё больше. Я рубила и резала, не обращая внимания на крики боли, не обращая внимания на удары, которые наносили мне. Никто из нас не сможет из этого выбраться — нас превосходили в числе, нас перехитрили. Не имело значения, что Михаил провёл время между возвращением в Шеол и приходом в мою постель в лихорадочном планировании. Даже самый блестящий тактик не смог бы добиться успеха при таких ничтожных шансах.
Это не имело значения. Я не могла думать об исходе или выживших, всё, что я могла делать, это пробиваться сквозь эту безликую толпу воинов, ангелов, друзей и врагов и отогнать их обратно к океану. Рейчел говорила мне, что море исцеляет Падших. Я понятия не имела, почему мы гнали наших врагов к нему, но я беспрекословно следовала приказам. Через мгновение я всё поняла.
Когда каждая волна ангелов приземлялась, их ослепительно белые крылья складывались, исчезая и не оставляя никаких следов на их сильных спинах, когда они бросались в бой.
Но в тот момент, когда их ноги касались воды, крылья разворачивались, большие и громоздкие, втягивая морскую воду, впитывая её. И их начинало тащить вниз, они оказывались беспомощными под собственным убийственным весом. И я почувствовала, как надежда взорвалась в моём сердце. У меня не было времени думать о том, что правильно или неправильно, или об ужасе радости от смерти другого создания. Эта война была не по нашей воле, и если мы не остановим захватчиков, они принесут эту войну в мир, уничтожая человечество, как саранчу. Я пнула, столкнув ещё одного в море, наплевав на кровь, которая забрызгала меня, не отвлекаясь на крики и вопли ярости, не обращая внимания ни на что, кроме того, что я должна была сделать.
Мне нужно было как можно дальше уйти от Михаила. Три раза я видела, как он бросал начатое, чтобы сразить кого-то, кто направлялся в мою сторону. Его злобный, пылающий меч был маяком в ярком солнечном свете. Я знала, что он всё ещё пытается защитить меня. Разве он не знал, что это было бесполезно? Он любил меня. Глупые, нежные слова, которые он говорил мне в той приторно-сладкой стране, не были вызваны эйфорией, они были подлинными. Он любил меня, и этого было достаточно. Даже если наше время вместе было коротким, это было великолепно.
Ещё больше ангелов спускалось, но пляж был заполнен сражающимися людьми и телами, разбросанными повсюду, и не было места, чтобы приземлиться. Многие пытались упасть на кромке прибоя, но их тут же утаскивало в глубину. Другие пытались приземлиться поверх изломанных тел своих товарищей, но теряли равновесие и были вынуждены столкнуться с яростью Падших. Волна за волной, пока берег не пропитался кровью, а вода не окрасилась алым, пока крики раненых и умирающих не наполнили воздух. Вдалеке я увидела Метатрона, сражающегося с яростью, сравнимой только с яростью Михаила, и на мгновение я замешкалась.
