По запаху крови - Алексей Ворон

Поняв свою ошибку, я сокрушенно произнес:

— Извини, я не хотел тебя обидеть.

Окружающие вновь захохотали. Харт Рыбий Хвост, вскочил, схватился за меч и заорал:

— Давай, вставай, я научу тебя, как нужно вести себя с поэннинскими витязями.

Я сделал примирительный жест, пытаясь его успокоить:

— Но я не хочу с тобой драться, Харт.

Харт, расставив широко ноги, стоял в боевой стойке, раздувая ноздри и не оставлял мне выбора. Я уже собрался подняться, сожалея про себя, что раненая нога делает меня слишком неловким, как вдруг рыжий детина, не вставал с земли, схватил Харта за руку и дернул вниз с такой силой, что тот рухнул подле него. Харт отчаянно трепыхался в медвежьих объятьях гиганта.

— Пусти меня, Гер, ты не имеешь права мешать поединку.

— Успокойся, ты, дурачина, — проревел Гер. — Нашел себе самого слабого и беззащитного соперника и рвешься в бой? Как не стыдно нападать на раненого. — Махнув мне рукой, он добавил: — Сиди, не волнуйся, он просто пытается объяснить новичку, что занимает не последнее место в нашей подвыпившей стае.

— Кто же в вашей стае вожак? — спросил я. — Гвидион?

Гер удивленно поднял брови, хмыкнул и покачал головой.

— Кто бы он ни был, наш вожак, тебе лучше держаться от него подальше. Впрочем, знать тебе, конечно, положено, а то еще оплошаешь. Наш предводитель — Поэннинский вождь, — он кивнул в сторону полосатой палатки, стоявшей в отдалении, — принц Бренн, брат короля, это ему ты отдал камень, когда прибежал к нам.

Я вспомнил отвратительного альбиноса, склонившегося надо мной, когда я терял сознание. Он был оборотнем, и мне захотелось подробней расспросить об этом Гера, но, вспомнив его совет держаться от их вожака подальше, я промолчал. Харт тем временем наконец успокоился и принялся за вино, бросая на меня злобные взгляды. Убракий, молчавший до сих пор, сказал мне:

— Не обращай на них внимания, они не просыхают уже третью неделю. Видишь, перед стеной выставлены столбы? — Он махнул рукой в сторону Города Солнца.

Когда я бежал из города, столбов еще не было. Теперь на расстоянии двух полетов стрелы от стен стоял ряд столбов. Я присмотрелся к ним и увидел, что на каждом из них висят грозди обезглавленных человеческих тел. Убракий с гордостью продолжил:

— Наш вождь отомстил антильской ведьме за погибших в ее городе поэннинцев. Он не мог сделать это сразу, потому что она оставила в заложниках его брата. Но, как только Гвидион благодаря тебе вернулся, Бренн приказал ставить столбы. За каждого нашего воина, погибшего на стенах города, он обезглавил по десять антильцев.

Гер ткнул Убракия в спину и сказал мне:

— Давай-ка, лучше расскажи о себе. Тебя как звать? Говорят, ты долго жил в этой сверкающей громаде, — он кивнул в сторону Города Солнца, и, понизив голос, добавил: — Расскажи, как ты спас нашего мага. Ходят слухи, что ты был в плену у антильской ведьмы. Ты ее видел?

— Видел, — я вздохнул, — и не раз.

— Ну, давай рассказывай, — гудел Гер, и вдруг заорал: — Эй, земляки, волк будет рассказывать про антильскую ведьму!

От других костров к нам потянулись люди. Мужчины освобождали себе место, бесцеремонно расталкивая сидящих. Те, кому места все-таки не хватило, толпились вокруг, опираясь на копья. Я рассматривал их. Привычные светловолосые, белокожие люди — полная противоположность смуглым антильцам. Когда я разглядывал их обветренные лица, длинные усы, заброшенные за уши, стянутые в хвосты волосы, простую одежду, мне показалось, что я вернулся домой, на Медовый Остров. Их раскрасневшиеся от солнца или вина лица выражали дружелюбие и почти детское любопытство. Я заметил среди них барда с маленькой арфой в руке, он явно собирался сочинить песнь по моему рассказу.

Вдохновленный таким вниманием этих великих воинов, я даже не вспомнил, что именно эти люди, казавшиеся мне теперь родными, разгромили Эринир, очевидно, уничтожив мое племя.

Я начал свой рассказ об оливковой женщине, правившей этой страной, о волшебном Городе Солнца, прекрасном и ужасном в своем совершенстве, о чуждой нам цивилизации язычников, поклонявшихся богам, живущим на высокой горе. Когда я рассказывал о жертвах, бросаемых в кратер вулкана, до нас вдруг донесся тихий гул и подземный рокот. Лица людей исказил суеверный ужас. Я же, привыкший к подобным звукам, достаточно частым на Антилле, остался спокоен, А гул все нарастал, казалось, что в недрах горы ревут от злости грозные боги. Растолкав людей, к нашему костру подошли три человека: Гвидион, выражавший своим видом абсолютное спокойствие, уже знакомый мне альбинос и воин с усами, заплетенными в косички.

Я никогда не испытывал суеверного ужаса, наверное потому, что я и есть один из самых страшных людских ужасов. Но с приближением альбиноса я вдруг почувствовал, как шевелятся волосы у меня на загривке. Этот оборотень чем-то отличался от других, вызывая даже у меня приступ липкого страха. Он вышел в центр толпы к костру, так, чтобы его было хорошо видно, встал, разведя плечи, бросил на окружающих презрительный взгляд, сделал рукой жест, прося тишины, и заговорил:

— Королевский Друид, мой брат Гвидион, которому подвластна вся мудрость мира, говорит, что боги Антиллы недовольны нашим присутствием. Вы все слышите — они угрожают нам. Над горой, где они живут, появился темный дым, — Бренн повернулся в сторону мрачного Атласа, и все вдруг заметили, что белые облака, покрывающие вершину горы, потемнели и приобрели пепельный цвет. Тем временем вождь продолжал: — Вы также убедились, что Город Солнца неприступен. Боги считают, что с нас довольно уже взятой добычи, и решили не отдавать нам священный Город. У нас нет способа взять его — это цитадель богов. Мы дошли до края мира. Так считает мой брат Гвидион, — Бренн кивнул мне, — ты согласен с этим?

От неожиданности я растерялся и пробормотал:

— Да, город неприступен.

— Вот, пожалуйста, это мнение того, кто немало прожил там и знает город изнутри. Наши трофеи очень велики, такого количества добра нам еще никогда не удавалось взять, где бы мы ни воевали. Вы все теперь богаты! — Толпа радостно загудела в ответ. — Армия Антиллы, та, которая ушла на юг острова, узнала об осаде их столицы и возвращается. Возможно, когда они вернутся, и мы победим их, нам удастся взять и город, если у нас хватит выдержки и сил. Но их численность превосходит нашу. Кроме того, мы не можем воевать с богами этой горы. Пусть вожди племен решат: будем ли мы дожидаться возвращения антильской армии и вступать с ними в бой, чтобы, несмотря на недовольство местных богов, все-таки попытаться взять этот проклятый город или поделим трофеи и уйдем домой, оставив эту неприступную крепость на будущее, чтобы вернуться сюда когда-нибудь более подготовленными.