Счастье под запретом - Джо Беверли

Джо БЕВЕРЛИ

СЧАСТЬЕ ПОД ЗАПРЕТОМ

Глава 1

В продуваемой неряшливой столовой Гроув-Хаус в Сассексе завтракали трое. Дородные братья Олбрайт шумно поглощали редкое на их столе мясо, запивая его портером. Их сестра, Серена Ривертон, закутавшись в огромную шаль, отщипывала хлеб маленькими кусочками и запивала его чаем. Она уткнулась в какую-то книгу стихов.

Вилл Олбрайт невидящим взглядом уставился в пространство, машинально прожевывая и глотая пищу, а Том что-то бормотал себе под нос, просматривая почту.

— Кредиторы, кредиторы, кредиторы…

— А-а, вот это уже лучше!

Он вскрыл конверт и начал жадно читать.

— Наконец-то! Эй, Серри, Самуэль Сил хочет жениться на тебе!

Сестра подняла голову, и на ее прекрасном лице отразилось недоумение.

— Что-о-о?

Побледнев, она встала, резко отодвинув стул.

— Ну уж нет, Том! Никогда! Я ни за что не выйду снова замуж

— Да ну? — удивился брат, набивая рот. — И что же ты собираешься делать, а, сестренка? Торговать собой на улице?

Серена Ривертон отчаянно замотала головой, не на шутку испуганная таким поворотом событий.

— Я смогу жить на деньги, которые мне оставил Мэтью.

Ее младший брат Вилл, довольно простоватый малый, повернулся и уставился на нее:

— Но их уже нет, Серри.

Он, казалось, немало удивился, что она этого не знает. И даже почти сочувствовал ей. Но Серена уже не обманывалась — она достаточно хорошо знала братьев, чтобы понять, что сочувствием здесь и не пахнет. За всю свою эгоистичную жизнь они никогда не жалели о совершенной подлости, если только она не создавала проблем для них лично.

Оба выглядели как типичные англичане, этакие Джоны Були — большие, крепко сбитые, краснолицые мужчины в затрапезной деревенской одежде. Правда, у них не было солидного состояния, как положено настоящему Джону Булю.

Взглянув на онемевшую от ужаса сестру, Вилл сунул в рот последний кусок хлеба и прошел к камину. Заслонив собой исходящий от камина слабенький поток тепла, он вытащил гинею и начал подбрасывать ее.

Серена как завороженная смотрела на поблескивавшую в воздухе монету и пыталась осмыслить услышанное.

— Денег уже нет? — потрясение повторила она. — Но как это могло случиться? Мой муж умер всего три месяца назад. Куда они подевались?

К чему задавать вопросы, на которые сама знаешь ответ. Куда подевались? Да туда же, куда уходили все деньги из этого проклятого разрушающегося дома: на игру в карты, в кости и на бега, и не только лошадиные, но — Господи, помоги! — даже на тараканьи! Все, на что можно было заключать пари и делать ставки, влекло братьев, словно пчел на мед.

Серена отвела глаза от монеты Вилла и гневно посмотрела на Тома.

— Вы попросту обворовали меня!

Он подцепил вилкой очередной кусок мяса.

— Никак, ты собираешься напустить на меня сыщиков? Да, Серри? Ну и чего ты этим добьешься? Разве из камня выжмешь кровь?

Камни, загнанно подумала Серена. Вы и есть камни. Бездушные, бессердечные и такие же тупые.

— Ты бы все равно на них не прожила, — миролюбиво заметил Вилл.

Бросок, поворот монеты в воздухе, поймана. Бросок, поворот, поймана…

— Что такое три тысячи? Так, пустяк, сущая мелочь.

Том что-то пробурчал в поддержку младшего брата.

— Кто же мог подумать, что Ривертон так быстро промотает все свое состояние? Мы-то полагали, что ты осталась богатой вдовушкой, Серри, иначе мы бы так не настаивали на твоем возвращении домой. А три тысячи тебе даже на платья не хватило бы.

Сощурившись, он смерил взглядом ее весьма дорогое платье из красно-коричневого сукна.

Оно было скроено очень хитроумно, по специальному заказу, так, чтобы выставить все достоинства фигуры напоказ. Серена прекрасно знала об этом, но совершенно не ожидала, что так нагло и оценивающе ее будет рассматривать родной брат.

Женщина лишь еще плотнее закуталась в шаль, защищаясь от этого взгляда.

— Мне бы этого очень даже хватило, — с горечью проговорила она сквозь зубы. — Вам никогда не понять, дорогие братья, что можно вполне прилично жить даже на проценты от трех тысяч фунтов.

— Какая тоска, — миролюбиво сказал Вилл, не замечая ее едкого тона. — Тебе бы это вряд ли понравилось, Серри.

Серена шагнула вперед и перехватила вращавшуюся в воздухе монету.

— Ошибаешься, Вилл.

Она повернулась ко второму брату.

— Верни мне мои деньги, Том. В противном случае я подам на тебя в суд.

Том Олбрайт громко расхохотался, брызгая слюной.

— Чтобы обратиться в суд, нужны деньги, Серри, и даже если ты выиграешь дело, пройдут годы, пока все будет улажено и подписано. Вряд ли тебе удастся прожить все это время на гинею Вилла.

— Эта монета — только начало.

Серена крепко зажала монетку в кулаке, но Вилл схватил ее за руку и больно сжал.

— Это мой талисман, сестренка, моя монета на счастье! — Она сопротивлялась, но он грубо выкрутил ее руку. Она вскрикнула и разжала кулак.

Со слезами на глазах женщина отпрянула назад, потирая ноющее от боли запястье. Братья в очередной раз напомнили о своей жестокости. Ей было всего пятнадцать, когда пришлось покинуть родительский дом; она уже успела забыть все их пакостные выходки, но теперь все вспомнила. С чего это ей пришло в голову, что теперь, когда она стала взрослой женщиной, они изменятся? Горбатого только могила исправит.

Том заметил ее страх, и в его взгляде блеснуло удовлетворение.

— Может быть, Сил защитит твои права, Серри.

Она в упор посмотрела на него.

— Вам не удастся навязать мне еще одно замужество, тем более с этим ничтожеством Самуэлем Силом.

— Он тебе не нравится? — Том был искренне удивлен. — Вовсе недурно выглядит для своего возраста. И богат как Крез. У него же столько рудников! А я-то думал, что ты предпочитаешь мужчин постарше, как твой первый муж. Ты всегда казалась довольной своим браком.

— Довольной? — тихо повторила Серена, поражаясь степени непонимания между родными людьми.

— Ну и ладненько, — сказал Том. — Подождем других предложений.

— Подождешь?

Серена даже изумилась, что выиграла словесную схватку, но опомнилась и тут же постаралась уточнить услышанное:

— Предложений? Каких еще предложений?

Том ткнул пальцем в раскрытое письмо на столе перед его тарелкой.

— Сил предлагает десять тысяч. Довольно милая сумма, не так ли? Отец выторговал тридцать за первый брак, но нам такое не провернуть, ведь ты уже не девственница.

— Тридцать тысяч фунтов?! — Серена была близка к истерике. — Отец продал меня Мэтью Ривертону за тридцать тысяч фунтов?