Счастье под запретом - Джо Беверли

— Они знают.

Он явно был ошеломлен, но тут же пришел в себя.

— Правда? Но готов поклясться чем угодно, что другим-то и невдомек, а? Мидлторп до сих пор не сделал публичного объявления о браке, разве не так? Я пристально наблюдал за вами последние дни, подозревая, что меня обвели вокруг пальца. Ты надеешься завоевать общество наглым штурмом, а что, если о тебе пойдут сплетни?

Женщина постаралась напустить на себя равнодушный вид.

— Не имеет значения. Меня уже приняли и одобрили.

— Это самообман. Дай только слухам распространиться, и посмотрим, что произойдет с этим «одобрением». И потом, конечно, не стоит забывать о тех рисунках…

— Рисунках? — в ужасе переспросила Серена.

— Да, рисунках, где ты изображена в самых откровенных позах.

Теперь он полностью завладел ее вниманием и отпустил ее. Том вытащил из кармана рулончик бумаги. Разгладив рисунки толстыми пальцами, он вручил их ей.

— Ты не могла забыть о них, Серри.

Серена, похолодев от ужаса, уставилась на смятый набросок, выполненный чернилами. Она была изображена сидящей на кушетке, безликий слуга ласкал ее обнаженную грудь. И это, как выяснилось, был один из наиболее скромных эскизов.

— Откуда у вас эта пакость? — прошептала она.

— Из лондонских апартаментов Ривертона. Я знал, где он хранил их. Он показывал их мне как-то раз, надеясь разозлить меня.

Брат мерзко захихикал.

— А я просто ополоумел от них, честно. Когда он умер, я сходил на его квартиру, надо же было посмотреть, что там мне может перепасть — конечно, ради тебя, дорогая сестричка. Кредиторы, однако, уже вовсю хозяйничали там. Мне удалось припрятать рисунки среди нескольких юридических документов, которые я имел право забрать. И эти картинки доставили нам огромную радость, и не однажды, правда, Вилл?

Вилл кивнул.

— Я даже сказал Тому, что нам следует заставить тебя попозировать точно так же и перед нами хоть разок.

Серена с непередаваемым ужасом уставилась на выродков-братцев.

— Я никогда не позировала для этих рисунков! Она гневно разорвала тот, который был у нее в руках, напополам,

— Этот художник изменил абсолютно все, кроме моего лица!

Том расхохотался.

— А кто об этом знает? А я могу продать их за приличные деньги, Серри, особенно теперь, когда ты пользуешься таким успехом в свете! Ты знаешь, они даже сами сделали несколько твоих портретов и поместили в витринах. Ты же королева красоты в обществе.

Волна страха, смешанного с яростью, поднялась в Серене, и она испугалась, что потеряет сознание.

— Но эти рисунки — грязная выдумка! И подобный трюк можно проделать с кем угодно. Художник мог бы пририсовать шлюхе даже лицо королевы…

— Но люди-то не поверят этому в случае с королевой, а? А вот со вдовой Мэтью Ривертона — другое дело. Очень многие мгновенно поверят в самое худшее, плевать, как эти картинки были сфабрикованы!

— Нет! Они не поверят! Мэтью был очень ревнив. Он никогда не позволил ни одному мужчине коснуться меня даже пальцем!

Том был слегка разочарован, но возразил:

— Как бы то ни было, общество поверит в самое дурное о тебе.

И это было правдой. Серена бессильно рухнула на каменную скамью и закрыла лицо руками.

— Чего вы хотите?

— Я тебе уже сказал. Десять тысяч фунтов.

— Вы с ума сошли! У меня нет таких денег и никогда не было. Вам придется обратиться к моему мужу.

Она заметила, как глаза Тома превратились в узкие щелки.

— Но ты ведь не станешь делать этого, не так ли?

— Если ты меня вынудишь, — взорвался Том, — я пойду на все что угодно. И Мидлторп заплатит как миленький, лишь бы не допустить сплетен.

— Он скорее всего вызовет тебя на дуэль. Том лишь улыбнулся.

— Пусть. Спорим, что я стреляю намного лучше, чем этот худосочный, которого ветер согнет пополам?

Том был прекрасным стрелком. Боже милостивый, неужто, помимо всех ее несчастий, она еще станет причиной смерти Френсиса?

— Он никогда не промахивается, — храбро солгала она, поскольку и понятия не имела, как стреляет Френсис.

Но, однако, Том занервничал:

— Да? Надо же. Ну в любом случае моя смерть от его руки не остановит сплетен, а мы обязательно опубликуем эти рисунки. Ты же побеспокоишься об этом, Вилл?

— Конечно, — радостно заверил его Вилл.

— Боже, как же я ненавижу вас обоих, — сказала Серена.

Том довольно захихикал.

— Ну зачем ты так, Серри? Я же понимаю, что у тебя будут проблемы, сразу таких денег не получишь. Но мы же разумные люди. Ты можешь платить нам в рассрочку — сегодня сотенка, завтра — три. Мидлторп — сердечный мужчина. Вряд ли он станет возражать, что ты помогаешь своим братьям.

— Френсис подумает, что я сошла с ума. Он отлично знает, что вы мне отвратительны. И у меня нет никаких денег, идиоты.

— Придержи язык, девочка, — рявкнул Том. — И ты найдешь достаточную сумму, чтобы удовлетворить меня. Иначе красивые картинки в витринах сменятся на другие. Лучше напряги свои мозги. Есть же деньги на мелкие расходы, да и хозяйственные. Наверняка твой муженек уже подарил тебе какие-нибудь побрякушки, которые ты можешь потерять…

— Нет! — Серена просто взорвалась от ярости.

— Кстати о побрякушках, — продолжал Том, словно не расслышал ее. — Я бы принял назад и те, что достались тебе от Мэтью.

Эта новость совершенно потрясла Серену.

— Что?

— Миленькие штучки, которые тебе дарил Ривертон. Их хитростью выманили у меня, и я хотел бы вернуть их. Мне как-то не верится, что ты так уж нежно привязана к ним.

Серена содрогнулась от одной мысли об этих украшениях.

— У меня их нет. О чем вы тут болтаете?

Том хитренько взглянул на нее и расплылся в ухмылке.

— А-а, значит, Мидлторп так и не отдал их тебе? Отлично, отлично, может быть, в его черепушке гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Наверно, он хранит побрякушки, чтобы однажды ночью по радовать тебя приятным сюрпризом, когда прелесть новизны поблекнет?

Серена не хотела даже думать о подобном, но хитрость ее братцам была просто не по зубам.

— Зачем бы они понадобились моему мужу? Насколько я знаю, они были у вас.

— Он выиграл их у меня в гонке.

— Ты не одурачишь меня этим. Он только отыграл назад мои три тысячи фунтов.

— А я заплатил их ему твоими драгоценностями… Ага, — с проснувшимся интересом внезапно сказал Том, — так он, значит, выдал тебе три тысячи фунтов, а?

Серена упрямо молчала.

Но Тома нельзя было провести, когда речь шла о деньгах.

— Ну видишь, вот тебе и прекрасное начало выплат. Разве это не чудесно, Вилл? Три тысячи наличными. А если к ним добавить чудесные камешки, то можно считать, что мы в расчете, а? Ну ты же знаешь, лучше синица в руках, и все такое. И тогда маленькая сестрица может быть спокойна за свой респектабельный брак.